как же!» Но Гаврила против его ожиданий еще разок всхрапнул, поднялся из травы и заявил:
— Какой тут сон? Всю ночь на поляне кто-то храпел!
— Точно! — сказал из травы хазарин, прекратив храпеть и раздирая рот зевком. — Могу подтвердить, что слышал храп собственными ушами!
Он посмотрел на Гаврилу.
— Вот человек устроен! Рукой не возьмешь, а храпит как настоящий…
— Чья бы корова мычала, — сказал Избор. — Оба хороши.
Гаврила не стал спорить. Умывшись росой, они наскоро перекусили, глядя, как Гаврила выгребает из мешка остатки. Остатков оказалось не мало, но и они кончились.
— Что у нас впереди? — спросил чуть позже Масленников, с сожалением вытирая рот.
— Большая дорога, — ответил Избор.
— Большая дорога — большие неприятности, — глубокомысленно сказал Исин. Небо над головой постепенно наливалось румянцем, но не смотря ни на что слова прозвучали не очень грустно.
Избор возразил:
— По-моему самые большие не приятности нас ждали как раз там, где никаких дорог не было.
— Там не было неприятностей.
— Не было? — удивился Исин. — Что у нас там тогда было?
— Там были опасности и беды… Остроголовые, песиголовцы, драконы, старички Картагины.
— А неприятности?
— Неприятности? Эго всякая мелочь. Разбойники, например, непогода всякая…
— Ну, на счет непогоды можешь, не беспокоится. Денек сегодня будет хороший. Без дождя.
— А я на счет разбойников тоже не беспокоюсь. Справимся как-нибудь. Не впервой.
Избор достал яйцо и положил его на землю.
В этот раз оно решило катится по дороге. Позевывая, и подбадривая друг друга, они пошли вслед за ним и вскоре их дорожка как ручей в реку, влилась в Большую дорогу.
Перед тем как ступить на нее Избор посмотрел на следы, что оставили путники прошедшие и проехавшие тут вчера. Дорога вынесла все — и людей и телеги с поклажей и коров и давешних верблюдов. Следов хватало на всех, но воевода был уверен в том, что след, которые оставят на дороге они, удивит кого угодно. Похоже было, что прошли не три человека с яйцом, а двое со змеей.
Пока яйцо крутилось, принюхиваясь, он посмотрел в небо.
— Интересно, чего это они нас в покое оставили? Ни ковров, ни остроголовых, ни засад…
— Это все по другую сторону гор осталось, — сказал Гаврила. — Там сейчас трясут… Кому в голову придет, что мы не к Киеву, а назад попремся?
— Да, — согласился Избор. — Нормальные люди так не сделают.
Где-то далеко за их спинами Солнце уже поднялось из-за края земли и во всю поливало ее животворным светом, а тут, в лесу царил полумрак. Легкий утренний туман оседал каплями на широких листьях боярышника. Его колючие заросли тянулись по левую сторону от них. Исин сорвал гроздь цветов, и время от времени нюхал их, наблюдая за галками, гонявшими друг друга вдоль дороги. Глядя на все это, Гаврила с душой выругался.
— Кончалось бы все это быстрее…
— Что? — переспросил Избор.
— Да надоело все это… Не человек, а….
Он поискал глазами с кем себя сравнить, на глаза попалась галка, суматошно и бестолково сновавшая над дорогой.
— Галка какая-то…
— Подожди… Может день еще, может два…
Что он еще мог сказать?
— И двух дней не прошло, а уже, — добавил Исин услышав разговор. — А что через неделю будет?
— Неделя? Ну, нет! — внутри у Гаврилы, все похолодело от мысли, что такое вполне возможно. — Не пугай. Если это яйцо нас сегодня не приведет к зеркалу, я его завтра съем…
— А чего тебе неймется? — притворно удивился Исин. — Идешь спокойно. Солнце голову не печет, никто по ней не стучит, ножом в спину не тычут… Драться захочешь — только ковчежец открой и тут же дракона пришлют. Поди, как плохо…
— Хочу быть как вы, — упрямо сказал Гаврила. — Чтобы если пардус — так на всех. Чтобы если трудности — то поровну. А не на четыре плеча…
Немного смущенный его горячностью Избор отмахнулся.
— Какие тут трудности? Слава Богам тут даже опасности нет, не то чтоб каких-то серьезных неприятностей. Иди только да ноги переставляй — вот и все тяготы. Даже чудно как-то…
Небо над ними розовело, прожаривая и румяня туши облаков. Нос Избора сморщился, когда луч сонца добрался до него, он чихнул. День обещал быть теплым, не летним даже, а весенним, только пчелы жужжали по летнему. Ничего плохого в такой день произойти просто не могло.
— А встретится кто? — прогудел в ухо Масленников, которого эти летние радости ничуть не трогали.
— Первый раз что-ли?
Гаврила выхватил меч и взмахнул им. Клинок пролетел сквозь Исина и через ствол огромной березы. Хазарин покачал головой, а Избор понимающе кивнул:
— Подраться захотелось?
Гарила поскреб в голове и признался.
— Подраться — это по возможности… Просто хочу, чтобы все как у людей…
Глядя на хазарина, беспечно размахивающего руками, на спину его, не отягощенную мечом, добавил.
— Случись что — хоть помочь смогу.
— Да что тут случится? — повторил воевода. Гаврила и сам не знал.
— Не знаю. Но что-нибудь обязательно…
Избор усмехнулся и вроде в шутку сказал:
— Завидуешь…. Нашел чему завидовать… Нам этих драк еще на всех хватит.
Гаврила молчал. Избор не душой даже, а просто кожей ощутил то, что посчитал Гавриловой завистью к нему и Исину.
— Ну, хочешь, что б тебе легче было, я тоже драться не буду? — вырвалось у воеводы.
Брови Масленникова поползли вверх.
— Ты соображаешь, что говоришь?
Под недоуменным взглядом богатыря воевода вскинул руку вверх, призывая в свидетели Богов.
— Конечно! Светлым Богам клянусь не вступать в драку до тех пор, пока ты не станешь таким как мы с Исином или…
Вылезающие на лоб глаза Гаврилы замедлили речь Избора..
— Или? — переспросил богатырь, не веривший ушам, но увидавший в этой оговорке проблеск присущего воеводе здравомыслия.
— Или до тех пор, пока с меня сапоги не снимут!
Воевода туже понял, что сморозил глупость и добавил, уменьшая ее размер.
— Или пока не дойду вон до того поворота…
Гаврила не решился ничего возразить, боясь показаться смешным, только сказал.
— Я думаю, что не зря на тебя надеюсь.
— А я надеюсь, что ничего не случится, — смущенный своей запальчивостью и данным обещанием сказал Избор. Гаврила посмотрел на него и чуть поколебавшись, кивнул. До поворота было не так уж и далеко — шагов сто.
