Мифы Чернобыля

что ни делай, дальнейшая эксплуатация его чревата большими опасностями, или Чернобыль — это случай единичный, на основе которого должен быть сделан анализ безопасности эксплуатации всех блоков и выданы соответствующие рекомендации. Это первое оперативное указание как раз было сделано для всех станций в период с 27 апреля по 5 мая. Его подписали мы, как представители предприятия главного конструктора, и утвердил первый замминистра Министерства среднего машиностроения Александр Григорьевич Мешков. Это послужило основой первых шагов, которые были сделаны по следам Чернобыльской аварии. В дальнейшем все люди, которые здесь участвовали, в том числе и наши руководители — Никипелов Борис Васильевич, Будылин Борис Васильевич и Колов Евгений Владимирович, тогда руководитель Гостехнадзора, Госатомнадзора, все они были на Чернобыльской станции и, прежде всего, работали над проблемой, что нужно сделать для обеспечения безопасности работы 'живых' энергоблоков. И вот уже к осени, примерно к концу августа, были разработаны первые так называемые 'сводные мероприятия по реконструкции блоков с точки зрения повышения надежности их защит и систем управления реактора, с точки зрения изменения характеристик активной зоны и с точки зрения улучшения системы надежного питания и теплоотвода'. Эти мероприятия на всех блоках были очень затратны, металлоемки. Огромное количество заводов участвовало в изготовлении оборудования, заказы были выполнены буквально за полтора года. Это был первый такой этап.

Но уже осенью 1986 года был подготовлен и осуществлен пуск первого блока Чернобыльской станции. Это была большая победа, которая позволила доказать живучесть этой реакторной системы, продемонстрировала возможность эксплуатации этих реакторов без больших потерь. Наша работа в то время осуществлялась группами командированных товарищей, которые работали непосредственно на 4-м блоке Чернобыльской станции. Но и здесь в Москве была создана очень мобильная и квалифицированная команда из сотрудников НИКИЭТа, Института атомной энергии и ВНИИАСа, которые были нацелены на исследование тех процессов, которые произошли на 4-м блоке Чернобыльской станции в апреле месяце 1986 года. Вот эта вся совокупность — она и позволила в дальнейшем наметить все мероприятия по реконструкции действующих блоков. И эта работа была выполнена примерно с завершением, где-то к концу 1991 года'.

Фотография тех еще лет, молодежь рассматривает из вежливости. Сейчас делают электронные подборки по теме, раньше снимались группами на объекте.

'Эта фотография, — комментирует Ю. М. Черкашев, — где большинство, конечно, сотрудники НИКИЭТ, ну и есть представители других предприятий, в частности вот, в нижнем ряду, Филимонцев Юрий Николаевич, есть где-то Куклин Валентин Захарович. Здесь все сотрудники, которые участвовали, осуществляли все мероприятия по ликвидации последствий Чернобыльской аварии. Евгений Олегович Адамов, и Борис Арсеньевич Габараев, и…Василевский, Сергей Григорьевич Кухаров, Михаил Николаевич Михайлов, Анатолий Александрович Петров, все, все. Здесь, к сожалению, нет тех первых наших физиков, которые исследовали реальные эффекты реактивности на блоке РБМК после Чернобыльской аварии. Здесь нет Анатолия Петровича Сироткина, главного физика по реактору РБМК в НИКИЭТе, нет Конвиза Владимира Семеновича. Такая вот фотография памятная… участников. 26 числа, в день 20-летнего периода Чернобыльской аварии, мы тоже соберемся и как-то отметим… и помянем наших, ушедших от нас товарищей. Но, главным образом, поговорим о том, что же нам удалось сделать и чем была обоснована возможность не только плановой работы блоков РБМК, которые сейчас 50 % всей энергии на атомных станциях выдают, но и продления срока службы этих реакторов, что сейчас на повестке дня, поскольку 30- летний 'штатный' период эксплуатации этих блоков наступил в 2003 году на первом блоке Ленинградской станции. В этом году будет завершена реконструкция 2-го блока ЛАЭС, и мы надеемся также получить лицензию Госатомнадзора на продление срока службы этого блока. Это сейчас основная задача — обоснование возможности продления срока службы атомных станций с реактором РБМК Эта работа будет продолжаться порядка 70-ти лет и последний, 3-й блок Смоленской станции будет 'продляться' уже где-то в 2015 году…'

Эта работа будет продолжаться. Наш следующий семинар: Чернобыль: Ошибки и ошибки.

Семинар 7 ЧЕРНОБЫЛЬ: ОШИБКИ И ШИБКИ

Ведущий (физик, 45 лет):

— Темой данного семинара является Чернобыльская катастрофа и допущенные в связи с ней ошибки. Сверхзадачей является построение на материале анализа энергетической, атомной аварии базового сценария ошибочных действий в период с 1967 по 2006 год в сферах технологии, социологии и идеологии. Те, кому знакомо слово 'трансценденция' или 'онтология', могут поддерживать в рамках нашей работы онтологическую рамку.

Докладчик (член клуба 'Полгалактики' с 1981 года, генетик, 48 лет):

— Как правило, при санации катастрофической ситуации и ее последствий принимаются ошибочные решения. Так было всегда, и странно предполагать, что именно в Чернобыле дело обстояло по-другому. Причины неточных действий кроются в отсутствии заранее, в спокойной обстановке продуманного алгоритма организационных действий. Невозможно предсказать заранее событие, не имеющее аналогов в предыдущем опыте. Но Гладстон сказал как-то, что все кризисы одинаковы, следовательно, существуют и типовые кризисные реакции. Примерно, по схеме, описанной У. Тенном в 'Штамме 'Андромеда''.

Текст на экране:

'…Он полез в карман за бумажником, порылся там и вытащил карточку, которую передал ему тогда профессор:

В СЛУЧАЕ ПОЖАРА

ОПОВЕСТИТЬ ПОДРАЗДЕЛЕНИЕ 87

ЗВОНИТЬ

ТОЛЬКО ПРИ ЧРЕЗВЫЧАЙНЫХ

ОБСТОЯТЕЛЬСТВАХ

Он уставился на карточку и задумался: что же произойдет, когда он наберет двоичный эквивалент числа 87? С кем ему придется говорить? Или кто-нибудь ему позвонит? А может, будут проверять, уточнять, докладывать высшему начальству? (…) Он снял трубку и набрал этот номер.

Часы показывали ровно полночь.

(…)

Все было в полной готовности. Кабели, шифровальные устройства, телетайпы дремали в ожидании долгих два года. Но достаточно было одного звонка Мэнчика — и машина пришла в движение.

Когда он кончил набирать номер, послышалось несколько щелчков, затем низкий жужжащий звук, означавший, как он знал, что вызов переключен на одну из линий шифрованной связи. Через несколько минут жужжание прекратилось и раздался голос:

— Разговор записывается на пленку. Назовите вашу фамилию, изложите сообщение и повесьте трубку.

(…)

Мэнчик полагал, что в самые ближайшие минуты его вызовут из Вашингтона, что