ВОИН АНДРЕЕВИЧ РИМСКИЙ-КОРСАКОВ
РОДИТЕЛИ, ДЕТСТВО, УЧЕНИЕ
В начале прошлого века Тихвин еще не был тем уездным захолустьем, каким стал позже. Реконструкция Мариинской водной системы, доступной для паровых судов, привела к тому, что мелководная Тихвинка осталась в стороне от главных речных магистралей. Захирел и Тихвин, низошедшии до третьеразрядного провинциального городишки.
Но наш рассказ относится к тридцатым годам XIX века, когда город еще стоял на оживленном торговом пути. Жил в ту пору на краю Тихвина, в небольшом бревенчатом доме с мезонином, отставной чиновник Андрей Петрович Римский-Корсаков, человек уже немолодой, выходец из старинного, но обедневшего дворянского рода. В молодости служил в иностранной коллегии, а потом в министерстве юстиции и внутренних дел, небезуспешно продвигаясь по службе. В 1827 году сорока лет от роду он получил назначение на должность новгородского вице-губернатора, а в 1831 году стал гражданским губернатором Волынской губернии. На этом посту через четыре года Андрей Петрович и закончил свою карьеру. Как можно судить по дошедшим до нас отзывам современников, это был добрый, гуманный человек, пытавшийся в меру своих возможностей ограничить произвол и насилие власть имущих в губернии. Не нажив на службе состояния и потеряв по житейской своей непрактичности родовое, унаследованное от отца имение, доживал он свой век в уездном деревянном Тихвине на небольшую пенсию.
Переезд семьи Римских-Корсаковых в Тихвин относится, по-видимому, ко второй половине тридцатых годов. Супруга Андрея Петровича — София Васильевна была дочерью орловского помещика Скарятина и крепостной. Знавшие Софию Васильевну характеризуют ее как женщину умную и образованную, оказавшую большое благотворное влияние на обоих сыновей, старшего — Воина и младшего — Николая, или, как его называли в семье, Нику, будущего выдающегося композитора. Биографы Николая Андреевича отмечают, что первой его учительницей стала мать. Вероятно, и Воин Андреевич, не чуждый интереса к музыке, получил от Софии Васильевны элементарную музыкальную подготовку.
Андрей Петрович Римский-Корсаков был старше своей жены на восемнадцать лет. Их брак состоялся по любви. Родовитого дворянина не смутило сомнительное, с точки зрения аристократической среды, происхождение невесты. Андрей Петрович оказался выше сословных предрассудков. Кстати, поселившись в Тихвине, отставной губернатор еще оставался владельцем нескольких крепостных семей. Как вспоминает Николай Андреевич Римский-Корсаков в своей книге 'Летопись моей музыкальной жизни', отец его, будучи принципиальным противником крепостного права, отпустил одного за другим на волю всех своих дворовых. Они остались в доме Римских-Корсаковых в качестве наемной прислуги. Факт примечательный.
К своему аристократическому происхождению, к истории рода, окутанной самыми фантастическими легендами, Андрей Петрович относился с иронией. Он не одобрял тех людей своего круга, которые кичились действительными или мнимыми пращурами, упоминавшимися в древних родословных.
О происхождении Римских-Корсаковых в свое время существовало немало легенд. Еще в XVII веке его представители назывались просто Корсаковы. Но в конце века трое братьев Корсаковых добились от царя разрешения именоваться Римскими-Корсаковыми, дабы отделиться от каких-то других, не имевших прямого отношения к их роду однофамильцев. Свою челобитную братья мотивировали тем, что их предок Сигизмунд, выехавший на Русь во времена великого князя московского Василия Дмитриевича, сына Дмитрия Донского, был будто бы чешского происхождения, подданным римского императора (Чехия, как известно, входила в состав Священной Римской империи).
Тогда же, в конце XVII века, была составлена легендарная генеалогия рода Римских-Корсаковых, ведущих свое начало якобы от античного мифического героя Геркулеса. Сочинение подобных легенд в ту пору, когда еще не было покончено со всеми пережитками местничества и каждое семейство пыталось перещеголять друг друга своими претензиями на знатность и древность, было явлением довольно распространенным.
Лишенный какого бы то ни было чувства сословной кичливости, Андрей Петрович гордился выдающимися представителями своей семьи. Сыновьям он внушал, что долг человека — в честной службе Отечеству и ставил в пример брата своего. Посвятивший себя морской службе, I Николай Петрович Римский-Корсаков во время Отечественной войны 1812 года перешел в сухопутную армию и отличился в боях под Смоленском, Бородином и Тарутином. В дальнейшем он вернулся во флот и в 1823–1826 годах участвовал в кругосветном плавании под руководством известного русского мореплавателя и ученого О.Е. Коцебу. Именем Н.П. Римского-Корсакова были названы острова в Тихом океане. Занимая ряд высоких командных постов в российском флоте, Николай Петрович дослужился до адмиральского звания. В последние годы жизни он возглавил морской корпус, сменив на этом посту прославленного Крузенштерна.
К моменту переезда Римских-Корсаковых в Тихвин их первенец и в то время единственный сын Воин, или по-домашнему Воинька, был уже воспитанником морского корпуса. К родителям он наезжал лишь во время редких и кратковременных отпусков. Летних каникул в общепринятом смысле этого слова учащимся корпуса не полагалось. В летние месяцы они выходили в учебное плавание.
Домашняя обстановка оказала немалое влияние на формирование характера и кругозора мальчика. Независимость суждений, отвращение к деспотизму и беспринципному карьеризму, честность и прямота, свойственные Андрею Петровичу, могли послужить хорошим примером для сына.
И хотя рано покинул маленький Воинька родительский дом, его тесная духовная связь с отцом продолжалась до последних лет жизни Андрея Петровича, умершего в Тихвине в начале 1862 года. Сохранилось обширное эпистолярное наследие Воина Андреевича. Основное место в нем занимает переписка с родителями. Это ценнейший источник, позволяющий воссоздать многие страницы биографии моряка, наглядно представить историю его нравственного становления. Воин Андреевич писал родителям обширные письма как из корпуса, так и из дальних плаваний, не упуская ни одной из мелочей своей флотской службы, делясь всеми большими и малыми событиями, самыми сокровенными мыслями. Тон в них неизменно почтительный. Нетрудно убедиться, что переписка Воина Андреевича с родителями свидетельствует об их полном взаимном доверии и уважении. Мнение отца и матери всегда было авторитетно для сына. Он же твердо знал, что любые впечатления из дальних странствий интересны родителям, людям образованным и начитанным.
В уездном 'свете' поговаривали об опасном свободомыслии экс-губернатора, о некоторых поступках его, которые вряд ли могли прийтись по вкусу великим мира сего. Еще в бытность новгородским вице- губернатором Андрей Петрович Римский-Корсаков не скрывал своей симпатии к осужденным декабристам. Один из видных участников восстания на Сенатской площади — М.А. Муравьев-Апостол, приговоренный к сибирской каторге, вспоминал о встрече на почтовой станции в Тихвине с местным вице-губернатором. Андрей Петрович Римский-Корсаков сочувственно отнесся к декабристу, следовавшему на каторгу, оказал ему денежную помощь. 'Таких добрых людей немного, о них с радостью вспоминаешь', — писал впоследствии М.А. Муравьев-Апостол.
Встречался А.П. Римский-Корсаков и с другими осужденными декабристами, следовавшими под конвоем в Сибирь через территорию Новгородской губернии. В Ладоге произошла встреча с И.Д. Якушкиным, вспоминавшим: 'В нашу комнату вошел человек очень порядочной наружности, фельдъегерь хотел было не пустить его к нам, но вполне смирился перед ним, когда узнал, что это был Римский-Корсаков. Беседа с Корсаковым была для нас очень приятна и любопытна. Он сообщил нам некоторые известия о том, что делалось в Петербурге, и известил нас также о проезде Муравьева и Бестужева, с которыми виделся'.
Воин Андреевич, разумеется, не мог не знать об этих поступках отца и их последствиях.
Унаследовав многие отцовские качества, он также проявлял независимость суждений и поступков, в той мере, в какой позволяли жесткие рамки флотской дисциплины и субординации. В письмах к родителям Воин Андреевич бывал предельно откровенен и порой давал весьма резкие и нелестные характеристики высокопоставленным сановникам. Наоборот, о простых людях, тружениках Воин Андреевич отзывался обычно с большой теплотой, будь то дворовый или матрос. Еще в ранних письмах, адресованных родителям, он с трогательной заботой вспоминает о няньке и просит отца: 'Берегите Дуняшу за то, что она несколько лет за мной ходила'. Командуя впоследствии боевым кораблем, В.А. Римский-Корсаков проявлял неустанную заботу о команде, а в своих письмах и записках не забывал упомянуть о рядовых матросах, без которых был
