– Согласен: в Липпе.
В результате Амори направился в зоопарк. Там он полюбовался львом из Сахары. Обезьяна проделала перед ним трюк, и он дал ей шоколадку. Дальше были пумы, кугуары, верблюды, пиренейские серны, лани, рыси, американские лоси.
И вдруг:
– Вы здесь? Какой счастливый случай!
Это была Ольга, невестка консула Канады во Франкфурте. Ее страсть к Антону была известна всем.
– Ах, Амори, мой друг, ты веришь в то, что он мертв? – всхлипывая, спросила женщина.
– Нет, Ольга, не верю, но он наверняка исчез.
– Он передал тебе записку, в которой сообщил, что ему нужно уйти навсегда?
– Да. А ты читала постскриптум со словами об адвокате, который курил в зоопарке?
– Да, но здесь нет никакого адвоката.
– Кто знает? – прошептал Амори.
Затем – неподалеку от бассейна, в котором со вкусом был воссоздан кусочек Камчатки (в нем резвились самые разные морские обитатели: пингвины, альбатросы, киты-полосатики, кашалоты, морские свиньи, дельфины, дюгони, нарвалы, ламантины), – он увидел мужчину довольно свободного вида, раскуривавшего сигару, и подошел к нему.
– День добрый, – сказал мужчина.
– Скажи-ка, друг, – спросил, не раздумывая, Амори, – знаешь ли ты здесь какого-нибудь адвоката?
– Да, здесь есть адвокат: это я, – без излишней скромности ответил человек.
– Тсс, – сказал Амори, – говори тише. Знаешь ли ты Антона Вуаля?
– Я иногда работал на него.
– Ты веришь в то, что он мертв?
– Кто знает?
– Как тебя зовут?
– Хассан Ибн Аббу, адвокат судебной палаты, набережная Бранли, двадцать восемь, Альма, 18–23.
– Ты получил странное письмо, которое Антон разослал нам перед своим исчезновением?
– Да.
– Понял ли ты содержание постскриптума?
– Нет. Или, скорее, мне показалось, что, написав о курившем адвокате, Антон намекнул на меня. Вот почему я все время прихожу в зоопарк. Что же касается десяти порций виски, то я не понимал, что он имеет в виду, пока не прочел сегодня в газете, что через три дня на ипподроме в Лонгшаме, неподалеку от Парижа, будет разыгрываться очень крупный приз.
– Но это не имеет никакого отношения к делу, – оборвал адвоката Амори.
– Еще как имеет! В забеге три фаворита: Скрибуйяр III, Виски Десять, Капернаум.
– Ты считаешь, что здесь есть какая-то ниточка? – спросила Ольга, до сих пор молчавшая.
– Кто знает? Нам нужно учесть все, – сказал Амори. – Мы отправимся в Лонгшам в следующий понедельник.
– Кстати, – заговорил Хассан Ибн Аббу, – еще и месяца не прошло, как Антон Вуаль передал мне двадцать шесть набросков, являющихся завершением его не совсем ясных и очень сложных трудов, которым он предавался в своем уединении. У него не осталось ни одного близкого человека, я имею в виду тех, кто имеет кровные права, признанные законом. Следовательно, мне кажется, будет логично, если столь поучительные труды будут переданы вам; более того, – заключил он, – я полагаю, в них можно будет отыскать многие знаки, которые наверняка помогут в наших поисках.
– Когда мы сможем ознакомиться с ними? – спросил Амори.
– Не ранее чем через три дня, так как я должен незамедлительно отбыть в Эйян-сюр-Толон. Я закончу дела в понедельник утром. Увидимся в понедельник вечером. И узнаем, что имел в виду Антон Вуаль, написав о десяти порциях хорошего виски.
– Я даже поставлю на эту лошадь десять франков, – усмехнулся Амори.
– Я тоже, – подхватила Ольга.
– Хорошо, – подвел черту Хассан Ибн Аббу, взглянув на часы, – мой поезд отходит в десять. До встречи! В понедельник вечером!
– Удачи тебе, – сказала Ольга.
– Чао, – попрощался с новым знакомым Амори.
Хассан поспешно удалился.
Амори, внимательно ко всему присматриваясь, обошел зоопарк. Ольга следовала за ним. Ничего наводящего на какие-либо догадки Амори не нашел. В конце концов он пригласил Ольгу отобедать вместе с ним, и эта акция прошла вполне удовлетворительно.
В то время как Амори бродил по зоопарку, Оттавио Оттавиани посетил больницы: Брока, Фош, Сен-Луи, Ротшильд. Затем навел справки в добром десятке полицейский комиссариатов. Там об Антоне Вуале ничего
