студию.
После вечеринки в «Аннабель» она видела его только мельком. У них не было случая поговорить с глазу на глаз. Черт возьми, зачем ему понадобилось усложнять ее жизнь и без того непростую? Кажется, она ни разу не давала ему никакого повода. Впрочем, всему виной было, наверное, шампанское и задушевная мелодия. Тем не менее в ее памяти живо сохранился момент их первой встречи и его слова о том, что она обольстительно выглядит. Это взволновало ее, разве нет?.. И даже теперь, у себя в кабинете, она чувствовала, как у нее краснеют щеки. Могла ли она тогда предвидеть, во что все это выльется? Как бы там ни было, теперь трудно что-то изменить. До чего же она оказалась слепа, если не заметила того, что он увлекся ею! И вдобавок убеждала Дрю, что тот ошибается, говоря об этом. Снова она его недооценила.
Ричард наблюдал, как Люси одевается, и она ничего не имела против. Другие девушки, с которыми он был прежде близок, не любили, когда за ними наблюдают в этот момент. Вероятно, они вообще опасались того, чтобы мужчина слишком внимательно их рассматривал.
Женщины словно завораживали его. Ричард давно покорился их очарованию, и для него не имело большого значения, даже если у очередной дамы сердца были кривоватые ноги, не идеальные зубы или на груди около сосков выросло несколько волосков. Он всегда ухитрялся отыскать в очередной избраннице что-то такое, что влекло его к ней.
Сцепив руки на затылке, Ричард перебирал в памяти возбуждающие подробности своих прошлых увлечений. Сколько прелести было в какой-нибудь пышногрудой толстухе, у которой ногти на ногах выкрашены в малиновый цвет! Он вспоминал вкус помады на ее губах и чувствовал, как нарастает возбуждение. Увлеченный процессами, происходящими в его гениталиях, он смущенно улыбнулся и с сожалением вздохнул: Люси уже надела джинсы…
– Когда ты вернешься?
– Поздно…
– Может, вместе позавтракаем?
– Не уверена, что смогу.
Из-за упавших на ее лицо волос нельзя было разобрать выражения, с которым она произнесла последнюю фразу. Ричард почувствовал, что эрекция начала ослабевать.
– Эх!.. – снова вздохнул он.
Люси нырнула головой в свитер, а когда натянула его, бросила на Ричарда быстрый взгляд.
– Не строй из себя мученика, – весело сказала она. – Может быть, мне удастся освободиться. Если что- то изменится, я тебе позвоню.
Ричард покачал головой.
– Ни о чем не беспокойся, – вздохнул он. – Мы еще успеем этим заняться. Просто я подумал, что сейчас это могло бы немного скрасить мое унылое существование…
Впрочем, он не чувствовал себя особенно расстроенным. Кажется, дела шли на лад, и барьер, который вдруг возник между ними несколько дней назад, стал постепенно исчезать.
Люси сняла с ноги домашнюю туфельку и запустила в него.
– Не нужно насилия, дорогая! – воскликнул Ричард с притворным испугом.
– Лучше еще немного поспи, – посоветовала она.
– Думаешь, можно уснуть после того, как ты так соблазнительно вертелась у зеркала?
– Кто-то же должен работать… – вырвалось у нее. – Ой, прости! – воскликнула она, мгновенно раскаявшись в своих словах.
– Ничего, что ты извиняешься, я же не барышня! – натужно улыбаясь, успокоил ее Ричард. Однако глаза у него потухли. – Кроме того, – продолжал он, – скоро в титрах «Больницы» черным по белому закрасуется мое имя! Съемки на следующей неделе. Дождаться не могу, когда стану партнером великого, несравненного Роджера. Какая честь работать с таким профессионалом!
Он снова безрадостно рассмеялся. Люси не ответила, но осторожно покосилась на себя в зеркало. Ричард потянулся и спустил ноги с кровати.
– Ну, а сегодня я, пожалуй, займусь моим гениальным романом…
– А я думала, это для тебя только забава, – сказала Люси, довольная, что они переменили тему.
– Сначала так и было, – согласился он, разминая шею. – Однако потом рукопись зажила своей собственной жизнью… А кроме того, эта писанина помогает мне излечиться от тоски.
– Как хочется почитать!
– Ну нет, пока нельзя, – поспешно проговорил Ричард.
В его голосе прозвучали странные нотки, и она бросила на него удивленный взгляд.
– Вообще-то это еще только наброски, отдельные абзацы… – объяснил он.
Однако это не совсем соответствовало действительности. Он уже успел исписать сотни страниц. Это был как бы его личный маленький ящичек Пандоры – в нем хранились все его тайны, надежды, страдания. Делиться с кем-то содержанием этого ящика у него не было особенного желания. Даже с Люси… Пусть пройдет какое-то время, он обработает свои записи и тогда, возможно, решится их показать. Может быть, даже опубликовать. Но теперь он не хотел пережить еще одну неудачу. По крайней мере, если в издательстве ему откажут, это будет совершенно безликий отказ незнакомых людей, которым нет до него никакого дела. Просто он получит по почте невзрачный конверт…
– Ладно, тогда как-нибудь потом, – тихо сказала Люси, взглянув на часы. – Мне пора…
– Идешь на репетицию?
– Да. Мне нужно пройти песни из «Мэрилин» вместе с Роуз… Боже мой, – спохватилась она, – а где мое полоскание?
– Кажется, я видел твой флакон в ванной комнате.
Она любила распеваться, лежа в ванной. Прошлый вечер не был исключением. В эти прекрасные моменты оставалось лишь сожалеть о том, что никто не слышит ее восхитительного голоса, так раскованно и проникновенно звучащего в маленькой ванной комнате. Слава Богу, хоть Ричард слышал, как она способна петь. Вчера же в ее голосе было нечто совершенно исключительное. Ричард так и замер с другой стороны двери. Он стоял на потертом коврике и слушал, как ее голос произносит нежно-печальные слова песни, то возвышаясь до самого верхнего регистра, а потом вдруг трепетно затихая. Это было так чудесно, что у него сжалось горло.
Люси вышла из комнаты, а через секунду появилась с флаконом в руках.
– Надеюсь, это тебе поможет, – усмехнулся Ричард.
– Пожалуйста, не смейся надо мной! – с улыбкой попросила она. – Ну, пока!
– Я приготовлю ужин, – серьезно сказал он.
Она послала ему воздушный поцелуй.
Внезапный порыв ветра едва не вырвал зонтик из рук, вывернув его наизнанку. Люси тихо выругалась и, перейдя через улицу, направилась кратчайшим путем к Примроуз-хилл. Дождь лил всю ночь, и теперь на мостовой были сплошные лужи, а с деревьев капала вода.
Ее мысли снова вернулись к Ричарду. Как он насторожился, когда она заикнулась о том, чтобы прочесть его записи! Скрывать что-то было совсем не в его духе. Интересно, что же такое там написано, если он хочет это скрыть? Люси зажмурилась от нового порыва ветра, на мгновение ослепившего ее. Но ведь и она кое-что скрывает от него, разве нет? Были в ее прошлом такие эпизоды, о которых лучше бы Ричарду не знать. По крайней мере ей меньше всего этого бы хотелось. Зачем ему знать о том, как ей приходилось унижаться, тем более что этим она так ничего и не добилась.
Ее пронзил жгучий стыд. Нечто подобное она делала и теперь, когда встречалась с Роджером, чувствуя себя в долгу перед ним за то, что тот помог Ричарду получить роль в «Больнице». Когда она решалась на это в прошлом, поначалу ей тоже казалось, что она поступает правильно. Несмотря на то, что какой-то тихий внутренний голос беспрестанно твердил ей одно: «Не будь дурой!..» Совсем как сейчас.
Ричард нагишом стоял у окна и смотрел, как Люси борется с дождем и ветром. По оконному стеклу ползли капли, и ее маленькая фигурка, пересекающая парк, сделалась едва различимой. Ричард поежился и потянулся за просторным свитером, который ему связала мать еще в те времена, когда он был студентом. Надев свитер, он прошлепал босиком на крошечную кухню и набрал в чайник воды, чтобы сделать себе чашку растворимого кофе. Занявшись этим привычным утренним ритуалом, Ричард унесся мыслями в те времена, когда он играл в «Монахах и блудницах». Тогда-то он и повстречал Люси.
