«Красный пикап на огромной скорости пытался уйти от преследования полиции на автостраде 15... – раздался голос репортера, и монтажер отыскал на видеопленке кадры автострады, снятые с движущейся машины студии, и совместил их с произнесенной фразой. – ...Но через три мили врезался в ограждающий бортик, пробил его и, перевернувшись несколько раз, остановился вверх дном на автостоянке продовольственного магазина Зина... – Монтажер вставил кадры разбитого бортика, большой вывески со словом «Зип» над бакалейным магазином, а потом кадры с искореженными остатками пикапа, несколькими полицейскими и испуганными, потрясенными свидетелями происшествия. Отдельные фрагменты выстраивались в единое целое. Кадры подгонялись под произносимые репортером слова, в результате чего телезрители должны были получить информацию в виде совмещенных зрительного и звукового рядов.
Монтажеры были мастерами своего дела и работали быстро, нажимая на клавиши, крутя ручки, следя за людьми и событиями, мелькающими на экранах мониторов в комичном ускоренном движении: перемотка вперед, перемотка назад, потом медленно вперед, медленно назад, потом стопкадр, пометка, запись, потом быстрая перемотка вперед и снова назад, чтобы найти нужные кадры и совместить с записанным на пленку голосом репортера.
Когда Джон вошел в монтажную со своим черновым видеоматериалом и страницами распечатанного текста, он надеялся и молился, чтобы кто-нибудь согласился помочь ему. Он выбрал фрагменты звуковой дорожки и составил сценарий сюжета на компьютере, но сюжет все еще оставался излишне тяжеловесным и невнятным. Вся история, все переживания, вереница событий, проблемы, характеры, взаимосвязи и идеи не вмещались в двухминутный сюжет, а у Джона кончалось время.
Но никто даже не взглянул на него. Конечно, все были заняты своей работой, все внимательно следили за мельканием образов на мониторах, но все же... он приходил сюда много раз прежде, и всегда кто-нибудь приветствовал его, но не сегодня.
Где Билл? В прошлом они не раз работали вместе и отлично ладили. Может, Билл согласится...
– Привет, Джон.
– О, привет, Билл.
Отлично. Казалось, Билл ничуть не изменился – все тот же молодой, остроумный очкастый парень, которого Джон знал. Билл уже увидел кучу материала в руках Джона.
– Билл, у меня тут проблема...
– Да, похоже на то. И ты должен подготовить сюжет к пятичасовому выпуску?
– Боюсь, да.
– Ладно, давай посмотрим. Кажется, вторая кабинка свободна.
Джон последовал за Биллом по узкому проходу к одной из трех монтажных кабинок, в которых обычно монтировали специальные сюжеты, рекламные ролики и коммерческие информационные передачи. Они втиснулись в маленькую кабинку, и Билл закрыл прозрачную дверь.
Билл сел за компьютер и принялся просматривать сценарии и видеоматериал Джона.
– Я выбрал фрагменты звуковой дорожки и написал сценарий, – пояснил Джон. – А потом я урезал, урезал, но все равно не могу уложиться в две минуты.
Билл пробежал глазами сценарий.
– Хорошо, каковы основные положения?
– Их наберется добрая сотня, но я ограничился тремя: губернатор с самого начала знал, как умерла его дочь; он намеренно скрыл это; и теперь еще одна девушка умерла в той же клинике.
Бен широко ухмыльнулся, словно услышав грандиозную шутку.
– О-о-о... да, да... Теперь я понимаю, что тут происходит. Джон рассудил, что лучше оставить Биллу путь для отступления.
– Конечно, сам решай, хочешь ли ты соваться в это дело... Билл прозаично заметил:
– Но это ведь новости, так? – Он установил страницы сценария на пюпитр и вынул из кармана ручку. – Давай просто сделаем все, что в наших силах.
Рэйчел Франклин работала в ресторане Хадсона во вторую смену и довольно приятно проводила время, не имея поводов ни для каких-то особых волнений пока в дверь ресторана не вошел Карл Баррет. Она с трудом узнала его подстриженного и без обычных побрякушек, но не узнать эти горящие, испытующие глаза было невозможно.
Она поприветствовала его, не переставая возиться со стаканами и столовым серебром.
– Привет. Как дела?
– Уже лучше.
– Как твой отец? – В голосе девушки послышались нотки неприязни.
– Собирается выйти в эфир с сюжетом об Энни Брювер. Это известие заинтересовало Рэйчел.
– Когда?
– Сегодня вечером. Надеемся, в пятичасовом и семичасовом выпусках. Он попробует рассказать обо всем, над чем мы работали: о дочери губернатора, о клинике, об Энни. Генеральный директор дал ему две минуты.
Лицо Рэйчел слегка вытянулось.
Карл мгновенно понял чувства девушки.
– Да, две минуты – ужасно мало! Как можно все рассказать за две минуты?
Рэйчел вздохнула вроде как разочарованно.
– Я просто не знаю, кого винить. Я страшно зла и, думаю, имею право злиться, но... я не могу винить тебя или твоего отца. Я просто не знаю...
Карл огляделся по сторонам. Он понимал, что не может отрывать ее от работы.
– В общем, я просто хотел сказать тебе, что он пытается. Я не знаю, насколько у него получится, но... он пытается рассказать обо всем людям.
Рэйчел позволила себе улыбнуться.
– Ладно, передай ему, что я ценю это.
Карл легко дотронулся до плеча девушки и пошел прочь.
Сейчас Джон по-новому прочувствовал и осознал весь смысл фразы: «А в оставшиеся несколько секунд...» Скоро он должен приступить к редактуре всего сценария пятичасового выпуска, но работа над сценарием его собственного двухминутного сюжета выливалась в долгий, мучительный, непосильный труд.
Он вслух прочел кусок текста и вычеркнул из сценария еще несколько фраз, потом даже попробовал прочесть побыстрее, одним глазом поглядывая в сценарий, а другим – на электронный счетчик времени на мониторе компьютера.
– После смерти Хиллари Слэйтер Женский медицинский центр продолжает работать, как обычно. Не проводилось никакого расследования, никакого...
– Время, – сказал Билл.
Джон бессильно откинулся на спинку стула.
– Надо еще урезать, – сказал Билл.
– Мы и так уже вырезали всю душу сюжета, – горестно вздохнул Джон.
Билл присвистнул.
– Звучит высокохудожественно!
– Просто по-человечески.
– Ладно... как насчет первого фрагмента, с губернатором?
– Хорошо, начнем с него.
Билл перемотал пленку назад, к фрагменту выступления губернатора перед Лигой американских женщин. На мониторе появился губернатор, застывший во времени. Билл нажал клавишу «пуск», губернатор ожил и заговорил, а Билл с Джоном следили за ним по тексту сценария.
»... прекрасно сознавая весь риск, но тем не менее твердо настаивая на своем праве самой решать, идти на этот риск или нет, Хиллари добровольно и без колебаний предпочла прервать беременность. Она предпочла сама распорядиться своим телом, своей жизнью и своим будущим...»
– Давай вырежем первую часть, – сказал Джон, делая отметку в сценарии. До слов «добровольно и без колебаний»...
Билл перемотал пленку назад: голос губернатора превратился в неразборчивый писк, голова его резко
