гвардейской инженерной бригадой РВГК полковника Александра Холопова. И полностью обеспечивали действия ракетчиков с их суперсекретными 'изделиями' солдаты и офицеры 2-й гвардейской армии.
Но напрасно вы будете изучать исторический формуляр этого прославленного объединения - знаменитой в прошлом танковой армии фронтовых лет маршала бронетанковых войск Семена Богданова. Ни в одном из документов управления и штаба 2 гв. ТА, а также ее соединения и частей об этом примечательном событии нет никаких упоминаний. Совместные действия с первым соединением РВСН все прошедшие десятилетия оставались особо охраняемой тайной нашей второй гвардейской армии, о которой не подозревали даже ее командиры. Во всяком случае, об этом ничего не слышали ее недавние комадующие генерал-лейтенанты Владимир Попов и Александр Баранов, соответственно первый заместитель командующего войсками и начальник штаба ПриВо, а также ее нынешний командарм -генерал-майор Николай Макаров. Автору же об этой 'стратегической тайне' 2-й армии недавно удалось узнать от самих участников того 'ракетного похода' в ГДР, поскольку соответствующие органы сняли, наконец, покров тайны с документов той поры, защищенных двумя и тремя нулями особой секретности, и ветераны смогли говорить откровенно.
История эта начала раскручиваться в январе 1958 года. Как раз тогда командование армии США, учитывая возросшие возможности советской ПВО, решило усилить свою авиацию в Европе мощными баллистическими ракетами. В Западную Германию была передислоцирована 40-я ракетная группа полевой артиллерии, оснащенная только что принятыми на вооружение ядерным ракетами 'Редстоун', изготовленными Вальтером фон Брауном на одноименном американском арсенале в штате Алабама. Затем были завезены 105 его же ракет 'Юпитер', часть из которых США передали королевским ВВС Великобритании - они были размещены на ракетных базах в Йоркшире и Суффолке.
Вооруженче атомными 'пятерками' советские ракетные полки в Крыму, на Юго-Западной Украине и под Ка-линиградом держали под прицелом позиции американских ракетчиков не только в ФРГ, но и в Турции, и Италии, однако достать со своей территории ракетные базы в Центральной и Западной Англии с помощью комплексов Р-5м не могли - не хватало дальности. И тогда советский Генштаб воспользовался секретным межправительственным соглашением, подписанным еще при Министре обороны Г.К.Жукове: по нему советские инженеры бригады РВГК - читай: ракетные соединения - могли быть размещены в Болгарии и ГДР.
Министр обороны маршал Родион Малиновский доложил первому секретарю ЦК Никите Хрущеву и тот даль 'добро' военным на действия по этому плану.
Тогдашний начальник Генерального штаба Маршал Советского Союза Василий Соколовский направил в войска совершенно секретную директиву на скрытную передислокацию управления и двух ракетных дивизионов гвардейской 72-й инженерной бригады РВГК села Медведь Новгородской области в район населенных пунктов Фюрстенберг и Фогельзанг на северо-востоке Германской Демократической Республики. То есть, более чем на 600 км западнее самой западной нашей ракетной базы в Гвар-дейске Калининградской области. Кстати, Василий Данилович, будучи до этого главнокомандующим группой советских окупационных войск в Германии, хорошо представлял эти лесистые, малолюдные северные районы ГДР, где со времени войны стояли гарнизонами полки и дивизии 2-й гвардейской танковой армии - только там и можно было спрятать позиции стратегических ракетчиков от любопытного постороннего взгляда.
Не так давно ветераны бывшей 24-й гвардейской ракетной дивизии -первого ракетного соединения нашей армии - отмечали ее полувековой юбилей, и автору этих заметок удалось переговорить с двумя из них -бывшим заместителем Главнокомандующего РВСН по эксплуатации ракетного вооружения генерал- полковником запаса Г.Н.Малиновским и профессором Военного университета полковником в отставке Н.К.Монаховым. Вот что рассказали ветераны-ракетчики о своих совместных дейстиях с воинами-танкистами 2-й гвардейской армии. Вспоминает Георгий Николаевич Малиновский, в то время главный инженер 72-й гвардейской ракетной бригады РВГК (будущей ракетной дивизии РВСН):
'После получения директивы мы оставили свой летний лагерь на Ли повой горе Лужского полигона и зимние квартиры бывшего аракчеевского военного поселения и отправились на доподготовку на госполигон в КапЯ-ре. Прошли там проверку госкомиссии, завершившуюся контрольным пуском ракет, погрузились в эшелоны и со всеми мерами по соблюдению режима двинулись в Брест.
Люди у нас были специально от-бранные.Командиры, политработники, офицеры штабов и особых отделов -все работали на то, чтобы сохранить в тайне все, что касается наших частей и выполняемой задачи. Были продуманы и безукоризненно выполнялись мероприятия 'легенды прикрытия', тщательно маскировалась специальная техника, бдительно несли службу караулы, суточный наряд, патрули… Тогда на железной дороге нам трижды пришлось производить 'перевалку' грузов.
Но ни в Польше, ни в Германии никто даже не заподозрил истинного содержания наших вагонов и платформ…
В ГДР вся бригада прибыла со штатной техникой и вооружением и к началу 1959 года была скрытно размещена рядом со штабом 2-й гвардейской танковой армии и в расположении дислоцированной юго- восточнее 25-й гвардейской танковой дивизии. Армией тогда командовал генерал-лейтенант Матвей Кузьмич Шапошников, начальником штаба был генерал-майор Павел Сергеевич Шарымов, а членом Военного совета - начальником политотдела армии генерал-майор Александр Кузьмич Петров. Только они, как первые лица в командовании объединения, в полном объеме знали о составе, предназначении и боевых задачах бригады. Бывали в ее расположении Главнокомандующий Группой войск Маршал Советского Союза Матвей Васильевич Захаров и член Военного совета ГСВГ генерал-полковник Семен Петрович Васягин. Как потом, много позже, удалось узнать, М.Захаров лично докладывал Первому секретарю ЦК КПСС и Предсовмина СССР Н.Хрущеву о нашем прибытии в Группу, о занятии заранее подготовленного района и заступлении на боевое дежурство…В общем, держали нашу работу на самом высоком государственном контроле…'
'Соединение в ГДР прибыло в составе двух ракетных дивизионов и управления бригады, - вспоминает Николай Константинович Монахов,-тогда бывший командиром технической батареи, - 1-й отдельный ракетный дивизион подполковника Филиппа Федоровича Евсеева расположился в лесу вблизи Фюрстенберга - это недалеко от печально известного женского концентрационного лагеря 'Ра-венсбрюк'. А управление бригады и дивизион подполковника Петра Петровича Уварова находились под охраной мотострелкового полка 25-й гв ТД в лесном массиве, что недалеко от большого военного аэродрома Тем-плин. На базе же третьего дивизиона бригады, остававшегося в Союзе под командованием подполковника Бориса Михайловича Спрыскова, формировался отдельный ракетный полк и тоже готовился к заступлению на боевое дежурство.
Позиционные районы для стартовых батарей выбирали на большой площади северо-востока ГДР - от Нейстрелитца до Бернау. Все комплексные занятия проводили только в темное время суток. Практически темнота перестала быть помехой для получения высокого результата ракетчиков. Используя весь накопленный опыт и отработав систему подготовки и проведения этих важнейших занятий, мы добились достаточно устойчивых хороших показателей. Правда, отличных и хороших оценок тогда не ставили. Так, московская комиссия, оценивая бригаду, 'подошла' к хорошей оценке, однако, как тут же сказал член этой комиссии полковник Леонид Зубаченко: 'Не будем рисковать
Профессор Н.К.Монахов, вспоминая месяцы боевого дежурства на германской земле, подчеркнул:
'И офицеры, и солдаты бригады отлично представляли ответствен ность поставленной нам советским Правительством боевой задачи. Об этом напоминали и 'полетные задания' на ших стратегических ракет. Такое было время - самый разгар 'холодной войны'. НАТОвские ракетчики держали под прицелом наши войска, а мы, в свою очередь, содержали свои ракеты в полной готовности к ответному пуску по ним…
Ракетный комплекс на марше
Кстати, на приведение ядерного оружия в боевую готовность на первых порах требовалось около 30 часов. Но за счет улучшения организации работы и повышение выучки личного состава время подготовки головных частей сократилось до 5-6 часов. Время же предстартовой подготовки самой ракеты к пуску было определено около 2 часов, но даже в ночное время эти нормативы стартовые расчеты перекрывали очень значительно.
К сожалению, как заметил генерал-полковник Г.Н.Малиновский, в качестве компонента ракетного топлива использовался спирт, поэтому эксплуатация была сложной не только по чисто техническим
