сквозь перекосившиеся очки. – Я же просил всех выключить телефоны!
– О пардон, – виновато сказала я и поспешно выключила трубку, не потрудившись ничего объяснить Лазарчуку.
– Совершенно невозможно работать! – ярился Слава. – О боже! Ну какое творчество может быть в таких условиях!
Вопрос был риторический, но Вадик с готовностью ответил на него:
– Хреновое творчество!
Слава бешено зарычал, и оператор успокаивающе добавил:
– Которое необходимо бабушкам, как витамины!
– Я сама выращиваю зеленый щавель и хрен, сок которых богат витаминами и незаменим в изготовлении крема и скраба «От бабушки», – подала голос единственная среди нас бабушка. – Правильно?
– Дорогуша! – обрадовался режиссер. – Как я рад, что хоть кто-то одержал победу в борьбе со склерозом! Вадик, закрой рот, включи запись, работаем!!!
Трудную фразу про хрен со щавелем записали с шестого раза.
– Скажи мне, ради бога, что такое скраб? – тихо спросил меня Вадик в паузе между дублями. – А то я пытаюсь представить себе, как бабушки где-то как-то скребут себя хреном, и получается такое жесткое порно, что аж самому страшно!
Он в ужасе зажмурился. Я не выдержала и засмеялась, и нервный Слава тут же начал орать, что ему мешают творить.
– У моей жены есть скраб, – авторитетно сказал Женька. – Это, скажу я тебе, очень странная штука, вроде жидкой наждачки: такая липкая мазюка не то с толчеными абрикосовыми косточками, не то с дроблеными крабьими клешнями… В данном конкретном случае, я так понимаю, применяется тертый хрен.
– Зеленый и сочный хрен! – напомнил Вадик и снова зажмурился в карикатурном ужасе, не справившись с наплывом смелых эротических фантазий.
– Финальная фраза: «Крем «От бабушки» – второе дыхание вашей красоты!» – перекрывая наши голоса, проревел Слава. – И если кто-нибудь сейчас скажет: «Последнее издыхание вашей красоты!», я буду драться! Довольно неконструктивной критики! Заказчик ждет от нас не хиханек-хаханек, а добротной рекламы своему высококачественному продукту! – С этими словами он почему-то снова посмотрел на меня, и я не удержалась от реплики:
– Насчет качества я вообще-то молчу. Мне хреновый крем незнаком, я ромашковым пользуюсь.
– Это потому, что ты еще не бабушка! – мгновенно разговорился Вадик. – Не доросла еще!
– Ага, не оценила живительной силы сочного хрена! – поддакнул ему Женька.
– Молчать!!! – заорал взбешенный режиссер. – Ленка, выйди вон из студии и не мешай нам работать!
– Нашел крайнего! – обиженно буркнула я, но перечить не стала и послушно вышла в коридор.
Мне уже надоел этот спектакль, кроме того, хотелось поговорить с Лазарчуком. Еще утром на вокзале меня посетила одна интересная мысль, которой имело смысл поделиться с капитаном.
– Слышь, Серега? По-моему, бабулька Ларина придуривается! – без предисловия начала я. – Нет у нее никакого склероза!
– Обоснуй! – потребовал Лазарчук.
– Склеротические старушки очень быстро забывают, что с ними было вчера, но отлично помнят дела давно минувших дней, преданья старины глубокой!
– Без поэзии, пожалуйста! – попросил капитан. – С некоторых пор у меня аллергия на Пушкина.
– Я говорю, у нашей пожилой подруги беспамятство какое-то нетипичное. Она не может вспомнить, где ее дом и кто ее родственники, зато трудный текст рекламного ролика отскакивает у нее от зубов! Вчера у тебя дома она познакомилась с кучей гостей и сегодня не перепутала ни одного имени! Это странно! Либо склероз у бабули Лариной какой-то особый, либо она просто притворяется беспамятной! – заключила я.
– Зачем ей притворяться? – не понял Серега.
– Да мало ли! Может, она надеется под этим предлогом задержаться у тебя в квартире подольше! Не выгонишь же ты на улицу беспамятную старушку?
– На улицу не выгоню, – согласился Лазарчук. – Но под крылышко к родственничкам отправлю незамедлительно!
– Ты нашел ее крылышко? – обрадовалась я. – То есть родственников?
– С твоей помощью, дорогая.
В кои-то веки капитан Лазарчук изволил признать мои заслуги! Я зарделась и расплылась в улыбке, с трудом преодолев порыв вскричать: «Рада стараться!»
– Спасибо за наводку, я проверил, в станице Бураховской действительно есть большое семейство Лариных, и Татьян там аж три: бабка, мать и дочка.
– По одной пушкинской героине на каждое поколение! – развеселившись, хохотнула я.
– К сожалению, телефончика у них там нет, но адресок я добыл и сегодня же отвезу бабульку на родину предков! – похвалился капитан. – Прикол: они живут на улице Пушкина! Кстати, ты мне не ответила, Татьяна Батьковна сейчас с тобой?
– Она у нас в студии, снимается для рекламного ролика.
– Долго еще? – нетерпеливо спросил Лазарчук, которому явно хотелось побыстрее воссоединить бабушку Ларину со всей ее большой семьей, проживающей на улице имени солнца русской поэзии.
– За час, я думаю, закончат.
– Я приеду, – пообещал капитан.
На том и порешили. Поскольку режиссер Слава выполнил свое обещание и организовал мне свободное время на всю вторую половину дня, я могла с чистой совестью посвятить его лучшей подруге. Тем более что разговоры на хреновую тему уже морально подготовили меня к походу в секс-шоп.
– Я свободна и могу ехать с тобой куда захочешь! – сказала я Ирке, позвонив ей на мобильник.
– Отлично, – довольно мрачно ответила она. – Я буду у тебя минут через пятнадцать, спускайся во двор.
За четверть часа я успела еще раз побеседовать по телефону с мальчиком, упорно требующим с меня сто пятьдесят рублей. Он сам позвонил мне и затянул свое жалобное: «Тетенька, отдайте мне деньги!», но тетенька в моем лице была строга и бескомпромиссна. Я снова пообещала дать пацану денег только в том случае, если названная сумма действительно придет на мой счет. Тут малец начал не по-детски ругать оператора сотовой связи, и мне пришло в голову, что мальчик-то вовсе не паинька! Что, если он просто мошенничает? Я потребовала, чтобы пацан позвал к телефону мать или отца, и мой юный собеседник тут же отключился.
– Ты отдала стольник телефонному мальчику? – первым делом спросила я подругу, встретив ее во дворе.
– Отдала, но не лично, – ответила Ирка. – Когда он приходил, меня в офисе не было, я в кондитерской сидела. В «Сан-Пигаль» появились потрясающие рогалики с кремом «Шампань». Невероятно вкусные, просто сенсация!
Иркина сенсация мгновенно заставила меня позабыть обо всех менее важных событиях дня, включая склеротического мальчика, прорезавшегося в моем телефоне, и беспамятную бабушку, вылупившуюся из Интернета у Лазарчука.
– Так, может, закатимся в кондитерскую после секс-шопа? – с надеждой спросила я подругу. – Или ты уже от пуза налопалась шампанских рогаликов?
Ирка энергично помотала головой, но было непонятно, с чем именно она категорически не согласна – с предложением закатиться в кондитерскую или же с утверждением, будто вкусными рогаликами можно наесться до отвала. Зная Ирку, у которой «отвал» наступает не раньше, чем она прикончит дюжину пирожных, я склонялась ко второму варианту и не ошиблась.
– Мы с тобой вообще не поедем в секс-шоп! – объявила подруга.
– И правильно! – обрадовалась я, смекнув, что маршрут нашего культпохода меняется к лучшему, в пользу кондитерской. – Чего мы в этом секс-шопе не видели? Центральная витрина точь-в-точь похожа на
