– Товарищ прапорщик, я видела, видела! – зайцем заверещала с тротуара какая-то худосочная гражданка в стеганом пальто поверх длинного домашнего халата и в замшевых ботах на босу ногу.
Голос у нее был противный, и в нем отчетливо звенело ликование, которое я не могла ни понять, ни разделить: пальцем самозванная свидетельница указывала на нас с Иркой!
– Парень, видно, подвыпимши был, вдоль дороги шел, а эти машиной его и переехали!
– Кого это мы переехали?! – возвысила голос оскорбленная Ирка. – Он в двух метрах от капота лежит!
– Переехали и назад откатили! – не сдавалась лжесвидетельница.
– Товарищи милиционеры, да этот гражданин не пьяный вовсе, смотрите, у него вся голова в крови! – я попыталась вмешаться.
– Уби-и-или человека, мерзавки-и! – с изуверской радостью завыла гадкая тетка.
– Сама мерзавка! – крикнула Ирка.
– Мы разберемся, кто тут мерзавки, – пообещал один из милиционеров. – Граждане, расступитесь.
– Живо звони Лазарчуку! – прошипела я в ухо Ирке. – Кажись, сейчас нас повяжут, а в ментовке, я знаю, у арестантов мобильники отбирают и звонить не дают!
Подруга застучала пальцем по кнопочкам, как дятел по дереву.
– Сереженька, помоги, пожалуйста! – жалобно запричитала Ирка, едва дождавшись ответа. – Кажется, нас могут арестовать, хотя мы этого типа и пальцем не тронули, он сам упал.
Ирка сделала паузу и снова заныла:
– Да на дорогу он упал, прямо перед моей машиной! Да не пьяный, а мертвый! Мы с Ленкой его просто нашли!
Мобильник взорвался криком, и Ирка поспешно отдернула его от уха. Слышно было, как в трубке надрывается взбешенный Лазарчук:
– Подружки, вашу мать! Другие бабы за покупками ходят, в крайнем случае – за грибами, и только вы собираете жмуриков, как подосиновики!
– Кончай орать, Лазарчук! – осатанев от злости, гаркнула я в трубку. – Тебе человеческим языком сказали: нам помощь нужна, а не нотации! Пока ты там горло дерешь, нас тут повяжут!
– А уже есть кому вязать? – гораздо спокойнее спросил капитан. – Дай-ка трубочку старшему.
Не умея толком разбираться в погонах и нашивках, я всучила трубку тому из мужиков, который казался старше по возрасту. У него были классические жандармские усы очень смешного окраса: ярко- рыжие с седыми кончиками. Выглядело это так, словно мужик пристроил себе под нос пару миниатюрных лисьих хвостиков.
– На какого? – раздраженно спросил Лисий Ус, отпихивая протянутый ему мобильник. Голос его бряцал, как тележка сборщика металлолома.
– На такого! – хамски ответила я, проявляя настойчивость.
Мужик неохотно взял трубу, сказал:
– Прапорщик Жук, слушаю! – а потом действительно с полминуты молча слушал.
Я огляделась в поисках Ирки и обнаружила ее стоящей на тротуаре в стороне от группы зевак. Подруга последовательно ощипывала какой-то хилый весенний цветочек, меланхолично приговаривая:
– Арестуют – не арестуют, задержат – не задержат, повяжут – не повяжут, скрутят – не скрутят…
– Для человека, чья работа не связана напрямую с великим и могучим русским языком, у тебя удивительно большой словарный запас, – улыбнувшись, сказала я.
– Я смотрю, ты повеселела? Что, Лазарчук отмазал нас от тюряги? – с надеждой спросила Ирка.
– Думаю, он как раз сейчас ручается за нашу благонадежность или берет нас на поруки, если ты именно это имела в виду, – ответила я, оглядываясь на прапорщика Жука, завершившего беседу с коллегой по цеху.
Встретившись со мной глазами, усатый дядька кивнул.
– И кто его знает, чего он кивает? – тихо напела беспокойная Ирка. – Чего он кивает, на что он намекает?
– Сейчас узнаем, – я оставила подругу и зашагала к прапорщику.
– Сядьте в машину и подождите, – нормальным, вполне человеческим голосом велел милиционер, возвращая мне Иркин телефон.
– Садимся в машину и ждем, – передала я подруге.
– А чего, собственно, ждем? – послушно следуя к «шестерке», Ирка испуганно покосилась на человека, так неудачно упавшего перед нашей машиной.
Я хочу сказать, что это было крайне неудачно для нас с Иркой. Для самого-то покойника уже не имело значения, куда падать. Его уже ничто не волновало и не беспокоило. Он спокойно лежал на мокром асфальте, глядя в низкое темное небо широко распахнутыми глазами. Моросящий дождик смывал кровь с его лица, открывая знакомые мне черты!
– Ирка! Я же его знаю! – я резко остановилась, и не успевшая притормозить подруга толкнула меня в спину и тут же поймала за полу курточки, не дав мне улететь на противоположную обочину.
– Кого ты знаешь – прапорщика Жука? – непонятливо переспросила подруга, поглядев, куда указывает моя подрагивающая рука.
– С жуками пусть энтомологи разбираются! Я покойника знаю!
– Правда? Ты с ним знакома?!
Мы так орали, что на нас стали оглядываться прохожие. Сообразив, что ни к чему нам привлекать лишнее внимание, я поспешно закрыла рот и выразительным жестом пригласила подругу в машину.
– И кто он такой? – спросила Ирка, едва забравшись в салон.
Вероятно, подсознательно мы все-таки ждали, что нас арестуют, потому что обе устроились на заднем сиденье, непонятно кому оставив место водителя.
– При жизни он был сантехником по имени Виталик, – ответила я. – В паре с сантехником Сергеем он смонтировал в моей квартире новую канализацию и водопровод.
– Хорошо смонтировал? – зачем-то спросила подруга.
– По-моему, да.
– Значит, ты будешь вспоминать его добрым словом, – подытожила Ирка. Она завела глаза к потолку машины и неловко, но старательно перекрестилась. – Царство небесное сантехнику Виталику!
– Царство-то царство, но что-то мне подозрительно, что убили не кого попало, а именно моего сантехника! – заявила я и тут же осеклась.
– Так, девушки, давайте потолкуем! – на переднее пассажирское сиденье решительно забрался прапорщик Жук. – Ваша очередь рассказывать – что видели, что слышали?
Я мысленно отметила, что усатый милиционер не велел нам рассказывать все, что мы знаем, только то, что мы видели-слышали, и с радостью ухватилась за это обстоятельство. На пару с Иркой я поведала о том, как покойник сверзился с тротуара нам под колеса, но не призналась, что мне известна его личность. Однако прапорщик Жук, вероятно, обладал некоторыми телепатическими способностями, потому что тут же спросил:
– Раньше видеть погибшего доводилось?
– Похоже, доводилось, – со вздохом призналась я. И скупо отмерила информацию: – Кажется, это местный сантехник. Вроде бы… Виталик? Да вы поспрашивайте вокруг, его в микрорайоне многие должны знать.
– Сантехник? – почему-то удивился прапорщик. Он сдвинул на затылок фуражку и забавно покрутил головой. – Куда мир катится! Уже сантехники педиками становятся!
– Педиками? – удивленно повторила моя подруга. – Хотите сказать, что покойник голубой?
– Теперь уже синий! – прапорщик цинично хохотнул, но тут же умерил нездоровое веселье. – А был, похоже, голубым, да через это и помер! Натянул на задницу штаны в обтяжку, на голову – белобрысый женский парик с «хвостом» и пошел шастать по темным улицам, а какой-то сексуально озабоченный кавалер и принял его за дамочку! Да, видно, сильно расстроился, что обознался, и сгоряча двинул голубчика кулаком по темечку.
