«Месяц спустя Энни Брювер, выпускница средней школы, также умерла после аборта, произведенного в Женском медицинском центре».
Видео. Силуэт Синди Дэнфорт.
Титр внизу экрана: «Мэри, свидетельница событий». Синди: «Энни находилась в соседней операционной, я слышала ее крики. А когда мы вышли оттуда, я поняла, что с ней что-то не в порядке. Она корчилась от боли».
Видео. Макс и Дин, сидящие на диване в своей гостиной. Титр: «Макс и Дин Брюверы, родители Энни». Макс: «...Пока ваша дочь жива, вы не имеете права знать, что она делает или что делают с ней. И мы смогли узнать о случившемся с Энни только потому, что она умерла. Мне кажется, это слишком поздно».
Голос Джона за кадром: «Максу и Дине Брюверам пришлось обратиться в суд для того, чтобы получить заключение о вскрытии тела Энни».
Видео. Доктор Марк Деннинг.
Титр: «Доктор Марк Деннинг, патологоанатом, производивший вскрытие».
Деннинг: «Первичной причиной смерти являлось общее заражение крови, начавшееся в результате инфекционного аборта, за который, по моему мнению, несет ответственность врач, проводивший операцию».
Конец сюжета.
Камера Три, Джон крупным планом.
Джон произносит заключительную фразу: «Женский медицинский центр отказался давать комментарии, а губернатор Слэйтер от комментариев воздержался. Эли?»
Эли заговорила, обращаясь к камере Два: «Автомобильная прогулка по парку сафари Уайлдвуд превратилась в настоящий кошмар...»
– Пошла кассета 550.
Видео. Носорог тяжело, неуклюже топчется в высокой траве, тараня, раскачивая и сотрясая «лендровер», из которого с криками выскакивают туристы и разбегаются в поисках укрытия; камера дрожит и дергается. Впечатляющее зрелище.
Голос Эли за кадром: «...Когда один из диких носорогов пришел в ярость...»
Карл вскочил с дивана и испустил торжествующий клич, потом громко выкрикнул «ДА!», а потом, приплясывая на месте, радостно завопил: «Он сделал это! Он действительно сделал это!»
Мама просто сидела на диване, тихо хлопала в ладоши и молилась со слезами на глазах:
– О Господь, милый мой Господь, Джонни вернулся домой. Он вернулся домой!
Карл показывал пальцем на телевизор, не замечая ни разъяренного носорога, ни последовавшей далее рекламы.
Одна лишь мысль всецело занимала его ум:
– Это мой отец! Это человек!
Миссис Вестфол и две женщины по очереди крепко обняли Синди.
– Ты держалась молодцом, золотко!
– Благослови тебя Господь – ты очень смелая девушка.
– Отлично. Отлично.
Рэйчел наконец расслабилась. Две минуты. Что ж... хорошо. Он все сделал хорошо.
Шэннон и родители встали с дивана и пошли обедать. Они были достаточно умны, чтобы ожидать чего- то большего, чем увидели и услышали сейчас, но они остались довольны. Надо отдать Джону Баррету должное за то, что он сказал столько, сколько сказал.
Когда дети с возбужденным визгом повскакивали с мест, Дин взглянула на Макса, пытаясь понять задумчивое выражение его лица.
– Я видел вас обоих! – сказал Джордж.
– Я тоже хочу выступать по телевизору! – заявила Виктория.
– Милый, ты скажешь чего-нибудь? – спросила Дин. Макс медленно, протяжно вздохнул и посмотрел на жену.
– Ну... это было немного. – Потом он внезапно расплылся в улыбке. – Но это было неплохо! Они обнялись.
Сюжет о носороге кончился, и началась реклама. Режиссер Сузан развернулась на вращающемся кресле и тихо, изумленно выругалась:
– Как так получилось, что я ничего об этом не слышала раньше?
Тина по-прежнему стояла у стены и смотрела застывшим взглядом на лицо Джона Баррета на мониторе, передававшем изображение с камеры Три.
– О чем не слышала?
– Да о дочери Слэйтера!
Тина, казалось, проигнорировала вопрос и обратилась к Рашу:
– Этот сюжет слишком затянут. У нас едва хватило времени на видео с носорогом. Раш заглянул в сценарий.
– Ага, ладно, можете выбросить его из семичасового выпуска.
– О нет, не надо – выбросите носорога! – воскликнула Сузан.
– Занимайся своей работой! – отрезала Тина. – Я буду решать, что выбрасывать, а что нет!
Сузан мгновенно прикусила язык, сочтя за лучшее воздержаться от дальнейших высказываний. Она глубоко вздохнула, развернулась обратно к мониторам и снова занялась своей работой:
– Хорошо, камера Два, Эли крупным планом. Камера Один будет снимать Барри с комментариями...
Джон физически чувствовал холодок, исходящий от Эли, но сохранил профессиональное спокойствие, подготавливаясь к следующей части выпуска. Он вышел в эфир с сюжетом, но на этом история не кончилась. Еще оставалась заключительная часть программы, и еще оставался семичасовой выпуск.
34
Губернатор Слэйтер попрощался со своим шофером Брайаном и вошел в заднюю дверь особняка, перекинув через руку пальто, залитое кофе.
Он нашел горничную Элис на кухне, занятую приготовлением обеда. Это была очень милая пожилая вдова. Она и ее покойный муж многие годы дружили с семьей Слэйтеров.
– Здравствуйте, губернатор.
Он буркнул, не глядя в ее сторону:
– Здравствуйте, Элис.
Она заметила мрачность хозяина.
– Что, трудный денек выдался?
Губернатор остановился, немного смягчился и нашел в себе силы посмеяться над своей неприятностью, развернув и показав Элис пальто.
– Вот, пролил кофе...
Она моментально забрала у него пальто.
– Не расстраивайтесь. Позвольте мне позаботиться об этом.
– А где Эшли?
– О, кажется, пошла покупать цветы и семена. Должна возвратиться с минуты на минуту.
Губернатор чувствовал себя почти идиотом, задавая следующий вопрос, который, однако, должен был задать:
– Гм... а куда она пошла – в оранжерею Уоррена?
– Да. Она так сказала. Там сегодня распродажа.
– Значит, она... она не собиралась идти еще куда-нибудь – ну там, покупать одежду или обувь? Элис рассмеялась.
– О Боже, понятия не имею, господин губернатор.
– Гм. Есть какая-нибудь почта?
Элис указала на кухонный стол – туда обычно складывали почту, которую она просматривала. Никаких бандеролей или посылок губернатор не увидел.
– А посылок сегодня не приходило?
