которые я переоделась, отправив в стирку испачканный костюм, были густо забрызганы темно-красным вишневым соком.
– Ох! Второй раз за день! – собразив, что мне теперь еще и джинсы стирать, я не сдержала стона.
– Что? Ты сегодня убила двоих? – по-своему понял сказанное Денис.
– По-твоему, я похожа на убийцу?! – обиделась я.
Денис снова с намеком поглядел на мои джинсовые ноги в россыпи кровавых веснушек.
– Это вишневый сок! – спасая меня от навета, сказала Трошкина.
– А это? – перегнувшись через павшую вешалку, Денис указал на тело в основание баррикады.
Тело, по-видимому, было женским – об этом говорили длинные, ниже плеч, волосы, первоначальный цвет которых определить было невозможно. Три литра вишневого сока растеклись по паркету широко, как славное море – священный Байкал, и насквозь промочили шевелюру жертвы. Трошкина, оказавшаяся при сиропном разливе на глубоководье, оставила в пугающей красной луже свои тапки и стояла, балансируя, на перевернутой алюминиевой кастрюле. Я подумала, что кастрюля, вероятно, до катастрофы тоже помещалась на вешалке. Иначе как бы она оказалась в прихожей?
– Это, кажется, Вера Пална! – пропищала Алка.
Стоя на полузатопленной кастрюле, она была похожа на застигнутого наводнением суслика.
– В соку? Или уже в собственном соку? – уточнил Денис, шаря под вешалкой в поисках верхней конечности предполагаемой Веры Палны.
Я было подумала, что он хочет ее поднять, но Денис ограничился проверкой пульса.
– Надо «Скорую» вызвать, – робко подсказала я.
– Уже не надо, – ворчливо ответил Денис. – Эх, ну и вечерок! – И он посмотрел на меня, как гость неудавшегося праздника на массовика-затейника.
– И что теперь? – трусливым шепотом спросила сусликовидная Трошкина, удерживая равновесие на кастрюле лебедиными взмахами рук.
– Баста, карапузики! Кончилися танцы! – непонятно, но очень зловеще ответил Кулебякин, отцепляя от ремня мобильный телефон.
– Помирать, так с музыкой! – подхватила смутно узнаваемую цитату Трошкина. – Запевайте, братцы!
С песнями у нас как-то не сложилась, а вот поплясать нам с Алкой пришлось – прямо, как карасям на сковороде! По звонку Дениса дежурная опергруппа слаженно исполнила в двадцать первой квартире ритуальный танец под названием «Выезд на место происшествия».
В квартиру набежала целая толпа народу – сплошь мужики с пуленепробиваемыми лицами. Тут-то и начались танцы-шманцы-выжиманцы: из нас с Трошкиной выдавливали информацию, как сок из спелой вишни, будь она неладна! По правде говоря, сказать нам было нечего: когда Алка побежала к соседям за зеленью, никакого трупа в ее квартире еще не было, а смертоубийственная вешалка мирно стояла в своем углу.
Трошкина как заведенная ругала себя за то, что не потрудилась запереть дверь на ключ, потому что в противном случае ее пожилая соседка Вера Пална не вошла бы в квартиру и не угодила бы под обвал вешалки со всем ее разномастным грузом.
Кстати, послойно разбирая образовавшийся завал, оперативники обнаружили на Алкиной вешалке немало любопытных вещиц. В особенности их заинтересовала старомодная нитяная сетка с двумя чугунными гантелями.
– Это-то здесь зачем? – не выдержал предводитель суровых мужчин, которого Денис запросто называл Севой, а нам церемонно представил как майора Скамейкина.
– Чтобы всегда под рукой были, – тоскливо поглядев на сетку, ответила Алка. – Это же мои орудия труда!
Майор Скамейкин озадаченно посмотрел на труженицу гантелей и перевел взгляд на мертвое тело с разбитой головой.
– Я состою на тренерской работе! – смекнув, к чему клонит прямолинейный майор, быстро оправдалась Трошкина. – Занимаюсь лечебной физкультурой с пациентами краевого наркологического диспансера!
– Стало быть, у вас множество сомнительных знакомых? – предположил майор.
– Думаете, старушку зашиб сбежавший из диспансера наркоман? – поежившись, спросила Трошкина.
– Думать будут другие, – веско ответил Скамейкин.
Кто эти другие, бедная испуганная Алка не поинтересовалась. Оперативники убыли часа через два. «Сработали в ударном темпе», – сказал Денис. Мы с Трошкиной не стали спорить, у меня лично не осталось на это сил. Проводив оперов и прибившегося к ним Дениса, я помогла трепещущей Трошкиной привести квартиру в относительный порядок и хотела уже идти домой, когда Алка вдруг убежденно сказала:
– Ты была права. Нам обязательно надо напиться!
Вот это заявление заслуживало обсуждения! Я переборола себя и вступила в дискуссию.
– Ларьки и магазины небось уже закрылись. Почти одиннадцать часов, ночь на дворе. Где мы спиртное возьмем?
– Ночь? – повторила Алка, недоверчиво покосившись на окно. – Действительно, ночь… Так, может. В ночной клуб двинем? Врежем по забойному коктейлю. Я закажу себе «стопроцентный отшибатель памяти»!
– А мне двойной! – быстро сказала я. – Могу себе позволить, раз вход бесплатный!
– Ага, значит, у тебя уже есть на примете подходящее заведение? – прищурилась сообразительная Трошкина. – Что за кабак?
– Ночной клуб «Райский птах»! – важно объявила я. – Не очень дорогое, но модное заведение.
– Больно уж пышное название, – засомневалась Алка. – Как туда надо одеваться?
– Дерюга и рогожа категорически недопустимы! – сказала я, намекая на сиротский стиль, исповедуемый подружкой в последнее время. – В этом сарафанце ты фейс-контроль не пройдешь. Пошли к нам, пороемся в шкафах, будем костюмироваться.
Такси мы заказали ровно на двенадцать и остаток времени до полуночи посвятили экипировке.
Среда
Ровно в ноль часов ноль минут – время показалось ему подходящим – Пятак позвонил девушке Юле. До полуночи киллер, умеряя волнение пивом, сидел в многолюдной забегаловке на окраине парка и гипнотизировал взглядом уличный таксофон. Звонить информаторше со своего домашнего или мобильного он поостерегся, памятуя, что Юлин аппарат может быть оснащен определителем номера. Пятак не собирался оставлять случайной помощнице ниточек, которые могли бы привести к нему.
С четверть минуты в трубке шли долгие гудки, потом Пятак услышал нервный женский шепот:
– Да, алло, я слушаю!
«Мамаша», – безошибочно определил Пятак. Жизненный опыт подсказывал ему, что беззаботные юные девушки отвечают на поздние телефонные звонки либо весело и громко, либо недовольно, сквозь длинный зевок.
– Здравствуйте, Юля! – официальным голосом произнес сообразительный Пятак. – Это милиция. Вы тут у нас свидетелем по делу проходите, есть срочный вопрос…
– Это не Юля, – прошелестело в ответ. – Подождите минутку, сейчас я ее позову!
В трубке брякнуло, а потом Пятак услышал приглушенные голоса. «Юлька, иди скорее, тебя из милиции спрашивают!» – кричал один. «Серьезно? – ничуть не испуганно отвечал другой. – Сейчас подойду, только из чата вылезу!» И новоиспеченный киллер похвалил себя за выбор правильной тактики.
– Алло, это правда милиция? – весело и громко спросила беззаботная юная девушка.
– Юля, здравствуйте! Это я, Стас! – извиняющимся голосом запел Пятак, которому хватило ума
