Я поддакиваю:
– Странно, что она хотя бы половину положенного срока отсидела дома.
Один из тех разговоров, когда каждый говорит о своем.
– Она вернется через две недели с новой статьей, – уверяет Клара.
– Или через три месяца.
Молчим.
Оба.
– Присядь, Кларинетта, не стой.
Взяв меня за руки, она садится на краешек постели.
– Я должна сказать тебе кое-что, Бенжамен.
И, естественно, замолкает.
Я спрашиваю:
– Ясмина вернулась к себе?
– Нет, она внизу, слушает историю Тяня. Она хочет остаться со мной еще на одну ночь рядом.
Потом:
– Бенжамен?
– Да, моя хорошая?
– Я беременна.
И добавляет, как будто я нуждался в этом уточнении:
– Я жду ребенка.
13
– Я согласен, Ваше Величество.
– Отлично, мой мальчик! С вашим талантом актера, импровизаторскими способностями, даром рассказчика и невероятной общительностью вы произведете фурор, вы станете мифом, каких еще не бывало.
– У меня несколько условий.
– Слушаю.
– Во-первых, финансовый вопрос. Я хочу один процент с каждого проданного экземпляра, и это задним числом распространяется на все романы, авторство которых я должен буду признать за собой. Я хочу пять процентов от продаж за границей, чек за каждое интервью; далее, я беру мою сестру Клару в качестве личного фотографа с эксклюзивными правами, и, естественно, за мной сохраняется мой оклад в издательстве.
– Со всеми этими подсчетами, Малоссен, обращайтесь к Калиньяку, я в этом не разбираюсь.
– Зато вы прекрасно разбираетесь в том, чтобы отдавать распоряжения.
– Другие условия?
– Всего одно. Я хочу познакомиться с настоящим Ж. Л. В. Я не собираюсь спускаться в шахту, даже не зная, кто меня туда отправляет.
– Само собой. У вас встреча с Ж. Л. В. сегодня ровно в шестнадцать тридцать.
– Сегодня?
– Да, я уже договорилась. Тот, кто знает вас так, как я, ни на минуту не допустил бы, что вы откажетесь.
В Кларе кто-то живет? Кто-то маленький поселился у нее в животе? Это возвращение Сент-Ивера через окно? Очередной плод любви? Еще один карапуз Малоссенов, освобожденный в момент приземления от груза в лице своего папаши? Оно скоро родится? Одно неосторожное движение? Значит, оно всплывет? Оно выйдет однажды на улицу? Оно пройдет мимо газетных киосков? Оно будет вбирать в себя жизнь, раскрашенную во все цвета радуги? Жизнь еще раз посмеялась над небытием? Из огня да в полымя? Не успеет созреть, как окажется в зубах прожорливого мира? Во имя любви, прекрасной любви? И весь остаток жизни оно будет пытаться понять? Оно будет себя создавать? Каркас из иллюзий на шатком фундаменте убеждений с метафизическими стенами, мебель, изъеденная червем сомнений, ковер-самолет переживаний? Оно пустит корни на своем необитаемом острове и будет посылать невидимые сигналы проходящим мимо судам? Да... И оно само устремится к другим берегам. Оно будет есть, будет пить, будет курить, будет думать; потом оно решит лучше питаться, меньше пить, бросить курить, избегать глубоких размышлений и отодвинуть куда-нибудь подальше свои переживания. Оно станет реалистом. Оно будет давать советы своим собственным детям. И ради них поверит в будущее, а как же иначе. И потом оно вдруг разуверится во всем и будет прислушиваться только к своим трубопроводам, смазывать свои болты и следить за сливом отработанного масла... не особенно, впрочем, на все это надеясь...
И все же существует кое-что, в чем можно не сомневаться: это то, что зависит от меня. Если в Кларе кто-то живет, если моя маленькая Клара даст кому-то жизнь, уж поверьте мне, то, что родится, родится
