– В Звездный микрорайон.
– Заброшу!
– Отлично! – обрадовалась я.
Свободное время я решила посвятить общению с родней Лилианы Марусенко – конкретно с ее двоюродным братом Лесиком. Может, он знает о личной жизни кузины поболее, чем глуповатая Анюта? Брат все-таки, один из крайне немногочисленных родственников! И по возрасту он Лилиане ближе, чем бабушка, пусть даже моложавая, так что кузина вполне могла поверять ему свои сердечные и разные- прочие тайны. Вдруг этот Лесик прольет свет на личность человека, к которому Лилиана устремилась в пансионат?
Сашин красный «жигуленок» доставил меня по нужному адресу за четверть часа. Я вышла из машины, рассыпаясь в благодарностях. Саня с его транспортом оказали мне немалую услугу, я не просто сэкономила время, но еще и не рисковала жизнью, в одиночку странствуя пешком по городским улицам! После вчерашнего нападения негодяя с шилом мне все время чудилось, что за мной кто-то следит, крадется за спиной, подстерегая возможность нанести роковой удар.
По моей просьбе Саша остановил машину у самого подъезда. Заглядывая в бумажку с адресом, который дала мне Анюта, я поднялась на четвертый этаж и позвонила в дверь квартиры Лесика. Звонок залился долгой трелью, мой палец едва не прирос к кнопке, но эффекта это не возымело никакого. Во всяком случае, в первые пять минут. На второй пятиминутке трезвона я испытала ощущение, которое красиво называется «дежа вю»: дверь соседней квартиры приоткрылась, и надтреснутый старческий голос с подозрением поинтересовался, чего мне надо.
– Я к Лесику, – заискивающе улыбнувшись в полумрак чужой квартиры, объяснила я.
Щелкнул выключатель, в прихожей зажегся свет, и я увидела, с кем разговариваю.
Недоверчиво и строго глядя на меня, на пороге стояла очень худощавая пожилая женщина в тяжелых квадратных очках, с учительской «гулькой» на макушке. Она даже одета была в том незабываемом стиле, который исповедовала моя собственная классная дама: в светлую блузку с бантом и коричневый костюм. В первый момент я подумала, что старушка пижонит, предпочитая теплому байковому халату деловой костюм, но присмотрелась и поняла, что наряду этому самое место в тюке секонд-хенда. Ткань некогда белой кофточки пожелтела, галстук-бант замахрился, из трех пуговиц на пиджаке одна была «неродная», и только суперноской кримпленовой ткани костюма время не нанесло заметного вреда.
Я могла бы поспорить на что угодно, что передо мной старая дева с высшим гуманитарным образованием. Не математичка точно, у преподавательницы точных наук не было бы этих игривых завитков на висках! А литературный диагноз «Сто лет одиночества» читался на узком лице пожилой леди не менее ясно, чем на обложке книги Маркеса. То есть лет ей было, конечно, гораздо меньше ста, но по всему чувствовалось, что жилось даме так непросто, что каждый год свободно можно было засчитать за два.
– Кто вы? – Учительница шевельнула тонкими бледными губами и вновь замерла, поблескивая очками.
А я как раз мучительно соображала, что бы ей такого соврать, чтобы втянуть в разговор, продолжительность которого позволила бы расспросить собеседницу не только о соседе Лесике, но и о сестрице соседа Лесика Лилиане, и о близких друзьях этой самой сестры. Жизненный опыт подсказывал, что учительница на пенсии – это кладезь информации, и не только в том, что касается трудных случаев правописания причастий и деепричастий!
Помогла мне собачка. Маленькая кривоногая псинка породы «карликовый пинчер» приковыляла из глубины квартиры к ногам хозяйки, плюхнулась раскормленной попой на помпон старушкиного тапка и тявкнула с невнятной претензией.
– Моя хорошая собачка! – возрадовалась я. – Иди к мамочке!
Собачку мой материнский порыв неприятно удивил, и она сочла за благо удалиться. Я же с сожалением поохала, наблюдая ее ретираду, а потом объяснила столетней деве:
– Перепутала! Думала, это моя собачка!
– В этом доме собачка только одна, моя собственная! – с большим достоинством возразила дама.
Однако дверь не закрыла, видимо, собачья тема была ей интересна. Правильно, одиноким старикам свойственно сильно привязываться к четвероногим питомцам.
– Понимаете, мне подарили собачку, прелестного карликового пинчера, – начала сочинять я. – Мне нужно было уехать из города, и я попросила приятельницу взять ее на пару-тройку дней. Вернулась из поездки, прихожу к этой приятельнице – а ее дома нет! Непонятно, куда подевалась, и собачка моя пропала вместе с ней!
– Какая безответственная особа! – укоризненно сказала дама.
Я не поняла, кого она заклеймила позором – меня или мою воображаемую приятельницу, но выяснять не стала. Жалобно шмыгнула носом и подпустила в голос слезу:
– Где теперь мой песик, я не знаю! Вот обхожу родню пропавшей приятельницы, думаю, может, она передоверила собачку кому-то другому? Например, Лесику, он ее двоюродный брат…
– Лесику?! – Дама фыркнула. – Да что вы! У Лесика нет и не может быть никаких домашних животных! Он заморил даже тамагочи! У вас есть знакомые компьютерщики?
– Кажется, я понимаю, о чем вы, – кивнула я.
Знакомые компьютерщики у меня действительно есть, с одним из них меня даже соединяют узы брака, и я со всей ответственностью утверждаю: мало кто из людей так скверно приспособлен к существованию в обитаемой реальности, как те, кто большую часть времени проводит в виртуальном мире! Данное правило распространяется как на увлеченных профессионалов – например, программеров, так и на любителей – геймеров и фанатов Интернета. Влипнув пальцами в клавиатуру, а взглядом – в экран, эти граждане могут умереть голодной смертью рядом с холодильником, полным продуктов. И их подшефная живность, кем бы она ни была, тоже протянет лапы, крылья и плавники.
Поскольку я лично в состоянии сама позаботиться и о себе, и о своем ближнем, меня нездоровое увлечение компьютером не очень пугает. Однако фанатизм Лесика наводил на определенные подозрения. Проверяя их, я спросила:
– Скажите, а Лесик профессионально компьютерами занимается или это у него так, хобби? Кто он по специальности, где трудится? Спрашиваю на тот случай, если придется ехать за собачкой к нему на работу, – объяснение было натянутым, но кое-как сошло.
– Я не знаю, где и кем он работает, но дома бывает нечасто, – несколько высокомерно и явно тяготясь затянувшимся разговором ответила старуха. – Зато уж как приходит, сразу включает компьютер.
– Откуда вы знаете?
– Слышу, – столетняя дева пожала костлявыми плечами. – Когда он включает компьютер, раздается такой длинный противный писк, довольно громкий. Я как-то поинтересовалась, и Лесик объяснил, что этот звук издает устройство бесперебойного питания, не лучшая модель, на диво голосистая. А у меня прекрасный слух, я в былые годы слышала и как муха в классе жужжит, и о чем пацаны на задних партах шепчутся, – подтвердила она мои догадки относительно ее профессии.
– Понятно. Могу я вас попросить при случае передать Лесику, чтобы он мне позвонил? Все мои телефоны здесь, – я вручила собеседнице свою визитную карточку.
– Знаете, собачку свою вам лучше у Лесиковой бабушки поискать, – пряча карточку в карман пиджака, посоветовала дама. – Она, конечно, женщина с большим приветом, но животное ей доверить можно. Со своим покойным песиком она носилась, как дурень с писаной торбой!
– Почему же тогда он умер? – задала я вполне резонный вопрос.
– Слишком уж породистый был, а у потомственных аристократов всегда здоровье слабое. Результат близкородственного скрещивания, знаете ли!
Хвори чистопородных песиков меня волновали мало, хватало других поводов для волнения.
– Говорите, бабушка Лесика – женщина с большим приветом? – отставив в сторону собачью тему, повторила я.
Мне было интересно, как охарактеризует экстравагантную Меланью Трофимовну эта засушенная викторианская дама.
– В семьдесят с лишним годков все девочку из себя строит! – поджала губы моя собеседница. – Юбку
