Бранд молчал. Он закрыл глаза и сдавил ладонями виски. Из носа струйками побежала кровь. Лела едва сдержала дурацкий порыв, броситься ему на помощь. Магистр стер рукой кровь, но остался сидеть с закрытыми глазами.
— Тебе же не выгодно воевать, — решила воспользоваться моментом затишья Лелана. — Я предлагаю приемлемый для нас обоих вариант. Виновник будет наказан — а наши домены поживут в мире ещё два месяца. Ну, что?
Бранд поднялся и открыл, наконец, глаза. Пламя поутихло, Лелана встретила теплый янтарный взгляд. Но его тут же заменила насмешка… презрение… что-то ещё непонятное, но такое волнующее, заставляющее трепетать душу. От страха? От страсти?
— Слишком красиво ты говоришь. Я чувствую, что ты что-то не договариваешь. Разгромить безоружный Речной — об этом мечтаю все домены в Симфонии. А ты, имея такую возможность, даешь нам время оправиться и вступить в войну со свежими силами. Это, по крайней мере, подозрительно. Что ты скрываешь?
Лелана занервничала под его взглядом. Как на допросе. Она почему-то уверена была, что этот человек раскусил не один замысел. Спокойный тягучий янтарь во взгляде был на это способен, нет сомнения.
— Я же сказала — у меня внутренних проблем хватает. Если тебе так хочется это услышать, мы так же не готовы к войне.
— Если так, то почему ты вдруг решила, что после этих слов я дам тебе отсрочку?
— Все равно эти два месяца, мы только будем трепать друг другу нервы бесполезными вылазками. Не лучше ли успокоиться на два месяца, а после начать настоящую, а не партизанскую, войну.
— Ты говоришь резонно, — после паузы сказал Бранд, не сводя с неё того же проникающего во все щели сознания взгляда. — Я дам тебе отсрочку, но при одном условии.
Лелана удивленно подняла бровь. Ожидая его требований. Пламя, вспыхнувшее в его глазах испугало не на шутку, она отступила на шаг, но Бранд тут же сократил расстояния, как хищник загоняя в ловушку.
— Я хочу попробовать то, что уже испытала половина Озер, — она не уловила издевки в его голосе, не поняла, что в таком молчаливом гневе, он ещё более ужасен и неуправляем.
— Что именно?
Она не поняла, но тело, видимо, сообразило раньше. Её бросило в жар.
— Ты отдашься мне здесь и сейчас.
Она непонимающе смотрела на этого дьявольски красивого человека, который две недели сводил её с ума своими ласками у озера. После до неё дошел смысл произнесенных им слов, и стало жарче, кровь прилила к щекам и разлилась по телу, заставив ныть низ живота от сладостного ожидания. Но в душе тут же поднялся протест. Так противно и обидно ей не было даже с Рисом. Она презирала мужчин из-за желания любым способом затащить её в постель, из-за того, что они все походили на Риса, но Бранд был не такой или она ошиблась? Она стояла не в силах пошевелиться, не в силах вымолвить и слова. Где же то прославленное благородство Речного? Нужно сейчас же развернуться и уйти, но судьба Озер заставляла её оставаться на месте и смотреть на своего мучителя полным ярости и покорности взглядом.
— Ладно, — еле заставила себя ответить она.
Её тело спешило ответить, но девушка едва заставила себя выдавить это слово.
— Раздевайся, — холодно процедил он.
Не было той игривой страстности в его голосе, которая заставила Лелу в убежище торопливо стаскивать одежду. Его командный голос замораживал. Рукам приходилось двигаться преодолевая сопротивления, как в густой смоле. Девушка нерешительно скинула плащ и начала расшнуровывать корсет. Руки дрожали, шнуровка путалась, Лела закусила губу до крови, чтобы не расплакаться от такого унижения.
Бранд не стал ждать. Её неловкость действовала ему на нервы. Он подошел и резко разорвал корсет.
— Дальше, — рыкнул он.
Лела закрыла глаза от стыда и ярости, стаскивая все-таки рубашку через голову. Открывая его взору грудь.
— На меня смотри, — прошипел он, грубо дернув за роскошные волосы, заставляя взглянуть прямо в налитые гневом глаза. — Брюки сама снимешь или мне помочь?
— Сама, — слабо ответила Лела.
Вся одежда уже была на полу. Он властно одной рукой притянул её к себе, второй — обхватил широкую грудь. Глаза сверлили её смущенное несчастное лицо.
— Не буду спрашивать, как тебе нравиться, — в его голосе почувствовалась ирония. — Тебе, наверное, уже давно все равно, в какой позе ублажать парней.
Лела дернулась и затихла, покоряясь его грубости. Скоро он поймет, как был не прав. Но Бранд внезапно грубо оттолкнул её от себя и прошипел:
— Убирайся отсюда, пока я не свернул твою шею.
Лелана растеряно захлопала глазами, не понимая причины такой резкой перемены в его поведении.
— В чем дело? — спросила она.
— Не все можно получить через постель. Убирайся! Ты никогда не получишь от меня отсрочки.
Девушка хотела что-то возразить, но он не позволил.
— Если ты сейчас же не покинешь мою комнату, я выставлю тебя за дверь в таком виде, — зарычал он.
Лела кивнула головой и поспешно оделась. Её лицо, наверное, навсегда останется пунцово-алым. А душа захлебнется в грязи, в которой её только что вываляли.
Сил хватило только на то, чтобы прошествовать через недружелюбный двор с высоко поднятой головой и не обращать внимания на шепот и смешки за спиной. Но как только дверь дворца закрылась она с трудом дошла до дерева и облокотилась на него, чтобы не упасть. Не выплаканные слезы градом покатились из глаз. Если бы кто-то спросил бы её о причине этих слез, то она, вряд ли, нашлась бы с ответом. Плакала от глупого совпадения, от унижения, разочарования, безысходности. Причин было достаточно. Сейчас чувствовала себя абсолютно одинокой в этом жестоком мире, где никто не поможет и не подскажет выход.
Кто-то легко коснулся её плеча. Лела вздрогнула. Не хватало ещё, чтобы её видели в минуту слабости и доложили невыносимому магистру Речного. Она быстро стерла слезы и обернулась. Перед ней стояла незнакомая девушка. Из-за маленького роста она казалась совсем хрупкой. Большие голубые глаза располагали к доверию. Она сочувственно улыбалась и протягивала магистру замка платок. Лела застыла, не зная, как отреагировать на такой дружелюбный поступок.
— Мой брат бывает очень груб, — тихо произнесла незнакомка.
Голос ласкал слух, такой мягкий и мелодичный, наверное, эта девушка неплохо поет.
— Брат?! — переспросила Лелана.
— Да, Бранд.
— Он твой брат? — не верилось, что у него может быть сестра с таким тихим голосом и добротой во взгляде.
— Да, двоюродный, по матери. Характер у него скверный, но мало кто знает, что за этими вспышками гнева скрывается очень добрая душа.
— Да уж, в это тяжело поверить, — согласилась Лела.
— Я — Кора, — представилась девушка.
— Лелага — магистр замка, — после некоторых сомнений с гордостью ответила Лела.
— Я знаю, — усмехнулась новая знакомая. — Вы разговаривали громко, а стены во дворце тонкие, поэтому все всегда всё слышат.
Лела почувствовала, что краснеет, и невольно опустила глаза. Значит, все знают о её унижении, значит, скоро весь Речной будет смеяться над ней.
