усевшись напротив Анастасии Фёдоровны лицом к лицу, сурово по-требовал:
– Ну а теперь, Тася, всё, как на духу. Какой длины был клинок? С локоть? Заметила ук-рашения? Рассказывай! И быстро!..
Глава восьмая. Рассуждая логически
Кирилл Артемьев не был бы капитаном МВД, оперуполномоченным уголовного розыска Кириллом Борисовичем Артемьевым, если бы не заметил (а уж тем более – не придал бы зна-чения) сложному мимическому обмену, произошедшему между Сергеем Фёдоровичем Заком и его сестрой. Что-то они знали – точнее, знала сестра, а Сергей Фёдорович был ещё не в курсе, но уже догадывался, и эта информация могла повлиять на ход следствия. Не коренным образом, конечно – Артемьев привык скептически оценивать степень влияния любых новых данных на магистральную последовательность процесса дознания – но существенно.
Скорее всего, Анастасия Фёдоровна что-то знала о фигурировавшем в деле клинке ('меч или палаш'), но Зак, имея, видимо, какие-то свои соображения по этому предмету, велел ей молчать. Что ж, размышлял Артемьев, шагая к остановке троллейбуса, вряд ли эта информа-ция нам поможет – вот если кто-нибудь из них знал, откуда у Володи этот клинок… Только вряд ли они знают. Ни Анастасия Фёдоровна не знает, ни Сергей Фёдорович. Только вот по-следний ещё и ершится при этом, щёки раздувает – ни дать, ни взять комиссар Мегрэ. Заду-мал, небось, собственное расследование – деятель ещё тот. Ну-ну, пусть повоюет на старости лет. Мешать – вряд ли помешает, а вот информацию, может, какую и наскребёт. Совсем было бы хорошо, если он Володю по каким-то своим каналам отыщет. Как отыщет, так сразу приве-дёт – тут двух мнений быть не может. Потребует, конечно, оформить явку с повинной и чисто-сердечное, но это как раз без проблем: мальчишку гробить нам незачем. Тем более, что Шны-рёв давно и сам напрашивался.
Другой вопрос – дело оказалось не таким лёгким, как уверял друг Шурик. Не 'глухарь' пока, но и явных ниточек не видать. И клинок – снова этот клинок! К чему и зачем он здесь?..
Артемьев всё ещё не отказался от своей версии о существовании в городе военно-спортивной организации патриотического толка. Хотя у версии имелись существенные изъяны. Во-первых, уже упомянутый клинок. Если организация основана на принципах марксизма-ленинизма-сталинизма, то ей в качестве базового атрибута скорее подошёл бы серп. Или мо-лот. Фанатам Адольфа Шикльгрубера меч подошёл бы несколько больше, но, честно говоря, Артемьев ни разу не слышал об обществах носителей врила, которые бы размахивали мечами где ни попадя. Они предпочитают автомат с подствольником. Как, впрочем, и носители идей марксизма.
Во-вторых, если бы организация такого рода существовала в Ветрогорске, Артемьев бы об этом знал. Уровень компетенции, конечно, не тот, чтобы ему позволили этими ребятами всерьёз заниматься – на то у нас ФСБ имеется – но ориентировку дали бы: всё-таки опера-тивник – чтобы имел в виду при случае.
Если же такой ориентировки не было – значит, организация глубоко законспирирована, и Артемьеву по долгу службы полагается доложить о ней куда следует и передать дело. А этого ему, капитану Артемьеву, в свете новых событий делать совершенно не хотелось. Потому что он всё ещё уважал Зака Сергея Фёдоровича, ценил его заслуги и помнил доброе. Потому что понимал, что в этом случае мальчишку Володю возьмут в такой крутой оборот, из которого он не выберется до конца жизни. Потому что у Артемьева подрастал сын Коленька (осенью этого года уже в третий класс пойдёт!), и он, Артемьев, мог сопереживать Заку, у которого своих де-тей не было и который держался за Володю.
В общем, Кирилл с ходу отверг идею передать дело в ФСБ.
Сам разберусь, решил он. Не 'глухарь' ещё. А клинок… у Князева проконсультируюсь, что это может быть за клинок. У него источники информации и полнее, и надёжнее.
Вспомнив о Князеве, Кирилл взглянул на часы. До назначенной встречи (в шестнадцать ноль-ноль) было ещё три часа с полтиной. 'Как раз успеваю в спортивный комитет заглянуть', – подумал Артемьев и сел в подъехавший к остановке троллейбус.
Сказать, что Андрей Мишуков нервничал, значило бы не сказать ничего. Мишуков не нервничал – он сходил с ума. И на то были веские причины.
Получив заказ и расставшись с Лысым Герой, Андрей вернулся на своё рабочее место, вышел в 'Интернет' и минут за пять выстроил 'щупальце', преодолев восемь границ и три ты-сячи километров. Затем с коммерческого сервера, находившегося где-то в Финляндии, соеди-нился с каналом общего доступа МВД России и уже через этот канал вышел на базы данных Ветрогорского управления. Ещё пятнадцать минут Мишуков потратил на то, чтобы раскусить сегодняшний пароль. Потом – запрос. Сортировка. Перекачка результата по 'щупальцу'. За-чистка логов. Отключение. Деформация и разрыв 'щупальца'. Мишуков вытер трудовой пот. Бoльшую часть времени у него как и всегда отнял компьютер Ветрогорского УВД ('редкос-с- стный тормоз!'), не самая могучая машина из тех, с которыми Андрею приходилось работать. К тому же всегда существовала опасность, что наша телефонная сеть, по уровню модернизации соответствующая эпохе царя Гороха, не выдержит нагрузки, и связь прервётся на самом инте-ресном месте. Но в этот раз бог миловал, и через тридцать пять минут после начала работы Андрей приступил к её второму этапу.
Файл данных, перекачанный из АБД 'Досье' и 'Насилие', был громоздок: двадцать во-семь мегабайт оперативной информации. Мишуков запустил созданную им полгода назад про-грамму статистической обработки данных, ввёл указанные Лысым Герой ключи и параметры для целевой функции. Откинулся в кресле, дожидаясь результата. Оглянулся на коллег. Те любопытства к тому, что он делает, не проявляли: каждый занимался своим делом. Через со-рок восемь минут ответ был готов. Мишуков бегло просмотрел конечный файл, подправил не к месту влезшую запятую. После чего перенёс файл на дискету, а исходную копию подтёр вме-сте с информацией из АБД. Для гарантии дважды обработал жёсткий диск компьютера утили-той Wipeinfo, чтобы никто не смог возникни у него такое желание – восстановить стёртую информацию. Дело сделано. Три тонны баксов – как с куста!
Мишуков спрятал дискету с результатом в нагрудный карман, бросил в пространство: 'Пойду – курну', и вышел в коридор к баночке с окурками, намереваясь именно здесь дож-даться Лысого Геру. Тем более, что до его появления оставалось чуть более пяти минут.
Там Андрей извлёк сигареты, закурил, с наслаждением затянулся. И тут начались непри-ятности. В коридоре, гремя ведром, появилась уборщица, тётя Глаша.
– Вот, – немедленно заворчала она, едва завидев Мишукова, – курят и курят, курят и курят. И нет чтобы за собой убрать. А то курят и курят, курят и курят.
Она, чуть ли не оттолкнув Андрея, ухватила банку из-под 'Tchibo', с ненавистью вытрях-нула из неё окурки в ведро. В другое время Мишуков выдал бы ей за грубость по полной про-грамме (он был из тех людей, которые за словом в карман не лезут – особенно, если кто-то пытается попрать их личное достоинство), но сегодня, после успешно выполненной работы (а беглого просмотра хватило, чтобы понять – работа выполнена успешно), Андрей был благо-расположен к окружающей реальности.
– Так вам же за это деньги платят, – заметил он со смешком. – Если мы курить бросим и убирать за собой начнём, вы же без работы останетесь.
Тётя Глаша вызов не приняла, ведром не грохнула, а, откликнувшись на чистом автопи-лоте: 'Умник нашёлся!', заковыляла прочь.
– А что случилось-то? – спросил Андрей уборщицу, почувствовав беспокойство.
– Ефим Алексеич с выставки вернулся, – не обернувшись даже, ответила тётя Глаша.
'Вот те раз,' – подумал Штирлиц. 'Вот те два,' – подумал Мюллер. Строка из борода-того анекдота промелькнула в сознании Мишукова, на ничтожную долю секунды опередив вол-ну чёрного животного ужаса, готовую затопить всё на свете.
Мишуков боялся Князева. Прекрасно знал, на что тот способен, и боялся. С тех самых пор, когда Андрей
