мою войсковую кассу. Думаю, это лучший способ использования грязных денег.
— Да ты сущий Робин Гуд! И до чего оригинально: ты вынуждаешь врагов финансировать их собственное же уничтожение. А, по-моему, ты просто грабишь их.
— Почему бы и нет? — пожал плечами Болан.
— Но ведь грабеж — всегда грабеж, — презрительно сказала Сьюзан. — Откуда бы деньги ни пришли, они кому-то до этого принадлежали. И должны быть возвращены законному владельцу.
— Может, ты объяснишь, как это сделать. Я готов честно распорядиться всем капиталом. Но постой-ка! Ты же обещала не читать лекций.
— Это не лекция. Это интеллектуальная беседа.
— Вот и держи свой интеллект неприкосновенным, — холодно отрезал Болан. — Банда, которой я занимаюсь, — это международная организация. Ее годовой доход превышает валовый национальный продукт многих небольших государств. Значительная часть этого дохода поступает от вполне добровольных пожертвований трудящихся всего мира. Мелкими купюрами — от многочисленных игральных автоматов, плавательных бассейнов, шумных сборищ и других подобных штучек; пригоршнями долларовых банкнот — от азартных игр, салонов массажа и добропорядочных борделей, от скачек, торговли горючим, от миллионов тихих вымогательств, происходящих на улицах наших городов каждый день; корзинами стодолларовых бумажек — от рэкета, взяток, даваемых промышленникам, финансовых мошенничеств и ограбленных компаний. Мы не вступили еще в область преуспевающих казино, массовых ограблений, украденных и подделанных ценных бумаг и другого, внешне законного, бизнеса, вполне конкурентоспособного на свободном рынке. Вернуть все назад? Ты не найдешь таких, кто захотел бы взять. Наоборот, все эти бедные олухи, не дожидаясь дня получки, помчатся выкладывать еще больше, чем им причитается.
— Ты нарисовал мне ужасную картину, — прошептала Сьюзан. — А я-то уже возомнила, что ты и есть мой прекрасный тихий великан.
— Почему тихий? — заинтересовался Болан.
— Шутка, не бери в голову. Между прочим, надеюсь, в этой чудесной безопасной квартире имеется ванная? Хотелось бы как следует осмотреть все новоприобретенные синяки.
Болан указал на дверь ванной комнаты, а сам подсел к телефону, чтобы связаться со своим восточным информатором.
— Есть для тебя много полезного, — сообщил Таррин. — Судья Дейли почти в отставке. У него больше нет незаконченных дел. Он не проводит слушаний, хотя прежние дела все еще в его компетенции.
— Какие дела? — оживился Болан.
— Правительственная антимонопольная кампания.
— Ага.
— В данной области его авторитет по-прежнему непререкаем. Любое его суждение сразу становится широко известным и воспринимается едва ли не как подлинное откровение.
— Ага, — повторил Болан.
— Вот уже много лет подряд ни одно его решение не было оспорено в судах высшей инстанции.
— Так-так, это интересно. По крайней мере, есть над чем подумать.
— Тогда слушай дальше. Последние два года жизни Оджи Маринелло наш знакомец Тони Морелло провел за решеткой. Оджи считал его неуравновешенным и крайне опасным типом. А почти год назад даже затевался разговор о подписании контракта на этого парня. Имей в виду, Тони занимается распространением садистских фильмов. Более того, он сам производит подобные фильмы. Нам достоверно известны две ленты, отснятые им. Но, наверняка, он выпустил гораздо больше. Мы доберемся и до них.
— Кто это «мы»?
— Те, кого интересует это в нашем ведомстве.
— О'кей, — сказал Болан. — Что еще?
— В прошлом году стало известно, что Морелло пытался выскользнуть из тюрьмы. У него была кое- какая недвижимость, размещенная в Финиксе и Техасе. Через подставных лиц он курировал парочку казино в Неваде, а также финансировал нескольких воротил наркобизнеса. Кроме того, он осуществил несколько крупных сделок, связанных с провозом наркотиков через Канаду. Полагаю, это не простое совпадение, что он вышел на волю, едва Оджи умер и был похоронен.
— Иными словами, он все-таки переиграл соперника?
— Да, в последний год. Кстати, совсем забыл: он активно импортирует людей. Ну, из Сицилии, сам понимаешь.
— Я подозревал это, — вздохнул Болан. — У него есть транспортное судно.
— С тех пор, как ты разгромил последнюю шайку, подобные штучки запретили раз и навсегда.
— Да, закрутили карусель.
— Это уж точно.
Сьюзан вернулась из ванной и, тихо ступая, направилась к креслу в дальнем конце комнаты. На девушке не было ничего, кроме банного полотенца, закрепленного под мышками и едва достающего до бедер.
Не глядя на нее, Болан сообщил в трубку:
— Ну вот, я теперь не один. У меня очаровательная компаньонка, которую надобно холить и беречь.
— Боюсь, это окажется не самой легкой проблемой в твоей жизни, — хмыкнул Таррин.
— Буду стараться. Есть какие-нибудь подробности?
— Конечно. Сьюзан Лэндри. Два года назад окончила школу журналистики в Государственном университете штата Огайо и получила степень бакалавра. Происходит из уважаемой семьи этого штата. Ее дед по матери — Франклин Адамс Рейсман, в настоящее время крупная шишка в системе законодательной власти штата Огайо. Ее отец — главный компаньон респектабельной юридической фирмы в Колумбусе. Сама Сьюзан какое-то время работала в нескольких газетах штата. Сейчас работы не имеет. По словам ее шефа в «Плэйн Дилер», у него возникло подозрение, что параллельно с основным местом службы она еще подрабатывала в качестве внештатного корреспондента в каком-то крупном государственном еженедельнике. Но так ли это на самом деле, он не берется утверждать.
— Все понятно, — кивнул Болан. — Никакого отношения к происходящему теперь, правда?
— Абсолютно.
— Ладно, мне надо идти, — подытожил Болан. — Проведаю тебя позже. Обнимаю и целую.
— Смотри там, — наставительно проворчал Таррин и повесил трубку.
Болан встал и, по-прежнему не глядя на девушку, отправился на кухню заваривать кофе. Сзади послышались легкие шаги. Обернувшись, Болан обнаружил, что Сьюзан стоит в дверях с нахально- вопросительным выражением на лице, не решаясь, однако, переступить порог.
Болан заложил руки за спину и насмешливо произнес:
— Я смотрю, ты здесь уже вполне освоилась. Вот и отлично. Через минуту будем пить кофе.
— А мне показалось, ты большой поклонник шоколада, — саркастически заметила она.
— Всему свое время. Раньше был шоколад, теперь — кофе.
— Можешь вылить его в унитаз, — раздраженно ответила Сьюзан.
— Попридержи-ка язычок, — посоветовал Болан.
— Ты собрался куда-то уходить?
— Нет, я собрался отдыхать.
— Ты знаешь, что я имею в виду. Тебе не по душе моя компания, так?
— Ну хорошо, — Болан испытующе поглядел на нее. — И чем же прикажешь мне заняться?
— Можешь посмотреть мои ушибы.
— Зачем?
— А за тем, что я получила их по твоей милости! У тебя здесь хреновое маленькое зеркало — ни черта нельзя разглядеть. Вдруг у меня начнется гангрена или еще что похуже?
— Не беспокойся, твои раны я уже осмотрел. Они возникли вовсе не из-за меня. Твои приятели в бассейне постарались от души.
— Я говорила о новых.
— Ах, есть еще и новые! Но я-то тут при чем?
— У тебя невероятно жесткий блок. А потом ты швырял меня, как куклу, по всему саду.
