можно убедить, навешав лапшу о необходимости углубленного изучения с целью дальнейшего предотвращения и выкорчевывания, то на рядовых «долговцев», которые пришли в клан по зову сердца, подобные заклинания не действуют, что вполне логично: если ежедневно и еженощно рискуешь жизнью ради идеи, она становится тебе дорога — а в «Долге» при всей жесткости дисциплины командиры не рискнут пойти против воли рядовых, ведь дуэльный кодекс никто не отменял, могут и на Арену пригласить… В общем, прикинув шансы, Плюмбум отказался от варианта привлечения Давида Роте на свою сторону. И вот надо же — генерал сам проявил желание встретиться. И подкрепил его засылкой целой команды вооруженных оболтусов. Что ж, удача плывет в руки — грех отказываться.
— Интересно, откуда Давид узнал о моем прибытии, — задумчиво сказал Плюмбум; он специально назвал Роте по имени, чтобы подчеркнуть старое знакомство с ним. — Смотрю, нас тут чуть ли не ковровой дорожкой встречают. Жаль, нет цветов и оркестра.
— Я не уполномочен отвечать на ваши вопросы, — отрезал Ханкилдеев.
— Что ж, спрошу у самого Давида.
— Значит, проблем не будет?
— Никаких проблем. Нам проблемы не нужны.
— Хорошо. Пистолеты и ножи можете оставить при себе. Автоматическое оружие мы пока реквизируем до распоряжения Роте.
— Надеюсь, вы достаточно опытны, чтобы защитить нас от стаи кровососов или псевдогиганта? — подколол Плюмбум.
Сотник подколки то ли не понял, то не заметил.
— Мы достаточно опытны, — сказал он твердо, завершая на этом разговор.
Путь до Базы проделали в молчании — Плюмбум не хотел случайной оговоркой выдать посторонним свои намерения. «Долговцы» повели членов спасательной экспедиции прямо по старой дороге, которая вскоре уперлась в импровизированный блокпост. На обочине стоял «Икарус» без колес, окна которого были мертво заделаны металлическими листами с прорезанными в них бойницами. Саму трассу перегораживали наваленные друг на друга мешки с песком, за которыми была организована пулеметная точка. Караулившие на посту «долговцы» взмахами рук приветствовали возвращающихся из рейда сослуживцев, но на подконвойных посмотрели без особого любопытства — вольных много по Зоне шарится, вот и ещё шестеро попались, болезные. Какое-то оживление вызвала только Лapa — женщины в Зоне и по сей день оставались в диковинку, одна приходилась на десятерых. Впрочем, увидеть и обсудить её прелести у «долговцев» не получилось — под костюмом высшей защиты много не разглядишь.
Пройдя через блокпост, сталкеры и учёные оказались на территории Базы — так уже долгое время назывался постоянный лагерь «Долга», расширившийся за счёт завода «Росток» и Янтаря. Плюмбум и сам когда-то принимал участие в зачистке, лихие были времена. Теперь он шёл и поражался тому, как изменилась База. Руины разобрали, по углам почистили, битую технику куда-то увезли, в окна зданий вставили рамы с жалюзи, появились щитовые ангары и нормальная вертолетная площадка. Понятно, что аномалии правил не придерживаются и границ не ведают, но бывший сталкер сразу отметил, что нигде не видно ни жгучего пуха, ни кисельных луж. Неужели убирают? А ещё Плюмбум увидел нечто такое, что привело его в замешательство и заставило всерьёз задуматься. Рядом с одним из ангаров расположилась явная «воронка» — там чуть дрожал воздух, как над расплавленным асфальтом в летнюю жару, — и при этом граница аномалии была четко определена аккуратно расставленными оранжевыми конусами вроде тех, которыми пользуются дорожные рабочие. Похоже, у старого приятеля Давида Роте на почве «орднунга» окончательно съехала крыша — это ж додуматься надо: очерчивать аномалии! Интересно, он за «кометами» и «теслами» тоже будет с конусами бегать?
Членов спасательной экспедиции провели к зданию склада напротив железнодорожной платформы. У Плюмбума с этим зданием были связаны не самые лучшие воспоминания: однажды его здесь серьёзно ранил матерый кровосос, и если бы не Лёлек с Ларой, то гнить бы Виктору Свинцову в могиле уже лет десять как. Похоже, у его спутников тоже возникли не самые лучшие ассоциации — вся команда учёных имела кислый вид. Лишь Артур осматривался вокруг с восторженным любопытством. А как же иначе? Легендарная База, о которой столько написано, снято, спето и сплясано, что жизни не хватит со всем этим великим культурным наследием ознакомиться.
Хотя причин для уныния не было пока никаких. Наведение «орднунга» коснулось и этого мрачного здания. Над складскими воротами висел огромный рыцарский щит — символ «Долга». Рядом организовали две цветущие клумбы, работающий фонтанчик и даже соорудили памятник — странную сварную конструкцию, должную, очевидно, изображать пробирающегося по Зоне сталкера, но больше смахивающую на изготовившегося к прыжку снорка.
Отсалютовав часовым, замершим у ворот, сотник Ханкилдеев провел членов спасательной экспедиции внутрь здания. Разумеется, внутри бывший склад выглядел ещё более обустроенным, чем снаружи. Мусор был убран, пол отскоблен, стены и решетчатые лестницы покрашены.
— Здесь вам придётся разделиться, — сообщил Ханкилдеев. — Господин Роте хочет поговорить с господином Свинцовым тет-а-тет. Остальных попрошу в нашу столовую. Могу поручиться, что вы голодны. Защитные костюмы и амуницию можно сдать нашему оружейнику.
На этот раз учёные подчинились произволу не без удовольствия. Потрясения, которые они пережили утром и в первой половине дня, требовали паузы — хотя бы нескольких часов отдыха в безопасности, с обедом и послеобеденным сном. Предложение сотника пришлось по душе, учёные повеселели, а Лёлек сразу поинтересовался: «Чем у вас тут кормят? Диетическое питание есть?».
Плюмбум себе отдыха позволить не мог. Ханкилдеев сопроводил бывшего сталкера на второй этаж, там они остановились у массивной стальной двери с электронным глазком, на которой чёрной краской был изображен всё тот же «долговский» щит. Сотник кашлянул, сделал подобострастное лицо и доложил, глядя прямо в глазок:
— Господин генерал, Виктор Свинцов доставлен по вашему приказанию.
— Благодарю за службу, — отозвался голос в скрытом динамике. — Присмотри пока за остальными.
— Слушаюсь!
Ханкилдеев по-дружески кивнул Плюмбуму и удалился.
Громко щелкнул замок, дверь приоткрылась. За ней обнаружился просторный кабинет, выглядевший по меркам Зоны роскошно. Мебель — только новая и не ширпотреб: современный письменный стол, кресла, шкафы, огромный сейф. На стене — уродливые рога псевдолося. Большая редкость, между прочим, поскольку этих массивных неповоротливых зверюг выбили из фауны Зоны чуть ли не в самом начале её освоения. Распластавшись вдоль стены, застыл оскалившийся крокодил. Рудиментарные отростки, заменившие лапы, выдавали в нём мутанта — припять-крокодила, которого чаще называли просто и ласково Геной.
Давид Роте, одетый в легкий хлопчатобумажный комбинезон, сидел за столом, но при появлении Плюмбума встал и, улыбаясь, пошёл навстречу. Плюмбум отметил, что с момента последней встречи главнокомандующий «Долга» окончательно и бесповоротно поседел. Впрочем, это не удивляло — у него и шесть лет назад пробивались седые волосы, а с такой жизнью…
— Здравствуй, брат сталкер! — поприветствовал Роте.
— Гутен таг, херр Роте, — сказал Плюмбум.
Улыбка генерала несколько увяла. Хотя он сам периодически вворачивал в речь словечки из родного языка, но не любил, когда это делали другие. Наверное, думал, что его хотят таким образом поддеть. Ну а за кличку Фашист, которую ему дали «свободовцы», мог и прибить, не разбираясь, кто к какой группировке принадлежит.
Впрочем, на приветственной фразе познания Плюмбума в немецком языке заканчивались, и он перешел на русский:
— Говорят, ты хотел меня видеть, Давид?
— Да, — подтвердил Роте. — Есть серьезный разговор. Я тебе звонил и писал сегодня с утра, но ты, видимо, был занят — не отвечал на вызовы.
— Возникли проблемы. Пришлось решать.
— Понимаю.
