— Ха. Одеяло. Размечталась, подруга. И ты думаешь, я это вынесу?
— Ничего-ничего, баиньки.
— Похавать бы…
Это был больной вопрос. Жрать было нечего, последние галеты они съели утром, запивая густо- фиолетовой от марганцовки и отвратительной на вкус водой. В лесу, правда, наткнулись на россыпь черники и, морщась, сжевали несколько ранних моховиков — вот и весь обед. Ужин вообще не светил.
— Завтра купишь чего-нибудь.
— Купишь. Прелестно! Деньжат только подкинь.
«Ну, не жмоться, — подал голос Фил. — Деньги — не проблема»
— Ты что, печатный станок где-нибудь припрятал?
«Печатный — не печатный, но завтра деньги будут»
— Какого черта, пусть говорит вслух! — возмутилась Лиза.
— Он говорит, что завтра достанет кучу денег.
— Да, — добавил Фил во внешний динамик. — Будем брать банк.
— Опять как тогда? — со скепсисом уточнил Вовчик.
— Теперь всё будет тип-топ.
— Ну-ну, свежо предание… Кстати, а на чем вы тогда засыпались? Вовчик в упор посмотрел на Лизу.
— Когда?
— Ну, Новоладожское энергохранилище. Конечно, не банк, своя специфика, но все-таки — что случилось?
— Да бог с тобой, дружок, какое ещё хранилище?
— М-м… тебе что, досье твое показать?
— Досье, — саркастически заметил Фил. — Как же — досье, видимость одна.
— Говорю тебе, не брали мы… а, черт! Никаких дел в Новой Ладоге. Там же серожопых до задницы!
Вовчик скосил глаз, посмотрел на Лизу, на экран, снова на Лизу.
— И кто же из вас врет?
— Факт попытки ограбления Эн-эл-э-бэ зафиксирован во многих источниках, — снова перехватил инициативу Фил. — Например, «Ежедневный бюллетень», циркуляр «Об усилении бдительности»… — по экрану поползли бесконечные строки, написанные плохим канцелярским языком аж пятнадцатого столетия.
Лиза оттолкнула Вовчика и уставилась в монитор:
— Это который три-двенадцать?
— Какое ещё «три-двенадцать»?
— Не знаю я никакого такого указа! Впрочем, если это дата… Есть такой указ. Нет, другой. «О ведьмах и ведьмаках, а также о вреде…»?
— Да.
— Ну-ка, ну-ка, — Вовчик развернул к себе экран. — Давай его сюда.
— Пожалуйста.
«О ведьмаках и ведьмах, а также о вреде, ведьмовством их приносимом. Мы, сай города Волхова, властитель падающей воды, повелитель окрестных земель, прилежащих водоемов и воздушного пространства, распорядитель недр и администратор селений, повелеваем: да будет отныне всякий ведьмак или всякая ведьма, в том уличенные, злодейство замышляющие супротив государя Вашего, биты шокером на площади прилюдно, но не до смерти, а после брошены в острог, где и надлежит им быть до приезда посланца Нашего, дабы оного ведьмака или ведьму передать ему для препровождения в столицу, где указанному ведьмаку или ведьме казненным быть; а кто по рвению чрезмерному или какой иной причине того ведьмака или ведьму до смерти доведет, не дожидаясь посланца нашего, того службы и чести лишить, водить голым по поселению и гнать шокером в леса; если же кто кого заподозрит в ведьмовстве и донесет на того, и донос его подтвердится, тому выдать из средств казны тысячу рублей; а буде донос не подтвердится, то бить шокером десять раз на площади; а если кто на достоверно известного ведьмака не донесет, или окажет ему помощь и укрытие, того бить шокером до смерти.
Настоящим отменяем положение «О поимке и казни» Нашего указа «О ведьмовстве». Дано третьего декабря 2315 года, Хрустальный Зал, Волхов»
— Вот такие дела.
— В такой версии — впервые слышу, — чистосердечно признался Вовчик, пихая ногой большой плоский кусок штукатурки с облупившейся голубой краской с одной стороны. — Но определенно за этим что- то стоит.
— Государь не доверяет власти на местах, — съязвил Фил.
— По-моему, мы это уже обсуждали. Кстати, подруга, есть идея. Давай я сдам тебя, а ты меня. Деньги поделим.
— Браво. Но все равно — не брали мы этот банк.
— Да-а… — протянул Вовчик. — Кстати, Фил, не поделишься планами на завтра? Если можно, поподробнее.
— Легко. Я думаю попробовать финт с подменой счета…
— Ты одну вещь забыл. Она вот в розыске, а меня вообще не существует в этой системе.
— Ну и что?
— На кого ты счет откроешь?
— Как это на кого? На тебя, естественно.
— Помнишь, чем в прошлый раз кончилось?
— Первый блин, как говорится… К тому же, тебя узнали.
— Ладно. Надеюсь, теперь все пройдет нормально. А кто будет лохом?
— Местный какой-нибудь. Разве это важно?
— Слушай, — вмешалась Лиза, — если ты такой крутой, может, и мне почистишь биографию?
— Никак невозможно. Там всё завязано на что-то очень секретное. Может подскажешь, на что?
— Откуда? Ладно, я спать хочу, раз уж есть нечего.
Вовчик с готовностью откинул край сложенного вдвое плаща:
— Прошу. Снаружи или внутри?
Она молча улеглась посередине плаща, отвернулась от Вовчика, который пристроился рядом, и мгновенно заснула. Вовчик долго глядел ей в затылок, громко дышал, но так и не смог побороть предрассудки. Так, не поборов, и заснул.
Утром двое голодных оборванцев отправились грабить банк.
«Всё в Главном Банке располагало
к грабежу.»
Гарри Гаррисон
Грабить банк очень просто. Для этого нужно всего лишь иметь крепкие нервы и как можно меньше самомнения, потому что когда выходишь оттуда в лохмотьях, но с пачкой червонцев в кармане, трудно не почувствовать себя принцем инкогнито. А тут и фараоны подоспеют.
Всё утро Вовчик с Филом просидели под осыпью рядом с кабелем, медленно и осторожно прокапываясь через россыпи гравия в песке к главной жиле. Сверху песок был сырой, но как только Вовчик зарылся поглубже, начался совершенно сухой слой, песок всё время осыпался и это очень мешало работе.
Вдруг из-под песка показался гладкий черный бок оболочки кабеля. Оказалось, что они промахнулись почти на полметра мимо магистрального повторителя. Пришлось копать вбок, это заняло ещё пятнадцать минут. Наконец Вовчик стер последнюю пыль с титанового бока репитера, побрызгал вокруг водой, чтобы не сыпался песок, и отложил нож. На свет был извлечён небольшой потертый кожаный чехол с огромным количеством маленьких отверточек, кусачек, надфилей и прочих разнобразных причиндалов, без которых не обходится ни один порядочный железячник[77]. Боковая крышка кожуха держалась на шести утопленных заподлицо винтах. Четыре из них вывернулись нормально, у пятого головка
