Капитан произвел на Генриха сильнейшее впечатление. Тем более что Гиммлер, благоговевший перед любым начальством, никогда не забывал, кто на военной иерархической лестнице находится выше него. Встречаясь с «господином капитаном», Гиммлер и в дальнейшем всегда внутренне вытягивался в струнку. И капитан сумел найти верный подход к студенту? для старшего товарища Гиммлер был готов на все.
5 августа 1922 года, едва сдав выпускные экзамены и получив должность сельскохозяйственного ассистента в фирме «Штикштофф-Ланд ГмбХ» в Шляйсхайме, производившей азотные удобрения, Гиммлер по совету Рёма вступил в националистическую организацию «Имперский флаг». Вечерами, после работы, Гиммлер с упоением занимался военными упражнениями, готовясь с единомышленниками к уличным боям будущей революции.
Вскоре у Гиммлера появилась возможность делом доказать свою преданность Рёму. В конце августа 1923 года он оставил работу в Шляйсхайме и вернулся в Мюнхен – там он вступил в НСДАП, получив билет за номером 42404, и уже в ноябре принял активное участие в своей первой «боевой операции» – «пивном» путче Адольфа Гитлера.
В дни путча Рём доверил Гиммлеру старый имперский флаг, на котором присягали путчисты. С этим флагом Генрих отправился к баварскому военному министерству, которое захватили штурмовики Рёма. Там же он стал свидетелем первого разгрома нацистов – утром 9 ноября части рейхсвера и полиции атаковали здание министерства, и Рём предпочел сдаться.
Однако вера в фюрера и в правильность лозунгов нацистов поддерживала Гиммлера – оставшись на свободе, он занялся пропагандистской работой, при этом не только воспевая нацизм и нацистов, но и продвигая народнические идеи.
Вскоре Гиммлеру удалось пробиться в первые ряды «воинствующих народников». Он был избран гауфюрером Баварии, поддерживал контакты с артаманами по всей стране, в том числе и с бранденбургским фюрером этого ордена Рудольфом Хёссом, ставшим в будущем комендантом Освенцима и одним из самых жутких преступников Второй мировой войны.
Среди артаманов гауфюрер встретил человека, которому было суждено перевести народнические предрассудки Гиммлера на идеологические рельсы собственно расовой теории. Этим человеком стал Рихард Вальтер Дарре.
Дарре внушил Гиммлеру то, что сам проповедовал на протяжении ряда лет. Проблема сельского хозяйства – не экономическая, это? «проблема крови». Задача государства состоит в том, чтобы всемерно содействовать распространению крестьянской крови – путем расселения на новых территориях, повышения рождаемости, сокращения процесса переселения в город.
«Необходимо как можно быстрее неразрывно соединить лучшую кровь нашего народа с землей», – призывал Дарре.
Самым подходящим резервуаром «лучшей крови» он считал нордическую расу. Для современников это означало вытеснение всех чуждых нордическому мифу идеологий, уничтожение всех сил, придерживавшихся интернационалистских и гуманистических убеждений, начиная с масонства и кончая проповедующим человеческое братство и терпимость христианством. Потрясенный Гиммлер увидел очертания нового для него мира, о возможности существования которого он раньше лишь смутно догадывался. Оракул «крови и почвы» просветил его, и, возможно, именно тогда Гиммлеру привиделась расовая элита будущего – правители будущих германцев, рыцари ордена СС.
В то же самое время у молодого нациста появилась возможность изменить свою судьбу и вернуться к нормальной жизни бюргера. В 1926 году он познакомился с Маргаритой Боден – дочерью помещика из западно-прусского местечка Гончерцево. Девственный нацистский пропагандист окунулся с головой в омут любви. Однако у Гиммлеров-старших серьезные намерения сына никакого восторга не вызвали: Марга (как она сама любила себя называть) была на восемь лет старше Генриха и ко всему прочему исповедовала протестантизм. Достаточно долгое время Гиммлер не решался представить Маргу родителям. Он писал брату по этому поводу: «Мне легче в одиночку очистить зал от тысячи коммунистов!»
Наконец старики родители сдались и предоставили молодым самим решать свою судьбу. 3 июля 1928 года Генрих и Марга повенчались и решили начать новую жизнь в деревенской идиллии – молодожены приобрели земельный участок под Мюнхеном. Там они построили небольшой деревянный домик: на первом этаже располагались две комнаты, еще три находились на втором этаже. Генрих собственноручно смастерил курятник, так как молодая чета предполагала создать большую птицеферму.
Со временем Гиммлеры приобрели 50 кур-несушек, однако вечная нехватка денег и бурная политическая карьера хозяина дома затормозили реализацию проекта по организации крупной фермы.
6 мая 1929 года Марга писала мужу: «Куры ужасно несутся, всего два яйца в день. Я не представляю, как мы дальше будем жить, Да еще сумеем ли накопить деньги к Троице. „…“ У нас сплошные неудачи. Я пытаюсь что-то откладывать, но деньги тут же испаряются». В следующем письме – те же заботы: «Ты опять не ответил, как нехорошо. Если завтра утром не появятся деньги, служанка не сможет забрать твои ботинки».
К финансовым проблемам добавился семейный кризис, наступивший раньше, чем могли предположить сами супруги. Холодная, нервная, не отличавшаяся покладистым характером Марга начала до такой степени раздражать впечатлительного мужа, что он все чаще под различными предлогами покидал дом. После рождения дочери Гудрун, их единственного ребенка, супруги окончательно разошлись.
Напрасно надеялась Марга, что нацистская политика в итоге вернет ей мужа.
«Когда пройдут выборы, то, наконец, хотя бы на несколько лет наступит спокойствие „…“ и ты, ты будешь снова навсегда со мной», – писала несчастная женщина мужу.
«Ты, проклятый ландскнехт, ты когда-нибудь появишься дома? – читаем мы в следующем письме. – Приезжай хотя бы на два дня, но приезжай!»
А вот другое письмо: «Мне очень плохо. Что же будет? Я все время думаю об этом… Милый, что же со мной будет?.»
Генрих Гиммлер не искал ответов на вопросы жены. Он давно уже находился в другом мире, очерченном рамками приказов фюрера, назначившего его 6 января 1929 года имперским руководителем охранных отрядов. Наконец-то Гиммлер получил возможность воплотить в жизнь свои мечтал. Он с головой ушел в работу по созданию утопического общества – которое уже совсем не походило на патриархальный крестьянский рай.
Черный Орден СС
Современный российский читатель, интересующийся историей Третьего рейха, пребывает в плену многочисленных заблуждений, созданных еще советской пропагандой. Так, штурмовики СА воспринимаются сбродом, состоявшим из темных малообразованных лавочников, выпивох и драчунов, которые были врагами любой интеллигенции. В то же время члены охранных отрядов СС (во многом благодаря фильму «Семнадцать мгновений весны») предстают элитой общества – союзом прекрасно вышколенных и высокообразованных людей, имеющих благородное происхождение, орденом «голубой крови».
На самом же деле всё было с точностью до наоборот. В штурмовые отряды СА шли молодые офицеры с высшим образованием и студенты с военным опытом – среди них хватало выходцев из самых благородных и древних семейств Баварии. А вот охранные отряды СС начинали свою историю с группы мелких мюнхенских лавочников, объединившихся вокруг Гитлера по причине искреннего обожания и желания уберечь «любимого фюрера» от опасностей и невзгод.
Эта структура появилась в марте 1923 года. Несколько «старых борцов» поклялись лично Адольфу Гитлеру защищать его от внешних и внутренних врагов даже ценой собственной жизни. Они назвали себя «Stabswache» – «Охрана штаба».
Именно тогда в нацистской партийной форме впервые появился черный цвет. Гвардейцы фюрера решили внести в свое обмундирование элементы, которые отличали бы их от общей массы штурмовиков. Кроме серо-зеленых фронтовых мундиров и ветровок защитного цвета, они стали носить черные лыжные кепки с серебристым изображением «мертвой головы», а красное поле нарукавной повязки со свастикой обшили по краям черной лентой.
Кстати, «мертвую голову» (Totenkopf) «Охрана штаба» позаимствовала у гусар старой кайзеровской армии – она должна была обозначать угрозу врагам и готовность к жертве ради фюрера (в годы Первой
