Бессмертная Обладающая Бесчисленными Бессмертными Телами,
Бессмертная Обладающая Бесчисленными Бессмертными Душами,
Бессмертная Бесконечно Наслаждающаяся Любовью,
Бессмертная Красавица,
Бессмертный По Прозвищу «Украшение Бессмертия»,
Бессмертный По Прозвищу «Похвала Бессмертию»,
Бессмертный Способствующий Достижению Бессмертия Другими,
Бессмертный Совершенной Вежливости,
Бессмертный Не Нуждающийся В Теле,
Бессмертный Не Нуждающийся В Душе,
Бессмертный Не Нуждающийся В Бессмертии,
Бессмертный Не Нуждающийся В Свете,
Бессмертный Не Нуждающийся В Темноте,
Бессмертный Ветра,
Бессмертный По Прозвищу «Промежутки Между Звездами»,
Бессмертный Алмаза,
Бессмертный Сверкающего Алмаза,
Бессмертный Тусклого Алмаза,
Бессмертный Туманной Погоды,
Бессмертный Скорости,
Бессмертный Отменяющий Тяжесть И Легкость,
Бессмертный Вращения,
Бессмертный Движения Вверх,
Бессмертный Движения Вниз,
Бессмертный Чистого Бессмертия,
Бессмертной Золотой Пилюли,
Бессмертный Прозрачного Эликсира,
Бесчисленные Бессмертные,
Бессмертный Бесчисленный Благородных Превращений,
Бессмертный Круга,
Бессмертный Эллипса,
Бессмертный Кольца,
Бессмертный Алмазного Ожерелья,
Бессмертный Диадемы,
Бессмертный Алмазной Струны,
Бессмертный «Остановка В Пустоте»,
Бессмертный Морской Скважины,
Бессмертный Абсолютно Прямого Подъема Вверх,
Бессмертный Прямого Попадания,
Бессмертный Звона,
Бессмертный Второго Удара,
Бессмертный Проходящий Сквозь Все,
Бессмертный Нескончаемого Роста Во Все Стороны,
Бессмертный Угла,
Бессмертный Алмазного Заточенного Края Стола,
Бессмертный Овального Бессмертия,
Бессмертный Счастья И Ужаса,
Бессмертный Запрещенного Сновидения,
Бессмертный Спускового Крючка,
Бессмертный С Золотыми Зубами,
Бессмертный Не Имеющий Форм,
Бессмертный По Прозвищу «Абдулла»,
Бессмертный Не Владеющий Своими Чувствами,
Бессмертный По Прозвищу «Нерождение Мира»,
Бессмертный По Прозвищу «Несоздание Вещей»,
Бессмертный Мадагаскара,
Бессмертная По Прозвищу «Текущее Одеяние»,
Бессмертная Поющего Света,
Бессмертная Прохладного Молчания О Сути,
Бессмертная Хранительница Ключей Нерождения,
Двести Тысяч Бессмертных Без Признаков,
Двести Восемьдесят Тысяч Бессмертных Не Имеющих Пола,
Девятьсот Миллионов Бессмертных Путешествующих,
Десять Миллионов Бессмертных Сохраняющих Неподвижность,
Четырнадцать Миллиардов Бессмертных Вдоха,
Четырнадцать Миллиардов Бессмертных Выдоха,
Четыре Тысячи Четыреста Сорок Четыре Бессмертных Облака
В верхних слоях Облака сонмы святых, блаженных и бессмертных светлели, становились белоснежными, неразличимыми и постепенно превращались в далекие хлопья, в парящие рыхлые и пухлые развалы небесной ваты — они образовывали собой нечто вроде горного ландшафта, состоящего сплошь из вечно снежных вершин, но эти вершины были живыми и мягкими, пушистыми и нежными, и верхние ветры медленно вращали эти парящие массы, формируя из них роскошное спиралеобразное обрамление для колоссального Новогоднего Шара, который невесомо покоился на сияющей вершине Облака. Этот Шар, цвета крепкого чая, зеркальный и праздничный, как все новогодние шары, казался невероятно красивым среди своей облачной ваты. Несмотря на то, что он был огромен, он все же казался маленьким по сравнению с необозримым Облаком, и его чайный цвет и совершенная форма, и то, как он спокойно и сдержанно увенчивал собой Облачные Раскруты — все это доставило бы зрителям бешеное наслаждение, но были ли у него зрители? Только огненный столп Ду восхищенно взирал на него снизу, сквозь облачную воронку, а от людей шар был скрыт высотой и темными разводами нижней части Облака.
Шар отражал в своих зеркальных боках пьяную сценку в комнате студенческого общежития. Студенты — несколько молоденьких девушек и парней — явно только что весело и буйно встретили Новый год и теперь, пьяные, играли в странную игру. В углу комнаты пышно стояла красавица-елка, вся в серпантине и шарах.
Сквозь свисающий там серпантин, сквозь еловую хвою видны были разбитые бокалы из-под шампанского, валяющиеся на поцарапанном паркетном полу, а также люди — некоторые стояли неподвижно, в простых позах, другие, наоборот, сидели на стульях, в случайных креслах и на табуретках. Те, кто сидели, изо всех сил перемещались по комнате, не вставая со стульев и кресел, но с напряжением перебирая ногами, елозили вместе со стульями и креслами, оставляя на паркетном полу царапины от мебельных ножек. Сидящие хохотали и беспомощно размахивали руками, пытаясь обогнать друзей. Стоящие сохраняли спокойствие на своих пьяных лицах, видимо воображая себя статуями. Игра называлась «Если встал, то стой неподвижно, если сидишь — иди».
Огненный столб Ду разглядел рыжую девочку в школьном черном платье, наполовину растерзанном, с сорванным и повисшим сбоку белым воротничком. Сидя в глубоком и нелепом кресле, она с покрасневшим от усилия и смеха лицом перемещалась, отталкиваясь от пола тонкими ногами в белых чулках и черных лакированных туфлях.
За огромным окном без занавесок зияла новогодняя ночь.
Среди молодежи затесался старик — может быть, дедушка кого-то из присутствующих, а скорее всего,
