В ночи треснула ветка, и вспугнутая мысль перескочила на другое. Он представил себе Пинск. Нет не город, а дорогу к нему и страх всколыхнулся в нем с новой силой.
Ему показалось, что на груди его устроилась большая серая жаба. Холод ее тела леденил внутренности, сжимал сердце.
— Хватит — подумал он — Довольно.
И ему стало легче. Выход у него был. Нужно было просто бросить все и уйти.
Он поднялся, суетливо двигая руками. С каждым движением ему становилось все легче и легче, словно Ужас оттого, что он двигался, крошился и ссыпался куда-то в глубину.
— Да. Уйти — стучала в голове кровь.
— Уйти — всхлипывали легкие, втягивая в себя воздух.
— Уйти — ныло отбитое в пещере плечо.
Он сам не заметил, как очутился на краю поляны. Костер плескался среди травы, манил его к себе огненными пальцами. Избор покачал головой.
— Уйти!
Он не чувствовал как сделал первые шаги прочь от поляны. Движение несло в себе облегчение. Без оружия в руках и мешка за плечами он шел в темноту с улыбкой. Она не была врагом, темнота. Там был покой и безопасность. Ветви расступались перед ним. Он не помнил, сколько прошагал и не чувствовал времени. Ноги сами вели его вперед и он не помнил о них, пока вновь не почувствовал душевную тягомотину. Избор увидел огонь и повернул туда. Через двадцать шагов ноги вывели его к костру, у которого лежал скелет. Рядом с ним лежали все остальные. Избор в недоумении потоптался на месте, но в этот момент мутный вал ужаса снова поднялся в нем и словно сухой лист погнал его прочь от костра. И все повторилось. В третий раз он вышел к костру мокрый от росы. Небо на востоке уже светлело, обещая погожий день. Что-то неодолимое заставляло его уходить от костра, и что-то неумолимое возвращало его назад.
Добрый Шкелет по-прежнему висел на кустах, словно христианский святой на кресте, а рядом с костром сидел Гаврила. Ужас последний раз попытался овладеть его телом, но Гаврила окликнул его и прогнал морок.
— Что? — переспросил Избор, возвращаясь в этот мир.
— Молодец, ты, говорю — сказал Гаврила — Здорово ты нас охранял…
— Охранял? — Избор не понял, о чем говорит Гаврила.
— Ну да. Я как не проснусь — ты все кругами ходишь, кустами трещишь. Вот. Даже цветов набрал!
Глаза у него были веселые, выспавшиеся. Он снял с плеча Избора кувшинку.
— Княжне? Ну да верно. Она цветы любит…
Избор внимательно смотрел на цветок. Откуда тот взялся? Тряхнул головой. Гаврила понизил голос и покосился на Исина.
— И правильно. Я этому хазарину не доверяю. Какой из него караульщик? Раз свое царство проспал — чужого не укараулишь.
Избор молчал. Ему нечего было сказать. Гаврила остановился.
— Ты чего?
Избор не ответил. Ночного ужаса в душе уже не было, и он сам не знал чего это он.
Глава 16
Боярин вошел не сразу. Он остановился в дверях, словно взвешивал стоит ли заходить дальше. Глаза его обежали комнату и остановились на бароне. Тот не поднялся на встречу, остался на месте, перед шкатулкой. Сняв шапку боярин подошел к столу. Он смотрел неприветливо, но спокойно и с достоинством. Барон уже знал, что этого взгляда хватило, что бы обнаружить телохранителей. Не спрося разрешения сел, но сел так, что барон оказался между ним и одним из них.
— Рад видеть тебя, Береслан. Все толстеешь?
Береслан взял с блюда виноградину. Толстые неуклюжие пальцы сдавили ягоду, брызнули соком.
— Знак — спокойно потребовал он.
— Неужели тебе мало того, что я назвал твое имя? — удивился барон. — Хочешь, скажу какой формы шрам у тебя на спине? И где ты его получил?
Глаза Береслана удивленно выпучились.
— А кому это интересно? Или ты думаешь, что я не знаю своего имени? — он хрипло рассмеялся и ухватил с подноса еще ягоду. Виноград был крупный. Такого в Киеве еще не было. Одного этого хватало что бы признать в купце посланца Рима, куда его круглый год привозили византийские купцы, но боярину этого было мало.
— А что касается шрамов… Об этом знает треть всех мужчин Киева и половина женщин. Бог бережет только береженого.
— Какой Бог? — с искренним любопытством спросил Йонас Пашкрелве. Недоверчивость боярина внушала уважение — Христианский?
— Любой — хладнокровно парировал боярин — Знак.
Барон с удовлетворенной усмешкой открыл ларец и достал хитрым образом согнутый гвоздь.
Он покачал им перед носом боярина.
— Подходит?
Боярин уцепился взглядом за него, протянул руку. Но барон отдернул свою.
— Знак! — потребовал он.
Береслан мельком глянул на портьеры, за которыми стояли телохранители барона. Недовольство мелькнуло на его лице, но он был достаточно здравомыслящим что б понимать, что со своим уставом в чужой монастырь не ходят. Он распахнул полу шубы и показал ветхую заплатку.
— Подходит?
Барон просто сел и толкнул шкатулку к боярину.
Боярин не открывая ее спросил.
— Что там?
— То чего ты ждешь. Золото, как и было обещано.
Боярин равнодушно отодвинул шкатулку в сторону.
— Хорошо. Золото всегда кстати. Теперь объяснения. Что нужно сделать?
— Все просто. Надо найти одну женщину.
— Неужели совет занялся сводничеством? — язвительно спросил боярин — Бабу им искать.
Барон, словно и не слышал, продолжил.
— Надо найти Ирину. Дочь Черниговского князя.
Боярин не переменил позы. Лавка под ним не скрипнула, но барон почувствовал, что тот насторожился. Глаза боярина сузились. Барон видел по ним как тот что-то рассчитывает, перебирает варианты. Это имя он слышал не впервые.
— Я ведь ее знаю — сказал он — Насколько я слышал она отправлена отцом к хазарскому кагану?
— Тем легче будет сделать дело — откликнулся барон. Боярин помолчал и рассеянно заметил.
— Как странно, что она понадобилась сразу всем. И Императрице, и Кагану… Неужели этому хазарину не хватило наложниц и ему срочно понадобилась еще одна? Где, кстати, сейчас, этот мерзавец, у Булгар?
Об Императрице боярин деликатно промолчал, но вопрос подразумевался.
— Что же. Это ему можно узнать. От него в этом деле будет больше пользы, чем от этого головореза Чернака. — подумал Йонас Пашкрелве. — Этот может не только головы срезать.
А вслух со странной улыбкой сказал.
— Вот как вы о нем… А ведь в сущности каган очень несчастный человек. Ни народа, ни царства… Ему
