и должен быть наказан.
Зак Заком, но это был неприкрытый наезд. Спустить его просто так, означало для Юрки Шнырёва потерять уважение в глазах всей компании. Как её лидер он не мог себе этого позво-лить. Хотя и попытался всё свести к шутке.
– Не бил, а учил! – сказал Шнырёв, подтягивая ноги и садясь на скамейке прямо. – А кто сам без греха, пусть первым бросит в меня камень.
Парни заржали. Кое-чего Шнырёв в этой жизни нахватался. Володя же дёрнулся, чувст-вуя закипающий гнев. Да как он смеет цитировать Книгу?!
– Встань и прими наказание, как полагается рабу божьему, – сказал Володя.
Шнырёв зевнул. Он понимал, что теперь ему не отделаться. Придётся всё-таки встать и навалять этому… салаге. А если этот дед, пердун старый, снова появится, так ему и сказать: 'Он сам полез'.
Шнырёв встал.
– Чё-то я тебя не понимаю, салабон, – сказал он, растягивая слова. Ты напрашива-ешься, да? С фингалом давно не ходил?
Шнырёв сделал шаг вперёд, приближаясь к Володе. Парни за его спиной улыбались в предвкушении.
– Держи голову, – посоветовал Шнырёв, потирая кулак. – Тогда без крови обойдёмся.
Володя понял, что медлить больше нельзя, и вытащил меч. Шнырёв застыл с раскрытым ртом.
– А-а… – только и успел сказать он.
Володя ударил его – без замаха, точно соразмеряя силу. Клинок полоснул по предпле-чью Шнырёва, чуть пониже рукава стильной майки. Чирк-чирк-чирк. Володя прошёлся кончиком меча по животу Шнырёва и по груди, располосовывая одежду и нанося неглубокие раны. Кровь обильно полилась из ран.
Шнырёв закричал громко и захлёбываясь. А Володя для завершения картины опустил меч и одним взмахом разрезал Шнырёву штанину.
Надо отдать должное приятелям Шнырёва. Они не кинулись врассыпную при виде меча, а, наоборот, роняя карты и бутылки, с кулаками бросились на Володю. Володя отпрыгнул и кру-танул 'мельницу'. Одного из парней он при этом задел, и тот зашипел от боли.
– Всех порежу! – крикнул Володя. – Давайте! Давайте!
Видя, что перед ними не просто мальчишка, забавляющийся мечом, а настоящий мастер, парни охолодили свой пыл и отступили. Шнырёв повалился на скамейку.
– Из меня кровь течёт, – завыл он. – 'Скорую' вызывайте, суки!
Но парни стояли, с ужасом глядя на Володю.
– И так будет с каждым! – сказал Володя очень тихо и с мечом в руке пошёл прочь.
Никто за ним не погнался.
Наставник ждал Володю в своей квартире на Лесной.
– Что случилось, Воин? – спросил он ещё в прихожей.
– Я ушёл, – сказал Володя. – Я ушёл из дома.
Наставник провёл его в гостиную, усадил на диван, отобрал тубус и повторил свой во-прос:
– Что случилось? Почему ты ушёл из дома?
– Я не могу больше!.. – выкрикнул Володя. – Они… они…
Ему перехватило горло; слёзы рвались, душили, и он замолчал.
Наставник встал, сходил на кухню и принёс ему Володе стакан воды. Володя выпил и ему несколько полегчало.
– Всё расходится, господин Наставник, – сказал он, справившись с голосом. – Всё рас-ходится. То, чему учит нас Господь, с тем… что я вижу…
– Но ты ведь знаешь, что так и должно быть. Мир несовершенен, и мы призваны для то-го, чтобы улучшить его, очистить…
– Очистить, – с горечью в голосе сказал Володя. – От Шнырёва – да, очистить. Но от мамы тоже очистить? От дяди Серёжи тоже очистить?
– На то воля божья, – осторожно сказал Наставник.
– Но я же не знаю, что говорит мне Бог… Я спрашивал, но он промолчал… Я пошёл и дрался со Шнырёвым… хотя это и не драка была… так… и Бог снова промолчал. Почему?
– Ты пребываешь в сомнениях? Что-то гложет тебя?
– Гложет… Почему для воцарения новой жизни я должен нести смерть?.. Я его ударил, а он… он даже не защищался…
– Я думаю, тебе нужно отдохнуть, – сказал Наставник. – Ложись, поспи у меня, а вече-ром поговорим. И помни: всё правильно, твои сомнения объясняются тем, что ты становишься взрослым человеком, а взрослому человеку свойственен критический взгляд на мир и на своё место в мире. Ты задаёшь серьёзные вопросы, и на них нужно искать серьёзные ответы. Вече-ром мы поищем их вместе.
Успокоенный такими речами Наставника, Володя согласился с его предложением, лёг в знакомой маленькой спальне, под канделябром, и, как ни странно, очень быстро заснул. Снил-ся ему Шнырёв. И почему-то – брат Василий, покойник. Во сне Володе казалось, что это один и тот же человек. Он заносил меч, рубил этого ненавистного двуликого монстра; из ран монстра выплёскивалась кровь, но он всё ещё был жив, лез на Володю, и скоро Володя понял, что кровь затопила всё вокруг и нет сил поднять меч и продолжить схватку.
Вскрикнув, Володя проснулся. Было семь часов вечера, а в гостиной раздавались голоса. Наставник с кем-то разговаривал на повышенных тонах, и Володя, прислушавшись, даже разо-брал несколько фраз.
– Ты что же думаешь, – говорил Наставник, – я так просто пойду и…
– Ты пойми, Лёва, – говорил его собеседник, – другой возможности у нас не будет. Я случайно узнал об этих переговорах. Артём с 'генералом' Шика в баньке парился… Такая воз-можность… Я ареал расширю… у меня уже задел на их территории… и ты тоже… весь город будет наш…
– Своим бы быкам поручил!.. А то… – и дальше неразборчиво.
– Рад бы, да не могу. Кто-нибудь потом обязательно проболтается. В баньке под пивко. Как тот 'генерал'…
– Хорошо… – сказал Наставник. – Тогда давай…
Володя не понял, на что согласился Наставник, но обороты беседы резко понизились. Володя полежал ещё несколько минут, потом встал, оделся. Дверь тут же распахнулась и во-шёл Наставник.
– А, ты уже встал? – спросил он рассеяно.
Потом плотно прикрыл за собой дверь. И жестом приказал Володе сесть. Сам сел рядом и почти шёпотом сказал следующее:
– Ты успокоился, Володя? Ты чувствуешь в себе силы действовать?
Володя ответил не сразу. Шок от внезапного осознания вины полностью не прошёл, но если Наставник говорит, что нужно действовать – значит, нужно действовать, а не распускать сопли. Их можно будет распустить потом.
– Я готов, – сказал Володя. – Я готов действовать, господин Наставник.
– Тогда слушай меня внимательно, – зашептал Наставник. – Сейчас мы пойдём… э-э… наказывать нечестивцев. Это насильники и убийцы. Их давно пора было бы покарать, но наше земное правосудие слишком неповоротливо. С нами пойдёт… брат Виктор… ты его помнишь?
– Помню.
– Он наш друг, но иногда и он преступает черту дозволенного Богом. Я боюсь, что он может предать нас. И ударить в спину.
– Не может быть!..
– Может, Володя, может. Поэтому я и беспокою тебя, обращаясь за помощью. Ты дол-жен будешь подстраховать меня.
– Я готов, – повторил Володя.
Наставник внимательно посмотрел ему в глаза, потом кивнул:
