Невидимый Гаврила натужно ахнул, за бегучей завесой что-то мокро лопнуло, и наступила напряженная тишина. Она тянулась несколько мгновений, и вруг из зеркала показались чьи-то маленькие ноги. Показались и пропали, потом это повторилось еще и еще.
— Это же надо так, над мертвым-то телом, — пробормотал Исин. — Как-то не по воински это…
— Озверел, — озабоченно сказал Избор. — Может там жарко. Вспотел?
В очередной раз вынырнув из зеркала ноги однорукого князя не скрылись в нем, а повторили полет первого старичка. За зеркалом зарычало, и в пещере опять появился Гаврила. Бешеными глазами оглядев пещеру он спросил:
— Где он?
— Упустил? — удивился Избор. — А мы уж думали, что все… Как же так?
— Упустил, — ответил Гаврила, бегая по пещере и осматривая потаенные уголки.
— Сразу убить его следовало бы…
— А ты?
— А я решил его за бороду покрутить.
— А он?
— А он, подлец, ее ножом обрезал…
Масленников с отвращением отбросил клок волос, что еще держал в руке.
— Так он жив? — спросил, наконец, разобравшийся во всем Исин. — Жив?
Это известие привело его в чувство. Вредный Картага вряд ли станет сидеть, сложа руки и даже с одной рукой сможет причинить им неприятностей столько, что им все вместе и в двух руках не унести.
— Пошли отсюда, — сказал он. Устав искать дырку в сети он добрался до меча и разрезал сеть.
— Никуда я не пойду, — уперся Гаврила. — Он тут где-то, я же чувствую… Не мог он далеко уйти…
— А он и не уходил, — хладнокровно поправил его Избор.
— Так куда же он делся?
Масленников ударил себя кулаком по ноге и Исин показал на стену.
— Улетел.
Гаврила посмотрел на стену и пожал плечами и переспросил.
— Куда?
— Туда.
Избор объяснил ничего не понимающему Гавриле.
— Все верно. Он вылетел оттуда и влетел туда.
— Ударился о… — хотел, было поправить Масленников воеводу.
— Влетел, — перебил его Избор. — Если я говорю, что влетел, значит, влетел… Хорошо летел. Не хуже Исина. Только что крыльями не махал.
Сбросив с себя обрывки сетей, он поднялся.
— Где его тут найдешь, такого мелкого? Бери талисман и пошли отсель. Мы свое дело сделали, ты еще ему руку отрубил… Так давайте хоть уйдем по-хорошему.
Гаврила посмотрел на Исина, ожидая поддержки, но то показал головой на выход.
Тогда Гаврила медленно задвинул меч в ножны. Соблазн расправиться с Картагой был велик, но и правота друзей очевидна.
— Возьми «Паучью лапку», — сказал Избор, — Не просто ведь досталась.
Гаврила еще раз, на всякий случай обежал взглядом пещеру и наклонился над клеткой.
— Светлые Боги! — крикнул он.
Глава 52
Избор повернулся на пятках, одновременно выхватывая меч. Уже что-то было не так. Первый взгляд — прямо перед собой, на Маслениикова. Вроде ничего страшного. Он все еще стоит перед клеткой и никто его не режет. Второй взгляд — в бок. Там Исин слегка присев на полусогнутых ногах вертит головой.
— Светлые Боги! — повторил Гаврила и заревел во весь голос. — Проклятый урод! Что он с ней сделал!?
Внутри у Избора словно сосулька выросла. Еще многое было не понятно, но страх уже жил в нем. Лицо Гаврилы искажала гримаса благоговейного ужаса. Растопырив пальцы, он держал их в некотором отдалении от клетки не смея прикоснуться к ней.
— Талисман? — спросил Избор.
— Да.
В голосе Гаврилы звучал ужас.
— Я не могу взять его!
Масленников говорил так тихо, что Избор почти не слышал его.
— Что там? — спросил хазарин, заглядывая ему через плечо.
— Меч убери…
— Я не могу взять ее! — в словах его звучал ужас, рожденный удивлением и страшной непоправимостью происходящего. Избор сдавил дрожащую сосульку внутри себя и выдохнул страх в воздух. Клетка с талисманом все еще стояла там, где ее поставил Гаврила. Сам Масленников тоже никуда не делся и сидел рядом. Исин и сам воевода тоже вроде были тут же, так что вроде бы ничего не произошло.
В глубине души Избор понимал, что лукавит. То, как выглядел Масленников, само по себе говорило о том, что что-то все-таки случилось, но ему нужно было успокоиться.
— Попробуй еще разок…
Гаврила послушно, словно младший дружинник протянул руку к клетке, и на глазах Избора его пальцы прошли сквозь прутья и встретились внутри талисмана. Позади Избора тихонько зашелестели волосы — Исин не веря глазам, тряхнул головой.
— Еще раз! — сказал он.
Гаврила был настолько поражен, что послушался и его. Еще и еще раз Масленников пытался ухватиться за талисман, но все напрасно. Талисман выскальзывал из пальцев, уплывал из ладоней. Не выдержав этого Гаврила взвыл, заскрипел зубами и начал колотить по клетке кулаками, но и это ничего не изменило. И пальцы и ладони и кулаки — все это проходило сквозь «Паучью лапку», такую близкую и такую недоступную. В конце концов, от накатившего на него отчаяния он сцепил руки внутри талисмана и застонал.
Исин, еще не осознавший ужас положения сказал:
— Вот это, я скажу, настоящее колдовство… Это вам не лодки в небо зашвыривать…
Он осекся. Избор, державшийся настороже бросил взгляд на хазарина. Тот с открытым ртом смотрел на ноги Гаврилы, и глаза его потихоньку выкатывались за пределы, отведенные природой.
Гаврила стоял на коленях, но самих ног Масленникова видно не было. Почти по бедра они находились внутри камня. Избор все понял, и к ужасу, что жил в нем примешалась жгучая зависть к тому, кто мог это сделать. Уже зная, что случится он протянул руку к Гавриле и рука прошла сквозь него так легко, словно перед ним стоял не человек из плоти и крови, а какая-то нежить, сотканная колдовством из света и тьмы.
Ужас сжал и отпустил горло.
Там стало сухо, но он прокашлялся и повторил следом за сотником:
— Вот это — настоящее колдовство!
Гаврила его даже не услышал.
— Дело не в талисмане, — сказал тогда воевода. — Дело в тебе.
Гаврила молчал, тогда на его глазах Избор ухватился за кольцо, вделанное в верхушку, и поднял клетку. Талисман поднялся, и вместе с ним поднялось лицо Гаврилы. Не теряя времени на объяснения, Избор открыл дверцу и через мгновение «Паучья лапка» оказалась в его руке.
