Преследователи остановились, не дойдя до самого опасного места нескольких шагов и задрав голову, посмотрели на воеводу. Солнце слепило глаза, и они, загораживаясь от него, подняли ладони к лицам.
— Чего нужно? — опросил Избор.
По прямой между ними было менее поприща, и звук его голоса долетел до них также легко, как и ответ разбойников:
— Подожди малость и узнаешь.
Избор, уже готовый к тому, что Швед жив, ничуть не удивился, узнав голос атамана. Исин тоже был готов к этому и не упустил возможности лягнуть недруга:
— A! Огрызок! Жив еще? — притворно удивился он. — Никому видно, ты не нужен. Даже смерть тобой брезгует.
Если рук и ног у Шведа уже не было, то злобы на весь мир в нем еще хватало.
— Вперед! — скомандовал рассвирепевший Швед разбойникам. — Растопчу!
Гаврила, не удержавшись, рассмеялся — слышать такую угрозу ее из уст человека пластом лежащего на носилках было смешно.
— В носу поковыряйся! — крикнул Исин и присоединился к Гавриле. Разбойников не нужно было понукать. Они и так знали, зачем шли и, дав ногам небольшой отдых, они ринулись вперед.
— Еще один шаг и вы погибнете, не успев раскаяться в содеянных вами грехах! — во всю мощь легких громыхнул Избор.
Его голос долетел до самых дальних вершин и вернулся эхом. От которого по сотниковскому телу побежали мурашки..
— Ты чего это, как волхв заговорил? — спросил Исин. — Может, ты еще волхвовать будешь?
— Волхвовать Гаврила будет. А я их разозлить хочу…
И в самом деле, слова подействовали — разбойники, спеша добраться до них, вбежали под козырек. В этот момент Гаврила вскинул руку.
Там где удар коснулся снега, вверх поднялся вихрь из снежных хлопьев. Эхо, отразившись от соседних вершин, едва успело вернуться к ним, как его заглушил мощный гул начавшей свое движение вниз лавины. Сознавая опасную близость порожденных Гаврилой событий, люди поспешили убраться подальше. Цепляясь за камни, они добрались до вершины, и остановились на ней.
— Мы все-таки забрались! — сказал Исин в потрясая высоко поднятыми кулаком.
— А они спустились, — откликнулся Избор, разглядывая след прокатившейся до подошвы горы лавины. За их спинами гора плавно спускалась вниз. Если к востоку от себя они отбрасывали густую черную тень, то за их спинами вечер еще только собирался стать ночью. Для тех, кто остался по ту сторону гор наступил мрак, для тех, кто собирался спуститься на другую сторону — день еще продолжался.
— На этот раз мы похоже от них отделались, — сказал Исин
— На этот раз — да, — с непонятной интонацией сказал Избор.
— Что ты имеешь в виду? — переспросил хазарин.
— Ничего.
— Почему тогда говоришь «на этот раз».
Он голосом выделил эти три слова «на этот раз».
— Ты думаешь, что это но последняя наша встреча? Что это еще не конец?
В задумчивости Избор поскреб щеку.
— Это такое дело… Кто-то охраняет нас. Кто-то охраняет их… Так что ставить что-нибудь в заклад на то, что мы с ними не встретимся, больше я бы не решился. Этот Швед назойлив как муха.
— Не знаю, что ты имеешь в виду, когда говоришь об охране и не знаю, как там охраняют их, но нас охраняют вовсе недостаточно, — заявил Гаврила. Он демонстративно пошевелил сломанной ногой. Избор скептически улыбнулся и качнул мешком. Там булькнула вода. Это был хороший ответ.
— Убедил, — согласился Гаврила. — И все же за ними присматривают лучше.
— Ну, значит, им няньки нужны, а мы люди самостоятельные. Пошли, нac уже заждались.
— Погоди. К князю, все-таки идем…
Вместо того, чтобы двинуться с места он начал выколачивать свою одежду
— У семи нянек дитя без глазу, — глубокомысленно заметил он. Он старался во всю, и ветер подхватывал и уносил тучи пыли выбитые им из одежды. Пример был поучительным и Избор тоже снял с себя душегрейку и несколько раз энергично встряхнул.
— Не только без глаза, но и без рук и без ног, — углубил он и без того неохватную мысль, высказанную побратимом.
— Этo ничего. Раз няньки есть — ничего. Утешут. Вон уже первая прилетела.
— Что? — Избор поднял голову. Исин, щуря от ветра глаза, смотрел вниз на подошву горы. Прямо под ними, хорошо различимый на белом снегу, языком протянувшимся в лес, завис пестрый ковер колдуна Мури.
— Вот откуда ноги-то растут! — удовлетворенно сказал Исин. — Прилетел, стервятник.
Ковер колдуна висел над лавиной, а вот сам Муря пропал из видимости — наклонившись вниз он слился с ковром и они перестали его видеть.
— Ты до него достанешь? — спросил Избор Гаврилу.
— Зачем?
— Сбить его — и делу конец. Он ведь там талисман не найдет, так за нами увяжется…
Гаврила с сомнением прикинул расстояние и отрицательно покачал головой.
— Нет. Далеко.
Исин тоже измерил глазом расстояние до назойливого волшебника и с сожалением вздохнул:
— Да… Тут надо бы наверняка. Лишний враг нам совсем ни к чему.
Потеряв после этого интерес к Муре, он отвернулся, и посмотрел на солнце. Светило уже нижним краем ушло за виднокрай. Луч его упал на камень рядом с ним и блеск солнца на острых гранях привлек внимание хазарина. Вглядевшись повнимательнее, он радостно улыбнулся. Нет, это блестело не золото. Просто рядом с камнем рос удивительно красивый цветок. Сотник наклонился и сорвал его.
— Пошли быстрее, — попросил он касаясь носом цветка. — Не люблю драться в темноте.
— Это опекун-трава, — сказал Избор. — Цветок вершин. Тебе повезло.
— Вам тоже, раз вы со мной.
Избор засмеялся и приглашающе кивнул.
— Пойдем, Мне кажется, конец уже близок.
Путь вниз оказался несравненно легче только что пройденного пути до вершины. Перевалив через гребень, искатели приключений остановились осмотреться.
— Под ноги смотрите, — сказал Гаврила. — Наверняка где-нибудь тут они волчьих ям понарыли…
У них за спиной еще тихонько рычал снег, сползая вниз, что бы припорошить разбойников, скатывались камни, а тут царило спокойствие. Это было так странно, что Исин ощутил неодолимое желание достать меч и сделал это.
— Что? — спросил Гаврила, обегая взглядом камни перед собой.
— Куда они подевались? — спросил за Исина Избор. — Можно подумать, что мы дорогой ошиблись.
— А тут разве другая есть? — ответил вопросом на вопрос Гаврила. — Тут одна дорога — вниз.
Избор кивнул. Ошибиться тут, действительно было трудно, тем более, что невдалеке лежал камень удивительно похожий на павшего коня, который он видел в волхвоском блюде. Воевода посмотрел себе под ноги, выбрал там камешек покруглее и ткнул его носком сапога. Тот весело громыхнул и покатился вниз, показывая дорогу.
— Двинулись! — сказал Избор. — Пока стоим — солнце сядет. А в темноте талисман не больно-то и поищешь.
С этой стороны горы радовали и глаза и ноги. Кроме камней то тут, то там стояли молодые крепкие сосны, и чем ближе к подножью горы сбегал взгляд, тем больше их становилось. У подошвы горы начинался сплошной лес, а между ним и горой, с которой они спускались, Избор углядел ту самую, изъявленную норами черную скалу. Вход в пещеру Картаги то же был где-то там, но пока они еще не могли его видеть. Пока они видели только верхнюю часть скалы, придавленной сверху огромным камнем.
