«Миги» против «Сейбров»

Выполнил около 20 боевых вылетов на разведку и прикрытие войск.

В конце сентября — начале октября 1945 года 300-й иап перебазировался на зимние квартиры на аэродром Гаровка, что под Хабаровском.

В первых числах ноября был получен приказ: срочно перебазировать 2 эскадрильи и штаб 300-го полка в Мукден и одну эскадрилью в Чайчунь, в распоряжение командующего 6-й гвардейской танковой армией, которая перебазирована из Забайкалья в Мукден, так как в портах Желтого моря, в Китае началась высадка войск полевого корпуса армии США.

В Маньчжурии 300-м иап командовал я, поскольку командир полка майор М. Карпов заболел и остался в Советском Союзе.

9 ноября 1945 года 300-й иап приступил к боевой работе, выполняя полеты на разведку в район портов Желтого моря и дорог, идущих от этих портов.

С прибытием в Мукден танковых бригад б-й гвардейской танковой армии разведкой было установлено, что части американских войск грузятся на свои корабли и покидают Китай.

В марте 1946 года 300-й иап возвратился в Советский Союз на аэродром Гаровка, а в июле 1946 года в составе 254-й иад перебазировался на аэродром у Куйбышевки-Восточной (Белогорск). 300-й иап посадили на аэродром Возжаевка.

Возжаевка — это старый довоенный аэродром и гарнизон Дальнего Востока, построенный из расчета базирования одного бомбардировочного авиаполка. Городок, по меркам того времени, обустроен всем необходимым для работы и жизни. Двух-, трехэтажные деревянные и каменные дома для офицеров, казармы для солдат, служебные постройки, Дом культуры, столовые, баня, стадион.

В 1946 году на аэродроме базировались два истребительных полка 254-й авиадивизии, так что в летной столовой народа всегда было достаточно. Обедали мы в комнате руководящего состава, раньше так было принято, то есть офицеры по должности от командира эскадрильи и выше. Находился в тот момент в столовой и командир авиатехнического батальона майор Кичин, между прочим, очень неплохой хозяйственник и остряк, еврей по национальности. В комнату вошел один из политработников и объявил, что в гарнизон прибыл из Европы цыганский ансамбль и вечером будет выступать в Доме культуры офицеров.

Большинство офицеров, находившихся в комнате, сообщение о выступлении цыган приняли с радостью, так как приезжие артисты Возжаевку посещали нечасто, поэтому многие офицеры стали спрашивать информатора, сколько человек в ансамбле, сколько стоят билеты, и задавать другие вопросы. Майор Кичин спокойно спрашивает:

— Скажите, пожалуйста, сколько в ансамбле цыган?

Офицер, принесший известие об ансамбле, растерялся и говорит:

— Не знаю, наверное, все цыгане. Майор Кичин тогда говорит:

— Узнайте, пожалуйста. Если в ансамбле есть цыгане, то я на концерт пойду, если цыган нет, а только евреи, я на концерт не пойду.

Шутка майора Кичина всем понравилась, ей долго смеялись и потом всегда вспоминали, когда в гарнизон приезжали артисты.

В воскресенье и в праздничные дни многие офицеры уезжали погулять в Белогорск, что в 20 км от Возжаевки. Ездили туда и обратно, как правило, на товарных составах, ибо пассажирские поезда ходили очень редко и в совершенно неожиданное время. Местные шутники сразу выдумали шутку относительно грузов этих поездов: «дрова, уголь, лес и начсостав ВВС».

Автомобильной дороги Возжаевка — Белогорск еще не было. Была грунтовая разбитая дорога, пригодная для осторожного передвижения пешеходов и гужевого транспорта, и то не во всякое время года. Когда-то по этой дороге гнали на Сахалин каторжников-кандальников.

Летним вечером, приехав в Белогорск, я с товарищами проходил мимо штаба дивизии. Меня остановил дежурный офицер и попросил зайти в штаб, к командиру дивизии полковнику Н. Силаеву. Командир дивизии мне рассказал, что в Возжаевке у одного летчика, командира эскадрильи 912-го авиаполка, тяжелый приступ аппендицита. Требуется срочная операция и хороший хирург.

— Поезд через Возжаевку будет только утром. Так что погуляешь в следующий раз. Летчики дивизии ночью не летали уже около года. Прожекторов для посадки на аэродроме Возжаевка нет. Погода ухудшается. Доставить врача в Поздеевку доверяю только тебе.

Пока готовили для полета самолет У-2, пока ждали на аэродроме врача-хирурга, наступила темнота.

При подлете к аэродрому Возжаевка я увидел, что облака уплотнились, опустились ниже 199 м, и пошел дождь. В Возжаевке, около аэродрома, были три высокие точки — кирпичная труба банного комбината, водонапорная башня и парашютная вышка. Я хорошо помнил, где они находятся, обошел их и при свете ракет, освещавших часть аэродрома, аккуратно посадил самолет По-2.

В лазарете все было готово к операции. Аппендицит, забыл фамилию заболевшего командира эскадрильи, перешел уже в перитонит, но операция прошла успешно. Хорошему летчику спасли жизнь. Через полтора месяца после операции, когда я уже ехал в Липецк на учебу, в связи с ремонтом помещения лазарета всех больных перенесли в другое помещение. Была уже осень, стояла прохладная погода, и комэск этот простудился и умер от воспаления легких. Вот к чему приводит головотяпство.

Прослужив почти полгода в Маньчжурии, я приобрел охотничье ружье с удлиненными стволами, аккордеон. Командующий ВВС 12-й ВА маршал авиации Худяков подарил мне трофейный автомобиль «Форд-8», который пришлось подарить командиру дивизии. Осенью 1946 года я получил документы о направлении на Высшие Липецкие курсы и все приличные вещи оставил друзьям.

Перед отъездом из Возжаевки я пришел на аэродром забрать свой шлемофон с перчатками, которые находились в кабине моего самолета Як-7Б. В это время техсостав готовил самолеты к ночным полетам. Инженер полка инженер-майор Кашанов попросил меня облетать самолет У-2 для ночных полетов. Я согласился.

Погода была хорошая. Полетов на аэродроме не было. Я вылетел на этом самолете прямо со стоянки. Сделал небольшой круг, прослушал на разных оборотах работу двигателя. Разогнал самолет до нужной скорости и с высоты 50 м потянул ручку управления на петлю, с расчетом после петли, не увеличивая оборотов, посадить У-2 рядом со стоянкой самолетов и остановиться там, где стоял мой самолет. Все получилось так, как я задумал. Только после полета побледневший инженер полка взялся рукой за стабилизатор самолета, тот свободно ходит «вверх», «вниз», и показал мне небольшой болт, который должен крепить стабилизатор; но с болта слетела гайка, которая не была законтрена.

Вот так я закончил свою службу на Дальнем Востоке. А мог бы остаться там навсегда, так как подобных случаев в моих полетах было много.

5. Охотничьи рассказы

Хочу немного рассказать о жизни тех летчиков-дальневосточников 29-го Краснознаменного и 300-го истребительных полков, с которыми пришлось мне служить до войны, в военные годы и в первый послевоенный год.

Во-первых, по прибытии в январе 1939 года из училища летчиков в 29-й авиаполк, при встрече с командиром полка депутатом Верховного Совета СССР, в то время майором, Шалимовым В. М. получил напутствие: летчик должен заводить семью только тогда, когда полностью освоит свою профессию; когда будет летать днем и ночью, уверенно пилотировать, отлично стрелять по воздушным и наземным целям, свободно вести одиночный и групповой воздушный бой, летать «под колпаком» и в облаках, дослужится до звания капитана, и лишь тогда он может купить двуспальную кровать с никелированными шарами и жениться на красивой, нежадной девице. После этого вам будет предоставлена хорошая квартира в гарнизоне, и вы сможете долго и плодотворно служить Отечеству.

В жизни оно так примерно и получилось — отдельную, правда, не квартиру, а комнату в гарнизоне мне дали только в 1944 году, когда я получил звание капитана и должность заместителя командира истребительного авиаполка.

В довоенное и в военное время природа Дальнего Востока была дика и прекрасна. Нетронутые леса, сопки, распадки, долины и озера. Особенно очаровательной природа тех мест становилась летом и осенью. Населенные пункты и отдельные гарнизоны находились в живописнейших местах, на значительном удалении