спасибо, Вишневская, помощь не нужна. Со мной, – говорит, – все в порядке. Спросить хочу. Ты ведь у Татьяны в подругах была?» – «Да, говорю, была». – «Много про нее знаешь?» – спрашивает. «Много, говорю, а тебе зачем? Много знаю, но много не скажу». – «Надо, – отвечает. – Сейчас расскажу». И рассказывает: он был в Крыму, уехал, подвернулась работа, как раз после вашего расставания. Он и сбежал от себя и от тебя – от всего. В Симферополь. Представь себе Крым, у нас зима глубокая, а у них уже пахнет весной и почки набухли. …Хотя море еще не проснулось. И воздух не пахнет солью и водорослями… Море холодное и спокойное, а над ним вечернее небо, расписанное закатом. Народу мало, в кафе и ресторанах вкусно кормят. В «Гетьмане» подают рюмку первача и кусочек пшеничного хлеба, намазанного салом, перемолотым с чесноком. Уже исхожены все магазины и известны точки, где торгуют настоящим крымским… Можно купить мадеры, а можно портвейн «Правобережный»… Глеб остановился у витрины маленького магазина. В нем он еще не был. В стекле витрины отразился кусочек неба… Он засмотрелся… Сзади, за плечом у его отражения, возник силуэт женщины. Знакомый силуэт. Таня?
– Не оборачивайся, – раздался тихий голос. – Обернешься – исчезну.
– Я тебе звонил – у тебя никого нет дома. Где ты?
– Далеко, Глеб. Не ищи меня, и когда приедешь, не ищи.
– Хорошо. – Его голос тоже прозвучал тихо, мелькнула мысль: «С ума схожу…»
– Нет, – призрачная Татьяна тихо засмеялась, – с тобой все в порядке. Вспомни вечер, когда я исчезла и появилась под рябиной…
Всплыло полузабытое: Таня, возникающая ниоткуда под желтым деревом с красными ягодами…
– Да, – прошелестело за спиной (или в голове, он не понял), – все правда…
– А, – отозвался Глеб, – это многое объясняет…
– И Марьяну не ищи. Время придет, встретитесь, а пока не стоит. Слышишь меня?
– Да.
– Прощай, Глеб. Я обещала с тобой попрощаться, помнишь?
– Помню…
Он резко обернулся. За спиной никого не оказалось. Маленькая улочка пуста. Ни прохожих, никого.
– Можешь ты объяснить, что это было? – Глеб требовательно уставился на Вишневскую.
– Могу, но не стоит. Но готова успокоить – с ума ты не сошел.
– А все-таки попробуй.
– Слова «астральная проекция» тебя удовлетворят?
– Не слишком, но хоть что-то. Ты знаешь, где она сейчас?
– Кто, Таня?
– Да.
– Предполагаю. Собрала в голове обломки слов, оговорок… Но ни за что не поручусь. Нам с тобой туда не попасть, поверь мне.
– Я правда не могу ее найти?
– Нет. Ни ты, никто другой. А зачем?
– Ей хорошо?
– Господи, Глеб, ну что ты пристал ко мне?! Наверное! Я не знаю. Во всяком случае лучше, чем тебе, Титов. Когда она туда отправлялась, выглядела счастливой.
– Ты меня успокоила. Хоть кому-то хорошо.
– А ты волновался?
– Не знаю. Но как-то не по себе. Ну ладно, Вишневская, пока. Лови рекламодателей. Счастливой охоты. Не надо болтать о том, что я тебе рассказал. И особенно с ней. Прошу тебя.
– Хорошо. Пока.
…Вот так и побеседовали. Я даже зауважала его немного. Хотя до хорошего отношения далеко.
– Ну, поговорили и поговорили. Почему мне-то ничего не сказала?
– Просил. И тебя жалко, ты же о нем все время думаешь.
– Не все время, но думаю. Телевизор включаю, смотрю. Ну что с того?
– Да ничего. У всех свои странности. Знаешь, Марьяна, а я иногда с вороной разговариваю.
– С ума сошла? С какой вороной?
– Вон с той, видишь на ветке?
– Так это же обычная ворона! Серая. А те черные были…
– Ну и что. Мне кажется, у всех ворон есть что-то общее. Ну не знаю, мне так легче. Я ей рассказываю про тебя, про Гошку, про Берту, про Глеба. Она слушает и кивает.
– Так прям и кивает.
– Мне так кажется. Покивает, покивает и улетит.
– Ты действительно совсем двинутая, Юлька.
– Может быть. Ты тоже! Зачем квартиру продаешь? Сколько на нее пахала!
– Ну и что? Миша большой, ему угол надо! Юрик подрастает… Да дело не в этом, я хочу магазин устроить. Помнишь, ты говорила про маленький магазин волшебных товаров. Сувениры всякие, мелочи, картины… Вот я хочу такой.
– А я? Это же моя идея!
– А я с тобой хочу. У меня денег все равно хватит только на помещение, на перевод в нежилой, на ремонт. Товар закупать не на что. А на реализацию новичкам никто не даст.
– Марьяша, я же могу картины дедушкины продать! Они денег стоят – вот и хватит.
– Не жалко?
– Ничуть. У меня и антиквар знакомый есть… Давай! Я Алевтину наконец брошу. Меня давно от нее тошнит.
– Коля нам дизайн продумает…
– Хорошая идея… И назовем «Две ведьмы».
– А на кассе будет сидеть красивая умная девочка.
– Она напишет про нас книжку и сделает PR.
– Замахнулась. Фантазерка… Кстати, кого мы ждем?
– Сажину.
– Она не придет.
– Откуда знаешь?
– Могла бы сказать «чувствую», но врать не буду. Звонила она мне. Не готова Наталья летать.
– Не готова, так не готова. Что ж поделаешь. Ей со своей любовью разобраться бы. Решить – нужна, не нужна. Она уже год в зеркало пялится. И все без толку.
– Когда-нибудь разберется. Тогда и полетит.
– Тогда давай мазь. Твои вернутся с дачи завтра? И зачем они туда поперлись?
– Ветру было угодно распахнуть окно на втором этаже. Завтра приедут.
– У нас вагон времени…
– Да.
Вишневская подошла к холодильнику и достала аккуратную баночку, протянула ее Марьяне. Она открутила тугую пластиковую крышку, понюхала.
– Пахнет странно. Острый какой-то запах. Ты все правильно сделала?
– Не сомневайся! Я на себе проверяла.
– Тут чего-то маловато.
– Тебе хватит.
– А тебе?
– А мне уже не нужно, Мариша. Я так могу…
…Уже вырываясь из тела, Юлька вспомнила, что забыла выключить компьютер. На экране монитора то возникал, то рассыпался разноцветный шарик. Внезапно заставка исчезла, и возник ровный ряд строчек. Возник и замер, вытеснив заставку:
