рельефов. Это положение иногда пытаются оспаривать, утверждая, что, мол, «среди рельефов слишком много грозных хищников, воинственных всадников, сцен борьбы и кровопролития». Да, грозные хищники, воинственные всадники… Но ведь сказано-то: «всякое» дыхание да хвалит Господа. «Всякое»! А что касается сцен «борьбы и кровопролития», то ведь «аще сниду во ад – и Ты тамо еси» («даже если сойду в ад – и Ты там»), говорится в другом духовном тексте. Мир людей, земной мир представлен на стенах собора во всех своих противоречиях – но как все эти образы объединены одним Дмитриевским собором, так и мир, сотканный из противоречий, объемлется Богом вместе со всеми существующими в этом мире противоречиями – и с псалмопевцами, и с «воинственными всадниками»…
Белокаменная резьба Дмитриевского собора
…После сплошного ковра белокаменных узоров на фасадах храма ожидаешь увидеть нечто сопоставимое и внутри собора. Но он встречает нас почти первозданной белизной – кроме рядов тесаного белого камня, увы, на его стенах почти ничего нет.
Приглашенные князем Всеволодом греческие мастера расписали стены такими фресками, что у молящихся, вероятно, дух захватывало от восхищения. Остатки этих фресок, пострадавших за столетия от разорений и пожаров, были сбиты в 1843 году, тогда же собор был заново расписан масляными красками.
В 1918 году Всероссийская реставрационная комиссия при расчистке обнаружила под сводами хор остатки фресковой росписи XII века – сцены из «Страшного суда». Это явилось событием: из небытия возникло одно из лучших созданий древнерусского художественного гения.
Сохранился фрагмент композиции «Страшный суд». Судя по стилю росписи, над фреской работали два мастера – греческий и русский, оба незаурядные иконописцы. Несмотря на то что они придерживались византийского канона церковной живописи, фрески Дмитриевского собора своей реалистической манерой, высоким мастерством и исключительной цветистостью живописи вносят переворот в традиционные представления о византийском искусстве XII века. Лики апостолов исполнены строгой красоты и наделены ярко выраженными индивидуальными, портретными чертами. Колорит фресок построен на нежных полутонах – светло-зеленых, голубых, зеленовато-желтых, синевато-серых…
Внутри храм кажется небольшим, да он и на самом деле невелик – ведь Дмитриевский собор строился для княжеской семьи и не был рассчитан на большую массу молящихся. Широкий и мерный ритм поддерживающих своды арок придает внутреннему облику собора торжественное спокойствие, пространство наполнено воздухом и светом. Это, конечно, «дом молитвы» – именно таким и задумывали его древние зодчие. «Храм Мой домом молитвы наречется»…
«Дмитриевский собор, – пишет Л.Д. Любимов, – один из шедевров искусства, которые утверждают в нашем сознании веру в великие судьбы человеческого рода, ибо высшее благородство форм свидетельствует в искусстве о неиссякаемом величии человеческого духа».
Храм Покрова на Нерли
Церковь Покрова на Нерли называют вершиной творчества владимирских мастеров эпохи расцвета Владимиро-Суздальского княжества. Это маленькое, изящное здание поставлено на небольшом холме, на приречном лугу, там, где Нерль впадает в Клязьму. Бывало, что во время весеннего разлива вода подступала к самым стенам церкви, и тогда над водной гладью одиноко высился ослепительно сверкающий белизной легкий одноглавый храм, словно свеча вырастающий над просторами заливных лугов во всей своей ясности и красоте…
Во всей русской архитектуре, создавшей столько непревзойденных шедевров, вероятно, нет памятника более лирического, чем церковь Покрова на Нерли. Этот удивительно гармоничный белокаменный храм, органично сливающийся с окружающим пейзажем, называют поэмой, запечатленной в камне. «Идеальная согласованность общего и частного, целого и мельчайших деталей создает тонкую и просветленную гармонию, уподобляя архитектуру одухотворенной и летящей ввысь музыке или песне, – пишет Н.Н. Воронин. – Образ прославленного творения владимирских мастеров столь совершенен, что никогда не возникало сомнения в том, что таким он был изначально, что таким он и был задуман его зодчими».
Храм Покрова на Нерли
Предание рассказывает, что князь Андрей Боголюбский построил храм Покрова на Нерли после кончины своего любимого сына Изяслава – в память о нем. Вероятно, поэтому светлой грустью веет от этой уединенно стоящей на берегу Нерли церкви.
Храм Покрова на Нерли по лаконичности и совершенству форм сравнивают с древнегреческими храмами. Глядя на это удивительное творение русских мастеров, трудно поверить, что храм Покрова на Нерли только чудом спасен от гибели. И опасность ему грозила не от воинствующих безбожников эпохи коммунизма, а от православного духовенства. В 1784 году игумен Боголюбова монастыря ходатайствовал перед епархиальными властями о разрешении разобрать храм Покрова на Нерли, чтобы использовать его материал для постройки монастырской колокольни. Владимирский епископ такое разрешение дал. Церковь уцелела лишь благодаря тому, что заказчики и подрядчики не сошлись в цене.
Церковь Покрова на Нерли построена в 1165 году. Исторические источники связывают ее постройку с победоносным походом владимирских полков на Волжскую Булгарию в 1164 году. В этом походе и погиб молодой князь Изяслав. В память об этих событиях Андрей Боголюбский заложил Покровский храм. По некоторым известиям, белый камень для постройки церкви доставили в качестве контрибуции сами побежденные волжские булгары.
Храм был посвящен новому на Руси празднику – Покрова Богородицы. Этот праздник был установлен владимирским духовенством и князем без согласия киевского митрополита и константинопольского патриарха, и призван был свидетельствовать об особом покровительстве Богородицы над Владимирской землей. Ведь главный храм Владимира, Успенский собор, также был посвящен Богоматери – в отличие от Киева, Новгорода, Полоцка, Пскова и других княжеских столиц.
Место для постройки церкви – пойменный луг при впадении Нерли в Клязьму – указал сам князь Андрей Боголюбский. Так как здесь каждую весну разливалось широкое половодье, специально под храм был сооружено высокое основание – искусственный холм из глины и булыжного камня, в котором были заложены фундаменты будущей постройки. Снаружи этот холм был облицован белокаменными плитами. Когда весной разливается Нерль, церковь остается на небольшом островке, отражаясь в быстротекущих водах, подступающих прямо к ее стенам. Когда-то здесь была пристань, где причаливали идущие по Клязьме речные суда.
Конструктивно храм Покрова на Нерли чрезвычайно прост – это обычный для древнерусского зодчества одноглавый крестовокупольный четырехстолпный храм. Но строители церкви сумели воплотить в нем совершенно новый художественный образ. От более ранних владимирских храмов церковь Покрова на Нерли отличается изысканностью пропорций, предельной ясностью и простотой композиции. Здесь нет царственности владимирского Успенского собора, нет мужественной величавости Дмитриевского собора. Светлый и легкий, храм Покрова на Нерли – это воплощенная победа духа над материей. С помощью удачно выбранных пропорций, форм и деталей зодчие добились удивительного преодоления тяжести камня. Сказочная легкость форм храма Покрова на Нерли создает впечатление невесомости, устремленности ввысь.
Всеми доступными приемами неизвестные архитекторы постарались придать своему сооружению ощущение движения. В значительной мере это достигается спокойным равновесием и симметрией здания, а также множеством оригинальных строительных находок. Например, практически невозможно заметить, что стены церкви слегка наклонены внутрь и этот еле заметный наклон зрительно увеличивает высоту здания.
