Тайны мировой истории. Трагедии и мифы человечества

сотрудника госбезопасности и несколько войсковых офицеров. Все это производилось с целью присвоения оружия и форменной одежды, в которую экипировались бандиты, когда шли «на дело». Как правило, трупы убитых уголовники прятали в катакомбах.

Курлянд поставил перед своими подчиненными задачу во что бы то ни стало и в сжатые сроки взять или уничтожить банду «Черная кошка» и, по возможности, захватить живым Марущака. По предположению начальника угро, тот наверняка знал и других своих сообщников и встречался с ними.

А Марущак и его шайка в это время скрывались в катакомбах и развалинах. И все же по полученной от населения информации сотрудники угрозыска шаг за шагом сжимали кольцо вокруг Марущака. Однажды оперативникам удалось выследить вожака. А он, хорошо знавший многие надежные ходы в катакомбах, нырнул в один из них и через некоторое время очутился в глубокой пещере на Куяльнике, где находилась его штаб-квартира. Марущак считался битым волком и обложить его было не так-то и просто.

Прошло некоторое время. И как-то раз при очередной облаве на барахолке в числе других был арестован сообщник Марущака. Об этом стало известно, когда при выявлении личностей задержанных его опознал один из бывших полицаев – спасая свою шкуру, он сдал преступника. Так оперативники и вышли на штаб-квартиру банды «Черная кошка».

Ранним утром сотрудники угро окружили вход в пещеру. Бесшумно подошли вплотную к логову. Но бандиты, почувствовав опасность и понимая, что они заперты в пещере, решили прорваться сквозь кольцо. Выскочив наружу, открыли ураганный огонь. Оперативники моментально отреагировали на это, начав стрельбу на поражение. Бой был коротким. Тяжело раненный вожак еще пытался отстреливаться из пистолета, но его схватили и обезоружили. В последний момент Марущак все же успел раскусить ампулу с ядом. Он прекрасно понимал, что за содеянное ему спуску не будет, и предпочел умереть добровольно.

19. Сексуальная революция в Советской России

В 1917 году большевики совершили не только политический переворот, но и сделали реальностью первую сексуальную революцию. Многие из тех, кто состоял в коммунистической партии, слишком буквально воспринял призыв к обобществлению собственности. Женщина, которая в традиционном российском обществе, по мнению большевиков, была приравнена к товару, получала свободу от каких-либо обязательств перед семьей и мужем. Новая коммунистическая семья подразумевала свободный выбор партнера и беспорядочные сексуальные связи...

«Дорогу крылатому Эросу!»

Главным идеологом сексуальной революции в большевистской России стала Александра Михайловна Коллонтай.

«Сохранится ли семья в коммунистическом государстве? Будет ли она точно такая, как сейчас? – спрашивала Коллонтай. – Этот вопрос мучает многие сердца женщин рабочего класса, заботит он и товарищей мужчин».

Коллонтай и другие партийные теоретики считали семью буржуазным институтом. В ноябре 1918 года на первом Всероссийском съезде работниц и крестьянок Коллонтай выступила с докладом «Семья и коммунистическое государство». Затем вышли написанные ею брошюры «Новая мораль и рабочий», «Работница за год революции» и другие.

Выступая на партийном съезде в марте 1919 года, Коллонтай говорила: «Не нужно забывать, что до сих пор, даже в нашей Советской России, женщина трудового класса закрепощена <...> бытом, закабалена непроизводительным домашним хозяйством, которое лежит на плечах. Все это мешает ей отдаться <...> активному участию в борьбе за коммунизм и строительной работе. Мы должны создавать ясли, детские садики, строить общественные столовые, прачечные, то есть сделать все для слияния сил пролетариата – мужского и женского, чтобы совместными усилиями добиться общей великой цели завоевания и построения коммунистического общества».

Коллонтай призывала не только к социальному раскрепощению женщины, но и утверждала ее право на свободный выбор в любви. Об этом она писала в своих беллетристических произведениях: в сборнике «Любовь пчел трудовых» и повести «Большая любовь». Наиболее ярко идеи Александры Коллонтай прозвучали в нашумевшей статье «Дорогу крылатому Эросу!»

В 1917 году Коллонтай призывала революционных солдат и матросов не только к радикализму, но и к свободной любви. Шесть лет спустя, уже в мирное время, она бросила клич не сдерживать своих сексуальных устремлений, раскрепостить инстинкты и дать простор любовным наслаждениям.

На практике это теоретизирование едва не привело к узакониванию проституции. По мнению Коллонтай, этот род деятельности должен был стать не профессией, а хобби.

«Для нас, для трудовой республики, – писала она, – совсем неважно, продается ли женщина одному мужчине или многим сразу, является ли она профессиональной проституткой, живущей не на свой полезный труд, а на продажу своих ласк законному мужу или приходящим, сменяющимся клиентам, покупателям женского тела. Все женщины – дезертирки труда, не участвующие в трудовой повинности <...> подлежат на равных основаниях с проститутками принудительной трудовой повинности. И тут мы не можем делать разницы между проституткой или наизаконнейшей женой, живущей на содержании своего супруга, кто бы ни был ее супруг, хотя бы и сам “комиссар”».

Провести сексуальную революцию во всероссийском масштабе Коллонтай не удалось, однако в провинции власти иногда делали попытки законодательно оформить отказ от института семьи.

«С 1 мая 1918 года, – говорится в одном из таких актов, – все женщины от 18 до 32 лет объявляются государственной собственностью. Всякая девица, достигшая 18- летнего возраста и не вышедшая замуж, обязана под страхом строгого взыскания зарегистрироваться в бюро “свободной любви” при комиссариате призрения. Зарегистрированной в бюро “свободной любви” предоставляется право выбора мужчины в возрасте от 19 до 50 лет себе в сожители <...> Мужчинам в возрасте от 19 до 50 лет предоставляется право выбора женщин, записавшихся в бюро, даже без согласия последних, в интересах государства. Дети, произошедшие от такого сожительства, поступают в собственность республики».

«Издержки» сексуальной революции

Активными сторонниками идеи насаждения свободной любви в коммунистическом государстве выступали такие видные большевики, как Лев Троцкий, Николай Бухарин, Владимир Антонов-Овсеенко.

Разумеется, не отставали от них и другие представители среднего и низшего звена большевистского актива, а особенно чекисты всех уровней, от воли которых во многих случаях зависело жить или умереть «подследственной» женщине и которые быстро научились использовать свою власть в личных целях.

По данным, приводимым С.Мельгуновым, многие рядовые сотрудники ВЧК имели по четыре-пять любовниц, а изнасилования и надругательства над беззащитными женщинами стали в силовых структурах большевиков обычным явлением.

Особая комиссия по расследованию злодеяний Советской власти, созданная Деникиным, опубликовала материалы о «социализации женщин» в городе Екатеринодаре уже в марте 1918 года. Захватив этот город, большевики издали соответствующий декрет, который был напечатан в «Известиях Совета» и расклеен на столбах. Согласно декрету, женщины в возрасте от 16 до 25 лет подлежали «социализации». Желающим поспособствовать процессу предлагалось обращаться в соответствующее революционное учреждение.

Инициатором этой акции был комиссар по внутренним делам Бронштейн, который и выдавал мандаты на «социализацию». Такие же мандаты предоставляли подчиненный ему начальник большевистского конного отряда Кобзырев, главнокомандующий Иващев, а также и другие советские власти, причем на мандатах ставилась печать штаба «революционных войск Северо-Кавказской Советской республики». Мандаты выдавались как на имя красноармейцев, так и на имя советских начальствующих лиц, – например, на имя Карасеева, коменданта дворца, в котором проживал Бронштейн: по этому мандату предоставлялось право «социализации» 10 девиц. Сам мандат выглядел так:

«МАНДАТ

Предъявителю сего товарищу Карасееву предоставляется право социализировать в городе Екатеринодаре 10 душ девиц возрастом от 16-ти до 20-ти лет, на кого укажет товарищ Карасеев.

Главком Иващев.

Место печати».