Окладников решил побывать в пещере и снять на кальки точные копии, так как те, что вывешены в музее, перерисованы не специалистами, что называется, 'на глаз', без точного соблюдения пропорций. Вызывала большое сомнение точность передачи композиций, и поэтому сделать какие-то выводы на основании имеющихся копий было, конечно, нельзя.
Манхан-сомон, довольно крупный по местным масштабам населенный пункт, поразил археологов своими аккуратно построенными каменными сооружениями, зеленым тенистым садом и журчащими в нем арыками. Он расположен на месте слияния трех речек, носящих одинаковое название Цэнкер ('Прозрачная').
Речки вполне оправдывают свое название. Быстрые и шумные, типичные для горных областей, они отличаются чистой и прозрачной водой, текут по просторным, хорошо разработанным долинам с четко террасированными бортами. Знаменитая пещера расположена в 25 километрах на юго-запад от Манхан- сомона. У местных жителей она чаще называется по речке Хойт-Цэнкер Агуй, то есть пещера речки Северный Цэнкер.
На следующее утро, пораньше, выехали к пещере. Машина петляла по крутым горным дорогам. Наконец подъехали к широкой долине речки Хойт-Цэнкер. С обеих сторон долины поднимались красноватые, обожженные солнцем горы с редкими чахлыми кустиками. Ни дорог, ни тропок. Успех экспедиции целиком зависел от мастерства и интуиции шофера. Казалось, машина не ехала, а плыла по штормовому морю: ее бросало из одной стороны в другую, она то кренилась на бок, то взбиралась почти вертикально вверх.
Но вот на правом берегу речки показалось черное отверстие на высоте ста метров от подошвы горы. Добраться туда можно было только по крутому, почти отвесному склону. Понадобилась поистине альпинистская цепкость, чтобы преодолеть эти сто метров.
Пещера образовалась в мощных отложениях известняка и гипса. У входа пол был завален громадными глыбами когда-то рухнувшего свода. Сразу же от входа дно пещеры круто уходило вниз. Потолок поднимался в виде гигантского купола подземного храма, а его крутые карнизы свисали вниз как 'сталактиты' древних мечетей Средней Азии. Как только ученые спустились вниз, в воздух поднялось облако ядовитой пыли: на дне пещеры лежали многометровые толщи голубиного помета — гуана, который употреблялся для выделки кожи особого качества — сафьяна. Вплоть до недавнего времени эта пещера обеспечивала гуаном кожевников на многие сотни километров вокруг.
Внутри пещеры царствовало безмолвие, которое лишь изредка взламывалось звуком сорвавшегося вниз камня или шумом крыльев голубиной стаи. В середине пещеры виднелась куча глыб, свалившихся с потолка. Эта часть сильнее всего пострадала от позднейших завалов, и поэтому здесь поверхность камня имела наиболее свежий вид.
В глубине пещеры царила непроницаемая темнота. Стали думать — что делать? И тут неожиданный выход подсказал шофер: аккумуляторы! Но затащить тяжелые аккумуляторы на стометровую высоту по отвесному склону не так-то просто. Тем более — разбейся хоть один из них — исследователям надолго пришлось бы застрять в этом довольно неуютном месте. Аккумуляторы поэтому поднимали с величайшими предосторожностями.
Через два часа все было готово. Включили свет и начались тщательные поиски рисунков. После того как находили какой-нибудь рисунок, все предлагали свою трактовку. Рисунки были нанесены краской, и некоторые места настолько сильно поблекли или затекли, что расшифровать рисунок оказывалось не так-то просто. Поэтому расшифровывали коллективно.
Изображения располагались в своеобразных нишах. Древним художникам, по-видимому, приходилось работать лежа, в неудобном положении. Рисунки наносились преимущественно на ровную скальную поверхность. Из-за ее недостатка они зачастую налегали друг на друга. В некоторых местах глазу представало сплошное переплетение своеобразно стилизованных фигур животных: лошадей, козлов, быков, птиц. Особое внимание привлекла одна композиция, выполненная красной краской. Она состояла из нескольких изображений горных козлов в самых различных позах. Одни фигурки — в стремительном беге, другие — готовы к головокружительному прыжку, третьи — отдыхали в спокойной, свободной позе. Рога животных также изображались по-разному: от еле заметных, показанных короткими, скупыми линиями у одних животных, до спирально закрученных, гордо поднятых у других.
Но особенно поразили ученых в этой галерее каменного века большие птицы с массивным телом и длинной изогнутой шеей, а также могучие животные с хорошо выраженным длинным хоботом. Птицы удивительно напоминали страусов. А животное с хоботом? Ну, конечно, это слон. Однако страусы в Азии, как утверждают палеонтологи, вымерли около миллиона лет назад. Правда, некоторые из них допускают, что эти гигантские птицы на территории Монголии и в Забайкалье жили еще Д5-20 тысяч лет назад. Специалисты также считают возможным, что и древние слоны могли расселиться в Центральной Азии в это же время. И вот живое свидетельство, бесспорный аргумент.
Перед глазами древних художников находился обширный мир диких, живущих своей жизнью животных, населявших тогда степи и пустыни Центральной Азии. Мир, на который они смотрели не равнодушным взглядом наблюдателя, а взволнованными глазами охотника.
Лошадь — сюжет классический, постоянный в палеолитических росписях Запада — в Хойт-Цэнкере представлена одним-единственным рисунком, но очень своеобразным: у нее нет головы, но есть второй хвост. При общем совпадении с анималистическими сюжетами западноевропейского палеолитического искусства в здешних росписях обнаруживается и определенное, отчетливо выраженное своеобразие. И еще — ни на одном из рисунков в пещерах Франции и Испании нет, например, верблюдов. Но двугорбый верблюд, бактриан, в пещере Хойт-Цэи-кер — вполне естественная и даже необходимая часть ее настенных изображений. А ведь здесь его родина. Начиная с третичного периода, дикий верблюд составляет неотъемлемую часть животного мира пустынных просторов Внутренней Азии. Он также естественно входит в основной набор сюжетов наскальных изображений Центральной Азии и Южной Сибири, как одногорбый верблюд дромадер, в число самых распространенных тем рисунков первобытных обитателей Синайского полуострова и Северной Африки.
Древние художники могли рисовать только тех животных, которых они видели собственными глазами, вокруг себя. Следовательно, эти рисунки сделаны не позднее 15-тысячелетия и относятся к верхнему палеолиту! Это новое открытие потрясло ученых.
Принято считать, что древнейшие, классические в своем роде памятники искусства первобытного человека — пещерные росписи, оставленные людьми ледниковой эпохи, сосредоточены на сравнительно ограниченном пространстве Западной Европы — во Франции и Испании. Только Запад считался родиной искусства. Здесь жили, по словам одного из известных археологов, Г. Осборна, 'греки' палеолитического времени, вдохновенные мастера живописи, гравюры и резьбы.
Никто даже не предполагал до недавнего времени, что и Азия тоже может дать произведения искусства, не уступающие западноевропейским. За последнее десятилетие и на востоке, в Сибири в палеолитических памятниках Мальта и Буреть найдены прекрасно выполненные скульптурные изображения женщин, птиц, мамонта. На Лене Окладниковым были открыты наскальные рисунки этого же периода. На Южном Урале в Каповой пещере Бадером и Рюминым обнаружены великолепные пещерные росписи, где красной краской умелой и талантливой рукой мастера нарисованы мамонты и лошади. И, вот наконец, в Центральной Азии, в Монголии также оказались пещерные росписи.
Все это говорит о том, что и в Азии существовали свои очаги первобытного искусства, были свои Рафаэли. Их творения донесли до нас не только облик вымерших животных, но и благодаря талантливому и выразительному исполнению стали в ряд тех бесценных художественных произведений, способных вызвать такое же неподдельное восхищение, которое мы испытываем, встречаясь с подлинным, прекрасным искусством иных, более близких к нам эпох.
Это удивительное искусство, появившееся в Монголии еще в палеолите, не исчезло в более позднее время, обретая постепенно новую силу, свежесть и своеобразие. Рисунки каменного, бронзового и железного века открыты Окладниковым, его учениками и коллегами во многих местах Монголии. На одних писаницах древними художниками сделано всего несколько рисунков, на других их сотни и тысячи. Иные из этих уникальных памятников искусства прошлого еще до конца не изучены и не вошли в научный обиход. Не случайно Окладников заканчивает свою книгу 'Олень Золотые Рога' словами: 'Здесь я могу, наконец, поставить последнюю точку в своем рассказе об охоте за писаницами. Но сама эта охота, конечно, не закончена. Еще не высохли чернила па последней странице рукописи этой книги, а перед моим взором уже
