— Песиголовцы?
— А то кто же? Конечно они. Мы им дракона сожгли. Они нас хотят… Узнали, верно, как-то, что я лук наводил.
Хотя кругом было много удивительного, но слова Исина были удивительней всего.
— Ты? То ж кузнец был.
Хазарин отмахнулся от него как от мухи.
— Будут они разбираться…
— Остроголовые? — спросил Гаврила.
Избор отрицательно качнул головой.
— Что нам остроголовые? У них мечи да копья, а тут дело посерьезнее. Тут мозги да мысли…
Он вытер пот на лбу и закончил:
— А по мне лучше уж с отточенным мечом столкнуться, чем с отточенной мыслью…
— Так чего же мы ждем?
Они стояли на вершине, понимая, что от выбора пути зависит жизнь и оттого не решаясь сделать первый шаг.
— Лично я жду, когда ты скажешь куда бежать! — зло ощерился Гаврила. Волосы на голове у него уже потрескивали и, казалось, что оттуда уже взвиваются синеватые дымки. Исин ничуть не злясь, ткнул рукой в сторону.
— Туда!
— Почему?
— Там болото!
Все еще не решаясь поверить хазарину, Гаврила спросил.
— Жаба наквакала?
— Птицы.
Исин показал на небо, где как раз мчалась стая диких уток.
— Там либо река, либо болото…
В словах звучала прохлада, но это было обманом. Вместо прохлады горячий воздух обжег людям легкие
— Утопнешь, — отметил Избор. — Зачем тебе река, если плавать так и не научился?
Из горящего леса уже никто не убегал. Там ревело пламя, и рушились обгоревшие деревья.
— На бережку посижу. Там гореть приятнее.
Огонь перед ними казался жидким. Вместе с током воздуха он стелился по земле, подбираясь к ним все ближе и ближе.
— Что же мы стоим? — взвыл Исин. — В болоте, может и не утопнем, а тут точно сгорим!
Подавая пример, он ринулся вниз.
Подстегнутые его страхом Избор и Исин скатились следом, но едва приблизились к кустам, как от тех полыхнуло таким жаром, что затрещали брови. У них был еще один путь.
— А ну!
Гаврила выставил кулак и ударил по нему ладонью. Охваченное огнем дерево напротив Масленникова накренилось, и, роняя горящие ветки, повалилось назад. С хрустом и грохотом, заглушившим рев огня, оно коснулось земли. Волна воздуха разогнала дым, огонь фыркнул, словно испуганный зверь припал к земле и с новой силой набросился на упавшие деревья.
— Назад!
Не сговариваясь, они рванули обратно. Теперь жар огня остужался холодом близкой смерти. Стоять и ждать смерти они не могли.
— Вниз по ручью!
Дым уже заволакивал вершину холма, выжигая слезы из глаз.
— Это же в другую сторону?
— Кто хочет, пусть останется.
И тут, словно глас Божий сверху донеслось невнятное:
— Эй! Есть кто живой?
Люди выхватили мечи и задрали головы. Оттуда летел пепел и мелкие угольки. Падая в ручей, они шипели и уносились вниз.
— Обгорелые есть! — заорал Гаврила. Свернув кулак в трубку, он высматривал в небе кто это там порхает среди золы и пепла.
Порыв ветра раздвинул клубы дыма, и они увидели над собой округлое деревянное днище. От этого зрелища у Гаврилы перехватило горло. Он даже кулак свой разжал, когда увидел над собой летучий корабль. Глаза сами стали искать серебряные гвозди, но вместо них, сверху, через дым на него смотрели глаза колдуна. Гаврила тряхнул головой, сбрасывая морок, рожденный прошлогодней памятью.
— Чего надо? — спросил он.
— Поговорить бы… — неопределенно ответил Муря оглядывая их. Ветер наверху обдавал его жаром и он кривился от дыма. Исин открыл, было, рот, но Избор ткнул его под ребро.
— Ну, давай, говори…
Язык пламени снизу выбрался из кустов и лизнул подножье холма. Ток воздуха разогнал дым, но дышать легче не стало — зола, поднявшись с земли, выжимала слезы из глаз.
— Место тут, правда…. — Гаврила покачал головой. — Может отойдем?
— Куда? — не понял Муря.
— Откуда я знаю? Тебе сверху видно должно быть. На травке посидели бы, на бережку где-нибудь…
Муря не стал привередничать. Он молча скинул веревку.
— Цепляйтесь!
— А ты думаешь, тут останемся? — огрызнулся Избор. Ловко перебирая руками, он полез следом за Гаврилой. Исин без разговоров забрался следом. Он лез без колебаний. То, что ожидало их наверху ни в какое сравнение не шло с тем, что могло бы произойти тут, под рябиной. Конечно, в бескорыстие старого колдуна он не верил, но уж очень ему не хотелось сгореть вместе с рябиной. Холм под ногами уже дымился. Листья на рябине сворачивались в коричневые трубочки, и что бы там не задумал этот зловредный колдун остаться тут, что бы изжариться, было бы очевидной глупостью. Он успел влезть едва на сажень, как колдовская лодка плавно поднялась в небо. Снизу пахнуло сперва дымом, потом жаром и в двух саженях от него промелькнуло охваченное огнем дерево.
Нагретый воздух над холмом тек вверх, и вместе с ним поднимались в воздух хлопья сажи. Слезящимися глазами Исин разглядывал лес под собой. Ветер, беспорядочно меняя направление, гнал дым куда попало. В лесу, казавшимся сверху шкурой огромного зверя, словно гнойные волдыри виднелись еще четыре пожара. К ним, словно ниточки тянулись протоптанные дорожки.
Потеряли нас, обрадовано подумал Исин, теперь как в темноте палкой по горшкам — попадешь не попадешь…
Теперь жар солнца совершенно не чувствовался. Посмотрев вверх, Исин увидел над собой ноги Избора. Хазарин изловчился и постучал по пятке. Избор повернул нахмуренно лицо. Неприятности для них еще не кончились. Просто Муря избавил их от одних, что бы причинить другие.
— Что делать будем? — спросил Исин. Внизу продолжал бушевать пожар, трещали охваченные огнем деревья, и Избор едва расслышал хазарина. Правда, думать тут было особо не о чем — ни о чем другом хазарин спросить не догадался бы. Неожиданно усмехнувшись, он спросил:
— Жарко?
Исин кивнул, не желая голосом привлекать внимания колдуна.
— Сейчас легче станет. Голову береги…
Исин не понял, что хотел сказать, а Избор только кивнул головой вниз. Хотя дым еще висел в воздухе, деревья внизу стояли зеленые. Пожар остался позади.
У Мури имелись свои резоны, и в согласии с ними он тащил их куда-то подальше от пожара. Пока он молчал, но никто из висевших под брюхом его летающей лодки не сомневался, что везет он их в такое место, где он будет сильнее, чем все они вместе взятые. В доброту старого колдуна как-то не верилось, и
