первого, и я его решительно отвергла.
Совалась, суюсь и буду соваться! Вот так-то!
8
Ночью у меня была возможность убедиться, что не все то литературный вымысел, что пишется в книжках. Кажется, у Чапека в рассказе сыщик раскрыл кровавое преступление, попросив подозреваемого быстренько подобрать ассоциации к определенным словами вроде «жертва – нож», «труп – багажник» и так далее? Что-то в этом роде получилось и у меня.
Игру в слова я затеяла не нарочно, просто никак не могла перестать думать о своем частном расследовании. Лежала без сна, ворочалась и все прикидывала, за какую ниточку потянуть, чтобы размотать клубочек. Особенно перспективной в этом смысле казалась фирма «Пингвин», неизвестный представитель которой был в выходные нашим соседом по пансионату. Найти бы мне этого пингвина! К сожалению, ни в телефонной книге, ни в справочнике «Желтые страницы» фирма с таким названием не значилась.
– Пингвин, пингвин! – машинально произнесла я вслух.
Я вовсе не предполагала обсуждать эту тему с мужем, но Колян, тихо посапывавший рядом, принял участие в мозговом штурме по собственной инициативе. При слове «пингвин» он беспокойно шевельнулся и, не просыпаясь, громко и отчетливо произнес:
– Линукс…
Я подпрыгнула, как карась на сковородке, и с трудом удержалась от того, чтобы немедленно выразить мужу признательность за помощь жарким поцелуем. Колян-то, конечно, с радостью принял бы подобный знак благодарности, но мог им не удовольствоваться, и мне пришлось бы надолго отвлечься от дедуктивных размышлений.
– Пингвин – это Линукс! – шепотом повторила я, победно улыбнувшись. – Ну, конечно! Как же я раньше не догадалась! Линукс – это операционная система, символом которой является пингвиненок Тукс, упитанный птенчик, исполненный оптимизма и благодушия. Клювастая физиономия этого позитивно настроенного пернатого знакома даже Масяньке – на его собственном компьютере «Эппл Макинтош» установлено с полдюжины игр с участием веселого Тукса. Стало быть, фирму «Пингвин» имеет смысл поискать в компьютерной сети.
Был пятый час утра. Я вылезла из кровати, потихонечку, чтобы не разбудить домашних, прокралась к компьютеру, залезла в Интернет и стала искать фирму «Пингвин», приговаривая шепотком:
– Цыпа-цыпа, гули-гули! Иди ко мне, моя птичка!
И птичка пришла! Довольно быстро и без особого труда я обнаружила в киберсети компьютерную фирму «Пингвин», специализирующуюся на открытом программном обеспечении.
Главную страницу сайта украшало рисованное изображение пингвина, который широко распростер крылья над городом. Я внимательно изучила не закрытые пингвиньим филеем фрагменты карты и убедилась, что топография местности мне знакома. Определенно Тукс парил над Екатеринодаром! Это позволяло с большой степенью уверенности предположить, что компьютерная фирма «Пингвин» базируется именно в нашем городе.
К сожалению, ни почтового адреса, ни телефонных номеров на сайте не было, предполагалось только общение через Интернет. Я оставила в гостевой книге номер своего мобильника, попросив представителей фирмы со мной связаться, и пошла спать.
На работу я опоздала, потому что проспала. Душераздирающе зевая и пошатываясь, я вошла в редакторскую и обнаружила Вадика, мирно спящего на гостевом диване! Мне стало завидно, и я не поленилась его разбудить громким криком:
– Вадька! Ты чего это тут разлегся? Вставай!
– Вставай, страна огромная! Вставай на смертный бой! – угрюмо напел напарник.
Голос его спросонья был хриплым и потому казался исполненным неподдельного трагизма.
– Спи спокойно, дорогой товарищ! – обронил режиссер, ковыряющийся в шкафу в поисках какой-то кассеты. – Смертный бой временно отменяется, ваш утренний гость не явился. У него грипп.
– Куриный? – брякнула я.
– Не говори о жратве, – попросил Вадик.
Он сел на диване, потер лицо, с надеждой посмотрел на мою сумку и тут же нарушил свое табу:
– У тебя там чего-нибудь съестного нет? Я дома не поел, а второй завтрак в редакторской проспал!
– Держи! – Я великодушно отдала товарищу шоколадку, которую прихватила из дома в расчете именно на второй завтрак. Все равно я его пропустила!
– Раз наш очередной кандидат заболел, первая половина дня у меня свободна? – спросила я Славу, глядя, как Вадик торопливо освобождает шоколадку от обертки.
– В принципе, да.
Эти слова произвели большое впечатление на моего напарника. Вонзив зубы в сладкую плитку и сверкнув глазами на Славика, он замер, как суслик, застигнутый в момент трапезы неведомой опасностью. Только, в отличие от суслика, Вадик блестел глазенками очень жизнерадостно. Сообразил, что первая половина дня свободна не только у меня, но и у него!
– Му-му-му, му? – сквозь склеивший челюсти шоколад спросил он режиссера.
– И ты тоже можешь идти, – ответил Слава, умудрившийся понять смысл вопроса вопреки скверной дикции. – Но уважительную причину своего отсутствия для Мамая придумывайте сами. И помните, что во второй половине дня у вас запись следующего кандидата!
– Клянемся помнить! – громогласно вскричал Вадик, вскочив с дивана и отсалютовав нашему доброму режиссеру кулаком, испачканным растаявшим шоколадом.
Он засобирался и скоренько убежал, невнятно пробормотав что-то о необходимости немедленно положить деньги на телефонный счет. Кое-как это могло сойти за уважительную причину его отсутствия, потому как телевизионные операторы должны быть всегда готовы к подъему по тревоге, а лучшего способа встревожить их в любое время и в любом месте, чем мобильная связь, еще не придумано. Я тоже не стала изобретать велосипед и удрала с работы, сославшись на воображаемую хворь, настоятельно вынуждающую меня бежать в аптеку за лекарством.
Мамай, правда, попытался меня задержать. Не– кстати попавшись мне в коридоре, он потряс секундомером и с намеком проинформировал, что до обеденного перерыва осталось три часа двадцать шесть минут ноль четыре секунды. Эта психическая атака успеха не имела. Постоянные придирки мне уже надоели, я перестала притворяться кроткой и незлобивой особой, показала зубы и огорошила шефа вопросом с дальним прицелом:
– Роман Геннадьевич, а вы про куриный грипп слышали?
– Разумеется, слышал! – несколько обиженно заверил меня Мамай. – Про эпидемию куриного гриппа в Хабаровской области сообщали во всех новостных программах!
– Ну, и что вы думаете по этому поводу? – вкрадчиво поинтересовалась я.
Шеф озадаченно молчал, и я поперла на него буром:
– Вы думаете, что курам в Хабаровской области можно болеть гриппом, а телевизионным работникам в Екатеринодаре нельзя? По-вашему, журналист хуже бройлера?!
– Я…
– Нет, я! – заявила я, загнав Мамая в угол у входной двери. – Я буду жаловаться в профсоюз!
С этими словами я юркнула в дверь и поскакала вниз по лестнице с такой прытью, которая напрочь опровергала версию о моем нездоровье. Впрочем, Мамай меня не преследовал.
Зато вдогонку за мной по ступенькам запрыгал наш водитель Саша.
– Бип-бип, посторонись! – набегая сверху, посигналил он.
– Куда едешь? – посторонившись, спросила я.
– А куда тебе надо? – Он правильно угадал мои мотивы.
