своими связями дирекции нашей фабрики, как не поощрить нужного человека ценным подарком к юбилею! А другого достойного подарка, кроме дефицитной мебели, в тот момент не нашли и не придумали, – пожаловался Сергей Сергеевич. – Да и зачем придумывать? Чего проще – отнять у работяги ордерок? Мне, правда, в утешение потом путевку в санаторий дали, но обида у меня на всю жизнь осталась.
– Значит, пятую «Хельгу» купил тот профессор? – уточнила я.
Судьба шкафа волновала меня гораздо больше, чем судьба его несостоявшегося владельца.
– Цукерман! – сказал, как выругался, Сергей Сергеевич. – Век жить буду – никогда не забуду: Михаил Аркадьевич Цукерман.
Я была уверена, что тоже не забуду это имя, даже если проживу существенно больше века, на что рассчитывать трудно, учитывая мою беспокойную и нервную работу… Итак, «Хельгу» номер пять нужно искать в жилище композитора Цукермана! Уяснив свою новую цель, я выбралась из неустойчивой качалки, еще раз поздравила Сергея Сергееевича с вымышленным профессиональным праздником и поспешила откланяться. В обратном направлении я проследовала, отсчитывая углы с новой речевкой:
– Раз, два, три, четыре, пять – я иду искать!
Непростое ФИО композитора в этот стишок не укладывалось, поэтому я сочинила новое двустишие:
Так, скандируя частушки собственного сочинения, я обошла барак в реликтовых лопухах и вышла из этого архитектурно-биосферного заповедника на оживленную городскую улицу. Мимо в четыре ряда катили машины, по тротуару, толкая меня, сновали пешеходы. Я прислонилась к афишной тумбе, загородившись ею от быстроходных торопыг, и призадумалась: где мне искать Михаила Аркадьевича Цукермана? Имя композитора было мне незнакомо, вероятно, мировой известности музыкальные произведения этого автора не получили. На тот случай, если я чуток сбилась с курса музыкальной жизни родного города, я обошла театральную тумбу кругом и внимательно изучила наклеенные на нее афиши. Из местных деятелей искусств в листовках-приглашениях упоминались балетмейстер Булкин, композиторы Прокопович и Тушинский, и сразу два скрипача Колосниковы, выступающие в дуэте. Цукермана, увы, не было ни одного.
– Может, Зяма, как творческая личность, что-нибудь посоветует, – без особой надежды сказала я вслух.
Ой, Зяма! Совсем забыла я про своего травмированного братца! Я же обещала забрать его из больницы!
Временно отставив в сторону мечты о встрече с глубоко законспирированным композитором Цукерманом, я свистнула такси и помчалась в больницу.
Зря только деньги на «тачку» потратила! Могла бы и не спешить: Зямы в палате не было.
– А где? – невнятно спросила я, задыхаясь после спринтерского забега на четвертый этаж.
Интересно, какой злой шутник придумал расположить травматологию под самой крышей здания, в котором всего один лифт, да и тот не пассажирский, а грузовой? Я бы пожелала этому затейнику сломать себе обе ноги, а потом лечить их в этой самой больнице!
– Где – что? – хладнокровно отозвался тощий дядька с прозрачными рыбьими глазами и плавниками в гипсе.
Вчера, когда я устраивала братца на больничном лежбище, этого скумбриевидного гражданина в палате не было.
– Где Кузнецов Казимир Борисович? – рассердившись, гаркнула я.
– Нету Казимира Борисовича! – развел руками тот веселый мужик, который вчера предлагал мне разделить с ним больничное койко-место. – Вы, девушка, в ординаторскую идите!
– Там знают, где Зяма? – обрадовалась я.
– Это вряд ли, – насмешник покрутил головой. – Но вашу скорбь там поймут и разделят: наши медсестрички и докторицы тоже очень опечалены исчезновением Казимира Борисовича. Эх, девки, девки!
Он подмигнул мне и фальшиво напел:
– Что за ерунда? – нахмурилась я. – Зяма такой же «голубой», как я сама!
– А у вас, девушка, и в самом деле лицо в один цвет с незабудками сделалось! – притворно посочувствовал мне скумбриевидный, для сравнения поглядев на собственную тумбочку, украшенную скромным букетиком полевых цветов.
– Ушел ваш красавчик со своим милым дружком! – наслаждаясь моим замешательством, злорадно пояснил накануне мною отвергнутый весельчак. – Прямо в ночь-полночь и ушел!
Тут я поняла, что случилось страшное. Зяму похитили!
– Как выглядел дружок? – отрывисто спросила я.
– Хо-орошенький такой!
– Если честно – мы его в потьмах не разглядели, – признался скумбриевидный. – Мы спали.
– И видели эротические сны нормальной ориентации! – добавил весельчак.
Я тихо зарычала и выскочила из палаты.
В сестринской, где за чаем с конфетами коротали время две медсестрички, мне тоже ничем не помогли. Зяму девочки, разумеется, запомнили, но куда он подевался, к общему нашему сожалению, не знали.
Я вышла из больницы, присела на высокий бортик клумбы во дворе и постаралась собраться с мыслями. Зяма исчез, не предупредив меня, – это было странно и совсем не похоже на моего братца. Он же типичный Ватсон, то есть – персонаж номер два, ведомый, нуждающийся в ведущем!
Впрочем, если верить словам веселых мужиков из травматологии, Зяму действительно увели: какой-то «хорошенький» юноша явился за ним в больницу среди ночи. Вопрос: добровольно ли ушел с этим «хорошеньким» Зяма? Сомневаюсь!
На скорую руку я могла придумать две версии случившегося. Первая: братца забрали пантюхинцы, раздосадованные непонятной проволочкой с «Хельгой». Забрали, чтобы допросить Зяму с пристрастием и оказать посильное воздействие на него не дистанционно, по телефону, а в режиме полного контакта, каким его понимают кикбоксеры. В таком случае, вероятно, Зяма вскоре вновь окажется в травматологии. Я не поленилась сбегать обратно в отделение, чтобы на этот случай оставить девочкам-медсестричкам свой номер телефона.
Вторую версию я вкратце сформулировала на ходу, шагая к ближайшей кафешке, и додумывала уже за столиком. С обедом я несколько припозднилась, аппетит у меня на нервной почве разыгрался такой, о каком папуля только мечтает, так что покушала я плотно, с двумя десертами. Подбирая с блюдца крошки рассыпчатого пирожного, я собрала в кучку разбежавшиеся мысли. Итак, вторая версия: Зяму похитили преступные деятели, конкурирующие с нами за немецкие шкафы. Зачем он им? Не знаю. Вероятно, как заложник, которого можно обменять на шкаф.
Это предположение показалось мне заслуживающим внимания. Меня ведь вчера тоже пытались пленить, заточив в бетонном колодце! Может, если бы с помощью Дениса и Барклая я не вырвалась на свободу, бандиты попытались бы обменять на «Хельгу» меня!
– Дохлый номер! – сказала я вслух. – У нас же нет «Хельги»!
