Опять пятница
В половине восьмого утра ребенок сел в постели, зевнул, огляделся, покровительственно пошлепал ручкой по лицу спящую рядом маму и требовательно объявил:
– Пи!
Черт, совершенно забыла с вечера припасти Масяньке утреннее печенье! Дома-то я в таких случаях просто-напросто быстренько бегу в кухню и выдергиваю из хлебницы первое попавшееся хлебобулочное изделие. Вручаю его малышу, а сама снова рушусь в кровать и дремлю еще пять-десять минут, пока сынишка жует гостинец.
– Мама! Тать! – не дождавшись дежурного печенья, ребенок перешел к следующему пункту программы: перелез через меня, сполз с дивана, нашел на полу мои тапки и с размаху шмякнул их родительнице на голову.
– Встаю, встаю! – зевая, сказала я. – Колюша, найди, пожалуйста, мамины носочки…
Не успела я договорить, а носки уже полетели мне в лицо!
– Спасибо, милый! – поблагодарила я заботливого ребенка.
– Ку! – Масянька уже шлепал прочь из комнаты, даже в чужом доме безошибочно определив местоположение кухни.
Я быстренько натянула носки, шорты и тапки. Майка на мне уже была – просторная, белая, с ярко- синими буквами, образующими аббревиатуру одной либеральной российской партии. Отличная пижама и оригинальное средство пробуждения: всякий раз, увидев в зеркале ванной комнаты свое отражение в этой партийной униформе, я испуганно вздрагиваю, мгновенно просыпаюсь и начинаю умывать заспанную физиономию так же энергично, как лидер этой партии призывал своих товарищей мыть в далеком океане грязные армейские сапоги.
Масяня уже зарулил в кухню и яростно хлопал там дверцами шкафчиков. Дверцы громыхали, как пушки на Бородинском поле, и я испугалась, что через минуту в пищеблок примчат разбуженные диким шумом хозяева дома. Колян вряд ли проснется, он за последний год научился одинаково безмятежно спать под детский рев, хриплое завывание «поющего» на пиджин-инглиш хрипатого Винни Пуха с подсевшими батарейками, треск игрушечного пистолета и раскатистый лязг, издаваемый двумя встречно-направленными кастрюльными крышками…
– Мася, не шуми, разбудишь тетю Иру и дядю Моржика! – поторопилась я унять разыгравшегося малыша.
И тут до меня дошло, что в большой постели, отведенной гостеприимными хозяевами для ночлега нашему семейству, спали только мы с Масяней. А где же ночевал Колян?!
Я нахмурилась и побарабанила ногтями по столу. Масянец в подражание мне заколотил по столешнице обеими ручками. Оставленная слишком близко к краю стола сахарница подпрыгнула, а крышечка с нее упала на пол. Малыш быстренько подобрал ее и начал облизывать, жмурясь от удовольствия и опасливо косясь на меня – не отберу ли я ценный трофей?
– Мася, давай-ка пройдемся по дому с экскурсией, – предложила я и крепко взяла малыша за свободную ручку.
Поминутно роняя на пол крышечку с налипшими на нее сладкими кристаллами и усеивая свой путь сахарным песком, а лакированную мебель и зеркала – липкими следами маленьких ладошек, мы с Масянькой обошли весь дом и выяснили, что никого, кроме нас двоих, в нем нет. Кот и собака не в счет, мы искали двуногих. Судя по всему, Ирка, Моржик и Колян дома не ночевали. Подхватив малыша на ручки, я сбегала в гараж, машины в нем не обнаружила и запаниковала.
– Кайка? Кокле? – Я стояла, как не слишком удачный памятник самой себе, а проголодавшийся малыш дергал меня за штанину, пытаясь выяснить меню завтрака.
– Скорее, кайка, чем кокле, – очнувшись, извиняющимся тоном сообщила я ребенку. – Впрочем, возможно, в доме есть какая-нибудь вкусная колбаска. Сейчас мы с тобой заглянем в тетин холодильник…
Отложив на время переживания, я сообразила ребенку завтрак, и уже сидя с ним за столом, вернулась к тревожным мыслям о том, что могло случиться с нашей группой отрыва. Методично кроша на мелкие кусочки сосиску для Маси, практикующего еду руками, я вспомнила, что надо бы включить сотовый телефон. Есть у меня такая привычка – выключать все телефоны в доме, едва малыш уляжется спать. Свой мобильник я вчера отрубила еще до отбытия Ирки, Моржика и Коляна «на дело». Правда, домашний телефон я лично не отключала, но об этом мог позаботиться кто-нибудь другой – например, Колян, выработавший у себя рефлексы, аналогичные моим.
Завершив завтрак, мы с Маськой сбегали к телефонной розетке на первом этаже и оживили бездыханный аппарат. Потом я разыскала и включила свой мобильник. И, не выпуская его из рук, задумалась: кому звонить? Во-первых, Коляну… Эх, абонент недоступен! Тогда Ирке…Тоже молчит!
Милиция, как мне недавно кто-то сказал, принимает заявления о пропаже человека только спустя три дня – стало быть, «02» набирать смысла нет…
И я набрала номер сотового Сереги Лазарчука.
– М-м-м? – невнятно отозвался капитан.
– «Му!»– коровка промычала, что же это означало? – довольно сердито процитировала я детский стишок. – Ты спишь, что ли?
– С вами поспишь! – пожаловался Серега. – Ни сна, ни отдыха измученной душе!
– Вечер поэзии мы с тобой устроим позже, – предложила я. – Серега, у меня пропал муж! А с ним подруга и ее муж!
– Хорошо тебе! – вздохнул капитан. – У тебя они пропали! А у меня нашлись! Представь, среди ночи и в «обезьяннике»!
– В каком таком зверинце? – не поняла я.
– Темнота, – вздохнул капитан. – «Обезьянник» – это не совсем зверинец. Это такой специальный милицейский зооцирк для задержанных подозрительных граждан.
– И мои подозрительные граждане сидят у тебя, в этом самом мартышечнике?! – обрадовалась я. – Да?! Все, можешь мне пока ничего больше не объяснять, не будем терять время! Прошу, никуда не уходи, я появлюсь у тебя через полчаса!
– Привези их документы! – успел крикнуть мне капитан.
Я выключила мобильник, с рекордной скоростью одела малыша, вывела его в сад и свистнула собаку, чтобы задействовать ее в качестве няньки, пока я буду собираться сама. Оделась-то я за пару минут, как солдат-срочник по тревоге, но на поиски Иркиного и Моржикова паспортов пришлось потратить около четверти часа. За это время успело подъехать вызванное мной такси, так что стартовали мы с Масей практически без задержки. Оставленный в одиночестве Том тоскливо скулил, высунув морду в щель под забором.
– Га-га! – вздохнул жалостливый Масянька.
– С твоим любимым гав-гавом ничего не случится, – успокоила его я. – Нам с тобой нужно побеспокоиться о других! Наши папа, дядя и тетя в мире животных, в каком-то там шимпанзятнике! Просто сладкая троица: Тарзан, Маугли и обезьяна Чита!
– Вы что же, приматами интересуетесь? – неожиданно подал голос таксист. – Могу устроить вам маленького шимпанзе, приятель привез из Индии, а жена выгнала его из дома. Надо бы пристроить в хорошие руки.
– Приятеля?
– Да нет, шимпанзе! Хотя можно и вместе с приятелем…
– Спасибо, но у меня таких шимпанзе – как минимум, три штуки! – отказалась я от любезного предложения таксиста.
Больше мы с ним не разговаривали. Мне было не до светских бесед, я усиленно гадала, что такого сделала грешная троица, за что их загребли в ментовку? Вот люди, а? Послала их всего-навсего раскопать предполагаемое захоронение убиенной старушки, а они вместо этого – или попутно? – что-то такое натворили!
