Видя, что поиски очков затянулись, Ирка стрельнула в меня шкодливым взглядом, потом привстала с дивана, сунулась лицом к усатой морде Епистоклюса и требовательно шепнула:
– Ассио очки!
Потревоженный кот нервно всплеснул хвостом и смахнул с полки на пол искомый оптический прибор.
– Спасибо, Епистоклюс! – важно сказала баба Галя, ничуть не удивившись.
– Надо же! Сработало! – потрясенно ахнула Ирка и шлепнулась обратно на диван.
– Точно, это Андрейка! – подтвердила мою догадку Галина Ивановна, рассмотрев фотографию на экране наладонника сквозь мощную оптику очков. – Видите, родинки у него на плечике? Точная копия созвездия «Орион», так Алла Даниловна говорит.
Ирка вплоть до нашего с ней ухода из гостей не проронила больше ни слова. Финальную часть встречи мы с бабой Галей провели один на один. Моя подружка и кот Епистоклюс, одинаково ошеломленные, таращились исключительно друг на друга.
– Я что-то пропустила или нет? – слабым голосом спросила меня Ирка уже в машине.
Я испытующе посмотрела на нее: шутит или нет? Пропустила подружка немало. Не заметила, как трогательно расцеловала меня на прощанье общительная старушка Галина Ивановна. Не обратила внимания, что я мимоходом свистнула с веревки на бельевой площадке у подъезда пару детских вещичек.
Малышовые футболку и шортики я утащила не корысти ради, хотя они вполне подошли бы моему собственному сынишке, размер был тот же. Честно говоря, разжимая красные пласмассовые прищепки, удерживавшие на веревке детские одежки, я действовала спонтанно, сама еще не вполне представляя, зачем мне это нужно.
Трикотажный комплект я узнала сразу: точно такие маечки и штанишки я видела в дорогом салоне джинсовой одежды, где мы с Вадиком вели рекламную съемку. Комплект был красивый, стильный и весьма дорогой, поэтому я не купила его Масяне, хотя и ходила вокруг вешалки кругами, облизываясь, как лиса на виноград. А Людочка Петрова, выходит, своему сынишке наряд купила, не пожадничала!
В том, что одежда принадлежит Андрюше Петрову, у меня не было сомнений. Во-первых, баба Галя между прочим сказала, что в их подъезде на первом этаже нет других маленьких детей, кроме Андрюши. А на открытой бельевой площадке мелкие вещи сушат только жители квартир нижнего этажа, не имеющие балконов. Во-вторых, дорогой трикотажный комплект мог быть куплен только в краевом центре: в том джинсовом бутике меня уверили, что эти одежки закуплены супермалой партией. И кому в глухой провинции пришло бы в голову одевать мальчишку двух с половиной лет в моднячий костюмчик!
Я быстро свернула вещички в тугой комок и затолкала его в сумку. Не удержалась, вздохнула при мысли о том, как хорош был бы мой Масяня в этом костюме цвета травянистой зелени, с оранжево-лиловым абстрактным рисунком! Впрочем, Мася такой эксклюзивный наряд запросто делает из самой обычной белой майки, достаточно на пару минут оставить его без присмотра вблизи грязной лужи, свежеокрашенной лавочки или плодоносящей шелковицы. Я перестала сокрушаться и посмотрела на Ирку.
Дымчатый взгляд подруги был прикован к окну первого этажа, на открытой форточке которого, прощально помахивая хвостом, сидел пушистый серебристый кот, похожий на огромную вербную почку.
– Отомри! – повелела я, сильно дернув подружку за рыжую косицу.
– Ой! Ты что делаешь? – подпрыгнула Ирка.
– Привожу тебя в чувство, – ответила я. – Извини, не знаю подходящего заклинания.
– Ты живодерка! – упрекнула меня подруга, потирая скальп. – Вот сказочный принц привел в чувство Спящую Красавицу нежным поцелуем!
– Хочешь, чтобы я тебя поцеловала? – удивилась я.
– Пожалуй, нет, – решила Ирка. – Так, все, я готова к продолжению расследования! Куда мы едем?
Она бойко зазвенела ключами, включила зажигание и вывела машину на улицу имени Харитона- Харлампия-Христофора Минина, не дожидаясь моего ответа.
– В той части нашей беседы, которую ты пропустила мимо ушей, баба Галя сказала, что Алла Даниловна с Андрюшей раньше жили где-то в частном секторе на другом конце города, – сообщила я. – Как ты думаешь, много ли у этого города концов?
– Ты хочешь узнать, где они жили? – уточнила Ирка. – Проще всего было бы закатиться в РЭУ и попросить местную паспортистку поднять листок прибытия Аллы Даниловны, там указана ее предыдущая прописка.
– Но поскольку местной паспортисткой, по словам той же бабы Гали, является сама Алла Даниловна, она вряд ли захочет помочь нам в наших поисках, – перебила я. – Что бы такого придумать?
Нервно барабаня пальцами по ручке дверцы, я уставилась в окошко, за которым мелькали однотипные блочные пятиэтажки.
– Может, перекусим? – спросила подруга.
– Что ты сказала? – Я обернулась к подруге.
– Я сказала, надо перекусить! Ням-ням! – сердито повторила Ирка, для пущей понятности поклацав челюстями.
– Гениально! – обрадовалась я. – Стой, куда ты сворачиваешь?!
– К пельменной, куда же еще?
– К черту пельменную! Я придумала, как нам узнать прежний адрес бабушки и внука Петровых! – Я победно щелкнула пальцами.
– Расскажешь мне об этом за обедом! – непререкаемым тоном объявила Ирка, заруливая на микроскопических размеров стоянку возле пельменной. – Пока я не поем, не стронусь с места!
Словно опасаясь, что я буду удерживать ее силой, подруга поспешила выбраться из машины, вызывающе хлопнула дверцей и зашагала к кормежному заведению. Я тоже вылезла, закрыла «шестерку», посмотрела на вывеску харчевни и призадумалась. «Пельменная «Дружок» – было написано на вывеске.
– Прежде чем сделаешь заказ, спроси, из чего сделан фарш для пельменей, – посоветовала я Ирке, присоединившись к ней за столиком.
– М-м? – вопросительно промычала подруга.
Она уже успела набить рот сухариками, которые горкой лежали на блюдце, стоящем в центре стола, в окружении стеклянных баночек с перцем, солью и горчицей.
– Пельменная называется «Дружок», – объяснила я прожорливой тупице ход своих мыслей. – У меня лично это прозвище прочно ассоциируется с собакой.
– Коровы и свиньи – тоже друзья человека! – объявила Ирка.
Когда подруга голодна, она не воспринимает доводы разума, и спорить с ней бесполезно. Я сдалась, наплевала на предрассудки и раскрыла замусоленную книжицу меню. Сегодня дежурным блюдом в кафе «Дружок» были равиоли «Станичные», и мы с Иркой заказали пять порций на двоих. Выяснять, что роднит блюдо итальянской кухни с кубанской деревней, не стали.
– Итак, я готова тебя слушать, – сообщила Ирка, проглотив последний пельмень.
Со станичными равиолями подруга расправилась в незабываемой манере гоголевского Пацюка: метала пельмешки из тарелки в рот с такой скоростью, что белые сметанные шматочки образовали в воздухе размытую дугу.
– Итак, рассказываю, – произнесла я, отодвинув в сторону стакан с холодным узваром.
На освободившееся место я положила маленький черный квадратик, добытый из складок собственного бумажника.
– Когда ты произнесла волшебное слово «перекусим» и застучала зубами, как дырокол, я вспомнила, что у меня есть это.
– А как это называется? – Ирка прищурилась на «черную метку».
– Это называется «рентгеновский снимок».
– Чей? Дюймовочки? – микроскопический размер снимка подружку явно не впечатлил.
– Мой собственный, – нетерпеливо ответила я. – Помнишь, у меня в прошлом месяце зуб болел? Пришлось идти к дантисту, сверлить зуб, пломбировать его до самых верхушек и потом делать контрольный
