время летело.
– Маршалл, слушай внимательно. У нас ровно шестьдесят секунд, чтобы ввести тебя в курс дела!
Ханк, извинившись, отошел к своей ликующей пастве.
Когда Бернис представляла Маршаллу Сузан, он подумал, что пожимает руку ни больше ни меньше, как чуду во плоти.
– Я слышал, что вас убили, и Кевина тоже.
– Потом расскажу вам всю историю, – дружески ответила Сузан. – Но сейчас у нас нет времени, а вам многое нужно успеть узнать.
Сузан открыла багажник машины и показала Маршаллу свой потертый чемодан. Маршалл горел и пылал – все было здесь, все, что, как он думал, навсегда попало в загребущие руки Кармен и этой гидры – Общества.
– Сегодня в Аштон прибывает Касеф, чтобы закончить дела с университетом. В два часа в Вайтмор- колледже будут подписаны бумаги, и он без шума будет продан «Омни корпорейшн».
– Вы имеете в виду – Обществу, – уточнил Маршалл.
– Естественно. Ключевая сделка. Падет университет, вместе с ним падет и город.
Бернис быстро пересказала новости о Маттили, Паркере и Лемли, не тратя времени на рассказ о результатах изучения Харвеем Кулом бухгалтерии Эжена Байлора.
– Когда они будут в городе? – спросил Маршалл.
– Надеюсь, успеют к началу заседания. Я сказала им, что мы встретимся там.
– Я, пожалуй, приглашу сам себя на это заседание. Уверен, что все будут очень рады меня увидеть.
Сузан тронула Маршалла за рукав:
– Но мы должны предупредить, что они обработали вашу дочь Санди.
– Как будто я этого не знаю!
– Они будут держать ее в своей власти именно сейчас, это стиль Касефа, поверьте мне. И если вы пойдете против него, для нее это может очень плохо кончиться.
Бернис рассказала Маршаллу о Пат, о ее дневнике, о ее мистическом друге Томасе, о лживом и дьявольски хитром Шоне Урмсби.
Маршалл смотрел на них какое-то мгновение, а потом, обернувшись, крикнул:
– Ханк! Это по твоей части, тут тебе и твоим людям найдется работа!
Летнее воскресенье в Аштоне – самое милое, самое радостное и спокойное время недели. Фермеры неспеша болтают друг с другом, деловые люди отдыхают, большая часть магазинов закрыта, а мамы и папы со своими детьми придумывают самые интересные развлечения и отправляются на веселые прогулки. Большинство стульев и скамеек в парке занято, на улицах тихо и спокойно. В такой чудесный день семьи чаще всего собираются вместе.
Однако в это солнечное утро все шло наперекосяк. На одной ферме у коровы вздулся живот, на другой сгорело в тракторе магнето, и вряд ли его можно было найти на складе. И хотя ни один из фермеров не был виноват в бедах другого, они подрались.
Хозяин небольшой лавочки никак не мог правильно сосчитать сдачу и ввязался в перепалку с покупателями. Многие владельцы магазинов, сидя за кассой, мечтали вообще поскорее покончить со своим делом, которое все равно рано или поздно было обречено.
Жены нервничали и требовали везти их на прогулку куда угодно, но как только их мужья наконец усаживали в машины детей и загружали провизию, они передумывали и уже никуда не желали ехать. Дети начинали волтузить друг друга, их родители бранились, а машины стояли на месте. Через открытые окна из них слышались крики и раздраженные голоса.
Скамейки в парке ломались под тяжестью сидящих, или их просто невозможно было отыскать. Улицы были забиты спешащими автомобилями, водители которых не знали точно, куда они, собственно говоря, едут. И даже собаки, постоянно бодрствующие собаки Аштона, никого не замечая, лаяли и выли не переставая, поджав хвосты и повернув морды на восток.
На восток? Многие поворачивались лицом к востоку: и завхоз школы, и почтальон, и страховой агент, и даже целая семья гончаров… По всему городу стояли люди, почувствовавшие необъяснимую, но явную угрозу, какую-то духовную маяту, и, обернувшись лицом к востоку, стояли тихо и как будто молились.
Вокруг мертвого дерева по-прежнему не было движения. Наконец Рафар снялся с огромной сухой ветви – своего главного поста – и в окружении свиты стоял на холме, обозревая Аштон. Он скрестил на груди мускулистые руки, раскинул широкие черные крылья, как королевское покрывало. Драгоценные украшения сияли и переливались на солнце.
Но даже и он смотрел на восток.
Ваал-Рафар с величайшим нетерпением ждал. Наконец он увидел! Тотчас демон с оглушающим свистом втянул в себя воздух. И это был вовсе не вздох удивления. Это было проявление демонического восторга и бесовского трепета. Такое с ним случалось необыкновенно редко, ведь отвратительный бес завершил свое ужасное дело и сейчас он испытывал наслаждение, будто вкушал драгоценный сочный плод после трудов праведных.
Волосатая черная рука князя Вавилона взялась за отливавшую золотом рукоятку меча, и страшное оружие со страшным свистом и звоном выскользнуло из ножен; толпа демонов потонула в его кроваво- красном зловещем блеске.
Под общие крики ликования Рафар поднял меч над головой. Огромные крылья неожиданно расправились и единым махом с силой подняли его в воздух и понесли через широкую долину над Аштоном. Ужасный демон не скрывался и летел совершенно открыто, так что его хорошо было видно со всех концов города, из каждого уголка его окрестностей.
