любовь, наверно, спит уже – спокойного сна!» Из чего следовал вывод, что окно постирочной отнюдь не является конечным пунктом опасного путешествия певца по вертикали. И спокойный сон обитателям общежития не грозил!
Впрочем, было без четверти одиннадцать, петушок пропел очень и очень давно, так что трудовой и учащийся народ уже бодрствовал. Я присела на лавочку у входа в общежитие и, не обращая внимания на скандалистов у окна постирочной, изучила свою добычу – содержимое ячейки П-Р-С. В пачке почтовых отправлений были письма, листочки разнообразных извещений, поздравительные открытки и даже одна телеграмма. При этом одна из открыток была новогодней.
– Свежачок! – пробормотала я, подумав, что часть корреспонденции, вероятно, адресована тем «мертвым душам», за незаконную прописку которых экс-комендант сам получил долгосрочный вид на жительство в суровых северных краях.
Почти в самом низу стопки, между открыткой с изображением квелого мартовского подснежника и судебной повесткой, обнаружился простой белый конверт, на котором вместо данных об отправителе красовался фиолетовый штамп собеса, а адрес получателя был написан от руки. Получателем значилась Петрова Л.И.
Я сунула этот бесценный конверт в сумку и глянула на роковое окно постирочной. Победоносная вахтерша за ноги стащила певца-верхолаза на землю и уже волокла мужика в общагу, вероятно, намереваясь сделать из него коврик для ног. Встречаться с грозной бабой мне не хотелось, поэтому я решила вернуть постороннюю корреспонденцию на место чужими руками. На подходе к общежитию как раз показалась стайка девчонок в белых халатиках. Я перебросила свою торбу через грудь и заковыляла в том же направлении, имитируя охромевшего почтальона Печкина. Легконогие девушки быстро догнали меня.
– Девочки, помогите, занесите почту! – жалобно попросила я. – Ноги стерла, еле иду!
– Конечно, давайте! – какая-то сердобольная девчушка тут же взяла у меня пачку писем.
При взгляде на нее на лице девушки отразилось недоумение: верхней в стопке лежала открытка со снеговиком. Что и говорить, это весьма нелестно характеризовало скорость работы почты!
– Еле-еле ползу! – повторила я, объясняя столь неспешные темпы. – Прям, как улитка!
Ничего не сказав, девушка скрылась за дверью общаги. Я тут же перестала кособочиться и хромать и живо зашагала прочь, на ходу весело перевирая стихотворение Бориса Житкова:
Мне очень хотелось поскорее вскрыть письмо, адресованное Людочке, но я решила сделать это неторопливо и аккуратно: не разрывать конверт, а расклеить его, подержав над паром. Так, чтобы, ознакомившись с содержанием письма, его еще можно было вручить адресату. Я ведь не собиралась красть чужую почту!
Для аккуратной перлюстрации необходим был горячий пар. Вспомнив, что у Ирки в офисе имеется вполне исправный электрический чайник, я заторопилась на остановку троллейбуса. Как раз приближалось условленное время встречи с подругой – оно же «час икс» для Неотвязного, который еще не знал, что мы с подругой объявили ему войну.
Ирка встретила меня неприветливо.
– Ну наконец-то! Где ты шляешься! – вскричала она, едва я вошла в ее кабинет.
Подруга отбросила в сторону иллюстрированный журнал, спустила ноги со стола и сунула их в босоножки.
– Неотвязный давно здесь!
– Ты его видела? – Я бросила на мягкий диван сумку и кулем свалилась рядом, успев в падении включить кнопку чайника.
– Небось чаю хочешь? – спросила Ирка так, что при других обстоятельствах я предпочла бы отказаться.
– Хотя бы кипятку, – скромно попросила я. – Если, конечно, тебе не жалко.
– Кипятку мне не жалко, – ответила подруга тоном, который разительно не соответствовал словам. – Мне жалко время терять! Не терпится допросить Неотвязного. Я уже все ногти сгрызла, пока тебя дожидалась!
– И не только ногти, как я вижу! – Я бестрепетной рукой указала на множество смятых конфетных фантиков, которые нервничающая подруга побросала мимо урны.
– Ногти все, а конфеты не все, – уже спокойнее уточнила Ирка. – Угощайся, пожалуйста!
– Приятно видеть, что ты вспомнила о законах гостеприимства, – съязвила я, доставая из сумки письмо, адресованное Людочке. – Может, проявишь любезность и поможешь мне?
Чайник как раз закипел и выключился.
– Прижми, пожалуйста, эту кнопочку, чтобы агрегат не выключался. Мне нужна непрерывная струя пара.
– А почему ты сама не прижмешь? – с подозрением спросила Ирка.
Недавно ее ударил током неисправный тостер. Ничего страшного с подругой не случилось (в отличие от тостера, который Ирка в гневе шарахнула о стенку!), но к бытовым электроприборам она стала относиться с великим недоверием. Даже к утюгу лишний раз не приближается. Хотя я не исключаю, что последнее – просто повод обновить летний гардероб путем приобретения мало мнущихся одежек.
– Хорошо, я прижму кнопку, а ты возьми этот конверт и держи его над паром, пока не расклеется, – я не стала спорить.
– Что за письмо? – поинтересовалась любопытная Ирка, послушно пристраивая конверт над импровизированным парогенератором. – Смотри-ка, конверт уже расклеился! Какой хороший шпионский способ! Откуда ты его знаешь?
– Книжки надо читать, – назидательно ответила я, отпуская кнопку чайника на заслуженный отдых. – Стой! Я сказала книжки, а не чужие письма! Ну что за ребячество!
Не в меру любознательная подруга убежала в дальний угол, закрылась от меня спиной и полезла в конверт.
– Ну-ка, ну-ка, что тут пишут? «В связи с изменением порядка начисления детских пособий вам необходимо обратиться в органы соцобеспечения в срок до первого января…» Лен, да это же тухлое письмо! Прошлогоднее! – Ирка взяла бумажку двумя пальцами за уголок так, словно это был несвежий носовой платочек.
– Дай сюда, – севшим голосом попросила я, протягивая руку.
– Ничего особенного, обычное уведомление! – Подруга отдала мне листок и пошла к окну.
– Ошибаешься, – возразила я, изучив отпечатанный бланк, в который от руки вписали ФИО адресата. – Это нечто очень необычное! Это, дорогая моя, настоящее библейское чудо!
– Да ну? – Ирка отклеила расплющенный нос от оконного стекла и обернулась ко мне.
– Если это не путаница какая-то, то мы имеем дело со вторым в истории человечества случаем непорочного зачатия! И первым, подтвержденным официальными документами! – торжественно объявила я, помахав в воздухе письмом.
– Как это? – Ирка вновь проявила интерес к собесовскому посланию.
– Потом расскажу, когда побольше узнаю, – отмахнулась я.
Бережно спрятав уведомление в конверт, а конверт – в сумку, я вскочила с дивана и азартно потерла руки:
– Ну, где там твой Неотвязный?
Мне хотелось побыстрее разделаться с Иркиной чепуховой проблемой, чтобы без помех продолжить свое детективное расследование. У меня появилось приятное ощущение, что трудное дело о сбежавшей невесте сдвинулось с мертвой точки.
