столешнице. Это был не пир, который князь давал старшей дружине, не было видно даже челяди, которая с удовольствием крутилась около щедрого князя. Он сидел один и стучал сухими пальцами по столешнице. Там, во сне Масленников хотел, было подойти к князю, спросить о здоровье, развеселить его, но сон растаял. Князь исчез, и остался только звук. Уже выпадая из сна в явь, Гаврила понял, что князь ему привиделся. Он с трудом разлепил, словно медом склеенные глаза и хотел снова уснуть, но треск повторился. Этот звук и ночной холод привел его в чувство. Рука его медленно потянулась к мечу, который, как и полагалось доброму оружию, висел под рукой.
Пальцы сжали рукоять, но тут же отпустили ее. Само собой был это не князь Владимир, а совсем даже наоборот.
— Что же ты за покойник такой? — сонно проворчал Гаврила. — Ни днем от тебя покоя нет, ни ночью.
Разбудивший его треск шел от Доброго Шкелета. Он, догоняя их, шел сквозь кусты, что росли по краю дороги и неоперившиеся еще листьями ветки выбивали на костях дробь, разбудившую Гаврилу. Спросонья ему показалось, что с Шкелетом что-то не так. Он прищурился. Да, так оно и было. Глаза его не подвели. Добрый Шкелет стал ниже ростом на целую голову, которую торжественно держал в руках. Лунный свет сделал кость желтой как масло. В черепе булькало. Гаврила привстал и заглянул внутрь. В черепе булькала вода.
— Водонос — с сердцем сказал Гаврила — Коромыслом бы тебя…
Зрелище было жутковатое. Гаврила сам давно разучившийся испытывать это чувство подумал, что если уж может пугаться сам, то не следует отказать себе в удовольствии посмотреть как пугаться будут другие. Он посмотрел на Избора. Тот ехал рядом, держась руками за бок и поскрипывая зубами, когда его конь спотыкался. С сожалением Гаврила понял, что этого, пожалуй, гремучими костями не напугаешь. Правда оставались еще Исин и Гы…
Они выехали на поляну. Исин где-то прятался. Гы спал и толку от него было немного.
Оставалась еще княжна… О княжне Гаврила вспомнил мельком, но все же посмотрел в ее сторону. Взгляд коснулся того места, где она укладывалась спать и Гаврила тут же подскочил.
— Избор! Исин!
Избор соскочил с коня уже с мечем в руке. Он потрогал землю. Она еще хранила тепло недавно спавшего тут человека.
— Где Исин? — не поднимая головы спросил он. Он уже понял что произошло, но глупая надежда, на то, что хазарин отвел княжну в кустики еще теплилась в нем. Гаврила сорвался в ночь и пропал. Избор на карачках пробежался по поляне отыскивая следы. Трава уже была влажной и следы хазарских сапог отпечатались очень отчетливо. Память услужливо выставила картины пожара в караване и беготню хазарских воинов.
— Еще один — подумал Избор — Еще один хазарин.
Два хазарина для их компании было слишком много. Хорошо это кончиться не могло. Сердце сдавило нехорошим предчувствием. От мрачных размышлений его оторвал тяжелый топот. Это появился из темноты Гаврила с Исином на плечах. Он безжалостно бросил его на землю. Там замычало. Гаврила хотел, было ударить его ногой, человек уснувший на посту и проворонивший врагов другого обращения не заслуживал, но сдержался, увидев что Избор вынимает меч.
Исин замычал еще громче, но убивать его никто не хотел. Избор разрубил путы на хазарине. Тот сам уже вырвал кляп, вскочил на ноги.
— Где Ирина, хазарская твоя морда? Где княжна?
Исин не мог говорить, только стенал и махал руками. Избор тряхнул его. Тот выхватил саблю.
— Ее украли! Спасем ее!
Исин брызгал слюной и размахивал саблей, словно резкостью движений, хотел оправдать свой проступок.
— Ее спасать? — переспросил Избор — Ее?
Случившееся было настолько невероятным, что он еще не мог осмыслить этого. Мысли его сплелись в плетку и она хлестала его по мозгам, по душе, по чему придется. Кто-то посмел встать у него на пути. Кто- то, кто считал себя более сильным, более умным… Он взмахнул кулаком и в боку полыхнуло болью.
— Спасем, конечно. Если под руку попадется…
Исин так удивился словам Избора, что даже саблей размахивать перестал. Недобро оскалясь Избор объяснил.
— Тут теперь другой счет пошел. Они меня обидели. Понимаешь? Меня!
Конь под ним прыгнул вперед.
Они стремительно неслись через темноту, не обращая внимания на то, что было у них под ногами. Это скорее было делом лошадей — смотреть под ноги, а люди смотрели наверх и по сторонам.
Неверный свет луны иногда показывал то, что было впереди и тогда перед всадниками выростала стена деревьев по обе стороны дороги. Деревья стояли плотно, словно жерди в заборе у хорошего хозяина. Кусты перед деревьями блестели от ночной росы.
— Хорошо! — подумал Избор. Холодное бешенство овладевшее им сводило пальцы — Хорошо! Свернуть-то им некуда!
Он шлепнул коня по шее и тот тремя скачками нагнал лошадь Исина.
— Им не свернуть! — крикнул степняк, радостно скалясь — Догоним!
Похитители были где-то впереди, оно они точно были на этой же самой дороге. По крайней мере пока.
Ветка выпрыгнула из тумана неожиданно словно хлыст. Избор стремительно скользнул на бок. Руки вцепились в гриву, удерживая враз отяжелевшее тело в седле. Над головой прошелестели листья. Конь еще раз подпрыгнул. Пальцы Избора поползли по влажной гриве, но он только покрепче сжал ноги. Конь дернулся, захрипел, но выровнял шаг. Избор рывком поднялся в седле. Он удержался. Исину повезло меньше.
Луна нашла просвет в тучах и позволила Избору увидеть его как раз в тот момент, когда он покидал седло, готовясь взлететь в воздух. Поза его была в тот момент настолько странна, что напомнила Избору фонтанную группу на вилле сенатора Салюция, что изображала схватку Персея с амазонками. Словно большая капля Исин вознесся в небо, приглашающе раскинувшееся над ним мягкими тучами, но высоко взлететь не смог. Земле он тоже был дорог. Она не отпустила его. Несколько раз перекатившись через голову он поднялся и начал отряхиваться. Избор поднял коня на дыбы. Взрывая копытами мягкую землю, конь развернулся к степняку. Избор насторожился. Что-то с ним было не так. Падение лишило степняка злости. Он, словно ослепший, водил вокруг себя руками, словно искал сеть, сбросившую его на землю.
— Орел — сказал Избор. Его конь плясал от нетерпения, и, казалось, тоже насмехался над человеком.
Исин молчал продолжая оглаживать себя и по колдовски трясти руками
— Ничего не поймал? — сдерживая рвущуюся наружу злобу сказал Избор — А может чего интересное сверху увидел? А?
Исин не замечал его насмешливого взгляда. Он стоял, разведя руки в стороны, и нерешительно перебирал пальцами, словно связывал плавающие вокруг нити, не видимые для Избора в одно целое.
— Они где-то рядом. — Ответил тот — Дерьмо еще теплое…
— Какое дерьмо? — не понял Избор.
— Лошадиное — с достоинством пояснил Исин — Они тут останавливались.
Он наклонился, пытаясь что-то нащупать в темной траве.
— Веревка! Они останавливались, что бы натянуть веревку! Они рядом! Судьба за нас!
— Не знаю как судьба, а вот лошади точно за нас. Специально наклали, чтоб тебе мягче падать было…
Исин его не слышал. Поняв, что был свален на землю не колдовством, а простой веревкой степняк загорелся мщением. Он белозубо оскалился и по-волчьи завыл в конское ухо. Изборов конь шарахнулся в сторону, а конь Исина, словно выброшенный камнеметом валун проломил ночной мрак и исчез. Избор гикнул и бросился следом.
Ветер бьющий в лицо стал влажным, а чуть позже и мокрым. Запах воды, камыша сперва вплелся в
