– Давай! – обрадовался Денис.
Покачиваясь, я вернулась в номер, где свершилось мое грехопадение. Он уже был пуст. Чертов брюнет с еще более чертовым блондином исчезли без следа, если не считать смятую постель, на которую я старалась не смотреть, чтобы не потерять едва обретенное самообладание. Обнаружив под кроватью свою сумочку, я принялась копаться в ней, заранее настроившись на долгие поиски. Вообще-то, я большая любительница строгого порядка, обычно у меня все вещи разложены по полочкам, ящичкам и кармашкам безупречно, логично и аккуратно, но сейчас моя сумка выглядела так, словно она принимала участие в финальном матче на Кубок Европы в почетной роли футбольного мяча.
Подскочивший сзади Кулебякин бесцеремонно вырвал у меня помятую сумку и вытряхнул ее содержимое на кровать. Заинтересованно сопя, со спины ко мне приблизился Зяма. Я вспыхнула от стыда и стиснула руки в замок.
– Отлично, я возьму это, это и это! – Денис выхватил из кучи мелкого барахла пилочку, стальную шпильку и шариковую ручку, которую тут же разломил пополам, чтобы достать стержень. – Трошкина, я тебя снова обожаю!
Он убежал, а я трясущимися пальцами сгребла свое добро обратно в сумку и боязливо обернулась к Зяме.
– И все-то тебя обожают, Трошкина, да? – выпятив нижнюю челюсть, спросил он с интонацией ревнивого мавра Отелло, интересующегося у супруги, молилась ли она на ночь.
Я тихо икнула. Зяма склонил голову на бок и задумчиво рассмотрел рельефные складки одеял и глубокие впадины подушек, помятых на обеих половинах просторной двуспальной кровати. Тишина стала давящей и удушающей. Я почувствовала, что вот-вот умру без всякой посторонней помощи.
– Зямочка… – жалко пролепетала я.
– Кто это был? – сухо спросил он по слогам и пошевелил пальцами, разминая их точь-в-точь, как муж невинно убиенной Дездемоны, царство ей небесное.
Я замялась. Мне очень хотелось от всего откреститься, прикинуться полной идиоткой и пролепетать: «Ой, я даже не знаю…» Но такой ответ, пожалуй, только увеличит глубину моего грехопадения. Что подумает Зяма? Что я даже не знаю, с кем сплю. То есть буквально сплю с кем попало. Может, лучше признаться, что это был не первый встречный, а соблазнительный белокурый красавец Эдик, перед сокрушительным мужским обаянием которого я, слабая женщина, не смогла устоять? Или, еще лучше, соврать, будто обаятельный сокрушитель даже не спрашивал моего согласия, напоил меня допьяна и подло воспользовался моим беспомощным состоянием? Алкоголичкой меня и так уже назвали, в этом смысле терять нечего.
Пока я думала, в ночи тревожно закудахтала автомобильная сигнализация. Стало ясно, какой именно замок пал под совокупным натиском шариковой ручки, шпильки и хваленой немецкой пилочки для ногтей. Заодно выяснилось, что я не зря потратила девять евро. Не знаю, как ногти, а автомобильные замки маникюрная пилочка обрабатывает самым милым образом. Особенно в умелых руках милицейского эксперта-криминалиста.
Зяма, услышав нервные гудки, поменял планы: раздумал убивать меня немедленно.
– Мы с тобой потом поговорим! – сказал он и загремел вниз по лестнице, как Каменный гость, пропущенный через камнедробилку.
– Потом так потом, – послушно согласилась я и поторопилась вернуться в номер, чтобы выглянуть в окно, под которым квохтала машина.
Машина, которую вскрыл Денис, была не первой и даже не второй молодости. Я бы на такую не позарилась. Впрочем, особо выбирать было не из чего, этот древний пикап ночевал на стоянке у трактира в компании мопеда. Никаких других транспортных средств поблизости не имелось, но чуть дальше по дороге слышался затихающий рокот мотора. Саму машину я не видела, изгиб дороги закрывала от меня выступающая пристройка к трактиру. Шоссе, до которого от деревушки было неблизко, я тоже не разглядела – вдоль него для защиты мирного поселения от шума и пыли был возведен высоченный глухой забор. Но я увидела вдали желтые звездочки подфарников, к которым добавился едва заметный мигающий огонек, когда невидимый во тьме автомобиль вывернул на трассу.
Пока я изучала дорожно-транспортную обстановку, милицейский умелец Кулебякин успокоил гудящую машину. Он сел за руль, и истеричное квохтанье сигнализации сменилось ровным шумом двигателя. Я высунулась подальше в окно, собираясь спросить капитана, куда это он собрался ехать, но меня опередил какой-то дядька в распахнутой рубахе и коротких штанах. Теряя тапки и рывками вздергивая на плечи ремни подтяжек, он выскочил из трактира и злющим голосом типичного немецко-фашистского захватчика рявкнул:
– Хальт! Хальт, швайне!
– Сам швайне! – огрызнулся Денис и захлопнул дверцу.
– Но это моя машина! – гневно топнув ногой, проорал дядька по-русски. – Я ее хозяин!
– А я полиция! И мне срочно нужна твоя машина! – уже выруливая со стоянки, ответил наглый Кулебякин.
Его битва за пикап была короткой и победоносной. Расхристанный дядечка, провожая сердитым взглядом удаляющийся автомобиль, бессильно выругался на двух языках поочередно. Потом его мрачный взгляд упал на осиротевший мопед и просветлел. Дядька недобро усмехнулся и пошел к мопеду, на ходу охлопывая себя по карманам, как танцор в начальной стадии «Цыганочки с выходом». Я уже ожидала, что этот предприимчивый гражданин с ухарским возгласом: «И-эх, ромалы!» оседлает двухколесного конька в лихом прыжке, но он вдруг остановился, выругался по-немецки и закручинился так, что мне стало его жалко.
– Вам, наверное, тоже нужна отвертка или узкий нож? – проявляя разом и участие, и догадливость, громко спросила я.
– А у вас есть? – обнадежился дядька.
– Могу предложить пару шпилек для волос. Они стальные, очень крепкие, – сказала я.
Это предложение вполне устроило не только моего собеседника, но и мопед, который любезно согласился считать мою стальную шпильку своим родным ключом.
– И-эх! – торжествующе вскричал дядька, седлая урчащий мопед.
Тут я немного виновато подумала о том, что статистика угонов личного транспорта в данном районе Австрийской Республики сегодня ночью растет необычайно быстро.
В продолжение и развитие этой мысли из трактира на стоянку выбежал Зяма. В одной руке у него был узкий нож, в другой – вилка с наколотой на нее сосиской. Стало ясно, что статистику ограблений заведений общепита мы нынче тоже подпортили.
– Куда?! А ну стой! – размахивая ножом и вилкой, как разбойник на большой дороге, заорал мой милый вслед отъезжающему угонщику.
– Полиция! – не задержался тот с ответной репликой. – Мне срочно нужен ваш мопед!
– Мне тоже срочно! – потрясая сосиской, завопил Зяма так возмущенно, словно мопед и вправду принадлежал ему.
– Куда это все собрались? – заволновалась я.
Сумка с несколько уменьшившимся запасом предметов первой криминальной необходимости была у меня при себе, джемпер я на ночь не снимала, а на то, чтобы натянуть джинсы и обуться, много времени не нужно. Когда я выскочила на улицу, Зяма еще был там, он только передвинулся метров на пятьдесят вверх по улице. Это был верный шаг: возле одного из домов на тихой улочке мой милый нашел бесхозные велосипеды, сгруппированные вокруг невысокого столба, похожего на коновязь. От столба в разные стороны тянулись два стальных тросика, один толстый кожаный ремень и одна капроновая тесемка веселого красного цвета.
– Ага! – обрадовался Зяма и смело полоснул по тесьме.
Напрасно он это сделал так поспешно! Мог бы сначала подумать, почему это великов у столба всего три, а привязей – четыре. Красная тесемочка соединяла столбик с серой кляксой, которую я издали приняла за грязную лужу.
– Гав! – гулко бухнула освобожденная клякса, быстро приобретая объем и очертания здоровенной собаки.
