Они сумели нагнать волхва только через поприще.
Взмыленные лошади тяжело поводили боками, а рядом с ними со слегка смущенным видом стоял Кочетыга. Понимая, что дело в нем Гаврила спросил.
— Ну? Чего орал-то?
— Заснул…
— Ну и?… — спросил Избор.
— Проснулся.
— Ну и что? Я каждый день просыпаюсь, — нетерпеливо сообщил сотник.
— А там чудище.
Избор посмотрел на посмеивающегося Сераслана, надеясь получить объяснения.
— Я там собрал кое-чего… — сказал волхв. — Ну там кости, лапу челюсть… А он со сна, видно, хватанулся за это. А когда хватанулся, то видно что-то почудилось…
Лес кончился, и ручей дороги влился в раскинувшееся перед ними озеро степи.
Окоем развернулся, дорога стала шире, и кони пошли веселее. Всадники теперь не только чувствовали запах жилья, но и видели крыши, под которыми должны были скоротать ночь.
Как и положено хорошему городку тот начинался с огородов. Хотя, конечно, сперва они увидели скаты крыш княжеского терема, потом стены, а уж потом, после всего этого мелкие сельские домики.
— Что так пусто? — спросил Избор. Кругом царило безлюдье. Не было видно ни только людей, но и коров, и лошадей. Птиц в небе и тех не было.
— Зверя опасаются, — объяснил Сераслан. Избор кивнул. Слава о Исине — победителе чудовищ еще не дошла до этих мест, и все сидели взаперти, не желая кончить дни в желудке у зверя.
— А что за город? — спросил Гаврила, поравнявшись с повозкой.
— Липовец.
— А князем тут кто? А то в гости везешь, а к кому неведомо…
— Сергей Голубев.
Гаврила покопался в памяти, что-то вспомнил о нем.
— А это не он с Алешей Поповичем года три назад на Митинской ярмарке порядок наводил?
— Его рук дело.
— И как он теперь? — дальновидно поинтересовался Исин.
— Княжит… — неопределенно ответил волхв. Он отвлекся и думал о чем-то своем.
— А семья?
Хазарин потихоньку наводил волхва на разговор от вещей отвлеченных, на дела насущные…
— Есть семья. Жена, сын, дочь…
— Сын? Да… А дочь, собой-то хоть хороша?
Сераслан засмеялся, возвращаясь в реальный мир, и ответил.
— Сам говорил, что княжон плохих не бывает. И не толстая. Во всяком случае, не толще пивной бочки.
Исин ничего не ответил, но волхв почувствовал, как ему хочется услышать что-то более определенное, добавил.
— Раз князь хорош, да жена хороша, могут дети быть плохими?
Глава 15
Над стеной и над покатыми крышами на тонких жердях возвышались маленькие решетчатые клетушки. Они продувались ветром, и, казалось, даже покачивались под его порывами. Прищурясь Гаврила оглядел их, пересчитал и на всякий случай поинтересовался.
— Это что у вас? Не уздилище, часом?
Сераслан прищурился, усмехнулся.
— Голубятни… Наш князь птиц любит. Даже специальных голубей завел. Они ему вести аж из Киева доставляют, да из других разных городов…
— Колдун он у вас что ли?
— Почему колдун? — возразил Сераслан. — Князь говорит, что хорошо правит только тот, кто знает. Вот он и хочет знать поболее прочих.
— А чего знает?
— Да все. Все, что кругом творится. Оттого и на голубей денег не жалеет.
Ворота наезжали на них, блестя добротными кованными из железа петлями. Со стены узнали кибитку, и створки ворот разъехались, открывая им дорогу к терему. Частокол уплыл назад, открывая двор и постройки на нем и самого князя.
Тот сидел на крыльце, а вокруг него крутились самые разные люди — скоморохи, воеводы, дружинники. Хранители талисмана скромно пристроились позади повозки и вперед не лезли. Сераслан, одобрительно поглядывая на них, соскочил с колеса, помог вылезти Кочетыгу. Боярин за это время отлежался и выглядел мужественно. Даже красная полоса через всю щеку от шва на подушке смотрелась как шрам. Прихрамывая, он подошел к крыльцу, поклонился князю.
— Ну? — спросил князь. — Что скажете?
— Свершилось, князь, — спокойно ответил боярин. — Эти чужаки пришибли-таки нашего зверя…
Князь помолчал, и непонятно было, что он подумал. Боярин вернулся к повозке и вытащил оттуда подобранную Серасланом лапу. Безо всякой радости князь сказал:
— Ну, чему быть, того не миновать… Кто его так?
— Сотник Пинского князя Брячеслава Исин.
Князь осмотрел внимательно каждого из них, пытаясь разобраться кто там кто, но в конце концов спросил.
— Который?
Исин тронув пятками коня, на пару шагов выехал вперед.
— Я, князь.
Князь посмотрел на него оценивающе, словно прикидывал глубину его государственного ума. Под его взглядом Исин опустил брови и наморщил лоб. Князь насмотревшись на хазарина посмотрел на боярина.
— А с тобой что? — он обратил внимание на его лицо.
— Так, ничего, — мужественно ответил Кочетыга. — Пройдет… Рассосется…
— А остальные что?
— Спутники. Едут по своим делам…
Князь молчал, разглядывая их, и Исин чувствовал, что он смотрит глубже, чем Брячеслав. На их глазах ночь закрашивала небо чернотой. Все так же молча, князь снял с пояса маленькую клетку, достал оттуда голубя и выпустил его в ночное небо. Проводив птицу глазами, князь устало сказал.
— Слава победителю чудовищ!
Дворня и дружинники, что стояли рядом подхватили его слова, и волна восторженных криков прокатилась по двору, раздвигая плечи гостей. Князь медленно поднял руку, останавливая общий восторг.
— Гостям почет и уважение. Сегодня отдыхайте. Завтра поговорим.
В комнате, которую им выделил князь Исин сбросил мешок на лавку и немного обиженно сказал:
— Даже княжну не показали…
— А что должны были? Покормили тебя, и спасибо скажи.
— Ну… Я надеялся… — сказал сотник подумав. — Не каждый день таких чудищ губить приходится. А ведь наверно ждала девка.
— Да уж, тебя дождешься. Девка, поди, иссохла вся по тебе, а ты бродишь незнамо где… — насмешливо откликнулся Гаврила. Он по хозяйски осмотрелся. Окно, дверь три лавки, стол. Из окна виднелся темный двор и ворота в стене, через которые они и попали сюда.
