глаза, она поняла, что надежды мало.
– Но ничего, – вернулась она в реальность. – Вон у меня какая красавица выросла. Учится хорошо, на волейбол ходит, музыкальную школу с отличием закончила. Не пьет, не курит. Книжки читает. Живи да радуйся. С деньгами, конечно, туговато. Папа сказал, что помогать не будет. Ну и не надо. Завтра вот дубленку купим... и, вспомнив, как она здесь оказалась, забеспокоилась:
– Как же там Настя одна. Уже десять часов. А она темноты боится. Побегу домой. Вот дура-то! Нашла, на что обижаться.
Не успев отдышаться, она протянула руку к своей двери, как тут же ее испуганно отдернула. Было слышно, как Настя говорила по телефону:
– Ура! Получилось. Моя мамзель теперь уже не придет. Я тебе говорю, не придет. Уже два часа ее нет. Я ее знаю. Она не переносит, когда чувствует себя лишней. Так что наш план удался. Давай быстрей. Пиво я уже купила. Прихвати водочки. Да, не забудь за Игорем зайти. Сережке я уже позвонила. Сказал, будет через пять минут. Сегодня отрываемся по полной программе. Прикольно получилось? Давай, мухой!
Альбина застыла. Услышав шум приближающегося лифта, она махнула рукой и схватилась за перила. Придерживаясь за железные прутья, она медленно сползла вниз.
На улице мела метель. Под скамейкой у самого подъезда, свернувшись калачиком, лежала бездомная дворняжка.
Подруги
Наташка
Где бы мы с Наташкой ни пили, она рано или поздно начинала подвывать: «Ленка, а помнишь, как ты в студенческой общаге отдала мне последний супчик?» Это означало – ей больше не наливать. Но ей наливали. И подкладывали самые большие куски. Дальше она смаковала подробности. Как пришла в мою комнату. Спросила поесть. Я предложила ей супчик. Мы варили его из пакета и называли противозачаточным. Супчик был в покореженной кастрюле и неаппетитно выглядел. Зато оказался вкусным. За это она до сих пор мне благодарна. Уже пятнадцать лет.
Если честно, то я ничего не помню про этот супчик. Возможно, так оно и было. Накормить для меня голодного – естественная потребность. Как поесть самой. Может, от того и не запомнила. Но для Наташки этот супчик – блуждающая тень прошлого. Символ студенческого братства. И знак свободы.
Наташка была всегда спокойна. Независимо от обстоятельств. Мне она говорила: «дели все на десять» и «не пили опилки». Когда я делила, у меня получалось абсолютное число со знаком минус. Когда отметала в сторону опилки, оставалось бревно. Мои проблемы были вселенского масштаба. У нее проблем не было никогда. Потому что все свои проблемы она просыпала. Просто ложилась спать.
Она пропускала лекции и семинары. Отлынивала от колхоза. Отказывалась от дежурства по этажу. Не ходила на факультетские собрания. Спала она столько, сколько хотела. Все остальное для нее не имело никакой ценности. Многие называли это безответственностью.
Я ее просто не понимала. Я думала, что источник знаний – книги. Наташка думала, что источник знаний – сама жизнь. Поэтому я шла в библиотеку, а она – на дискотеку. Я все сексуальные предложения отклоняла. Тем более, что они были ненавязчивыми. Она все сексуальные предложения принимала. Потому что они были навязчивыми.
Забеременела она на третьем курсе. От студента – медика. Звали его Аркашей. Как всякий порядочный мужчина он обязан был на ней жениться. Что он и сделал. Вопреки воле своих родителей. Но Наташкина воля была сильнее.
Свадьба была по месту жительства жениха. Двести пятьдесят километров от нашего Кейска.
Ехали мы пять часов. Потом шли пешком. Наташка уверяла, что адрес запомнила. Пришли. Оказалось, не туда. Она перепутала номер дома. Пришлось спрашивать у прохожих. Нашли. У Аркаши и его родителей были такие лица, будто готовились не к свадьбе, а к похоронам. Мама разогрела нам рисовую кашу. От поминальной она отличалась только тем, что там не было изюма. Всю ночь не спали. Придумывали свадебные приколы. Наташка готовилась к старту семейной жизни. Во сне.
В загс поехали на трамвае. За свадебным столом сидели недолго. Через час встали. Есть было нечего. Родители Аркаши были бережливыми. Мама – известный гинеколог. Папа – известный железнодорожник. Точнее – начальник железнодорожников. Спали мы в тупике. В отцепленном вагоне. Каждый на своей полке и со своим комплектом постельного белья. Молодые были с нами. Потому что до первой брачной ночи у них было много внебрачных. Там мы и погуляли. Пропили Наташку, как полагается, с размахом. От всей души, от чистого сердца.
Через шесть месяцев Наташка родила мальчика. Назвала Леней. Наверное, в честь Брежнева. Из общаги она съехала. Встретились мы с ней через несколько лет.
Она работала в школе, я – в газете. В школе надо было вставать в шесть утра. Отводить ребенка в садик, кормить мужа и в восемь быть, как штык, у школьной доски. Когда она проспала первый раз, директор сделал изумленные глаза. Когда второй – внушение. А когда третий – объявил выговор. Наташка решила ему отомстить и ушла в декретный отпуск. Из-за несовершенства системы образования у нее родилась дочь. Теперь она могла спать столько, сколько хотела ее дочь. Муж спал меньше. Требовал выполнения супружеских обязанностей. Он считал, что они заключались в приготовлении пищи. Наташка так не считала. Аркаша нашел себе женщину, которая считала так же, как он, и ушел к ней.
Наташка осталась одна с двумя малышами. Старшему было четыре, младшей – два. Спать уже не хотелось. Не хотелось ничего. Ни есть, ни пить, ни любить, ни жить. На учительскую зарплату хотеть много нельзя.
Наташка из школы ушла. Стала преподавателем истории в педагогическом институте. Потом защитила кандидатскую диссертацию. Потом написала книгу. Съездила на стажировку в Канаду. Пока занималась своей карьерой, дети выросли. Устроила их в институт. Потом начала устраивать свою личную жизнь. Получалось плохо. Эпизодически. Как в коротком спектакле из двух актов. Действие было короче бездействия. Хотелось играть главную роль, а доставалась второстепенная. Наконец, фортуна ей улыбнулась.
Сергей был актером любительского театра. Наташка говорила, что режиссером драматического. Он был гением. И добавляла – непризнанным. Образование – ниже среднего. Не закончил даже десятилетку. Зато он много знал. Больше, чем знают в десятилетке. Еще он был на голову ниже ее. В прямом и переносном смысле. Разница – на 20 сантиметров, на диплом вуза и на звание доцента. Наташку это не смущало.
До своего роста она дотянуть его не могла. И начала сгибать ноги в коленях. Сняла туфли на высоком каблуке. Сдала вступительные экзамены и «поступила» Сережу в институт культуры. Провела широкую рекламу его театра и организовала гастроли. У Сережи появились деньги, и он предложил Наташке руку и сердце. Довеском шла его фамилия. Наташка менять фамилию не хотела. Новая фамилия стала причиной их первого добрачного скандала. Наташка уступила. Из доцента Гутман она стала доцентом Сергеевой.
Больше ничего не изменилось. Он живет в отдельной комнате общежития в районном центре. Она – с детьми – в отдельной квартире в областном. Расстояние между ними 250 километров. Встречаются раз в месяц по предварительной договоренности. То на его, то на ее территории. Остальное время каждый занимается своим делом. Она учит студентов истории. Он учит новую роль. Она мечтает уехать в Америку. Он мечтает сыграть Гамлета. Я как-то спросила у Наташки: «Зачем было регистрировать такие отношения? Они ведь ни к чему не обязывают». Она пожала плечами: «Именно потому, что они к чему не обязывают».
Вера
После университета Вера получила распределение в восьмилетнюю школу деревни Сидоровка. Ехать в деревню ей не хотелось. Жить в пристройке от школы, где нет унитаза и душа – тоже. Тогда она решила выйти замуж.
В списке ее поклонников был один Александр. С первого по третий курс он любил ее тайно. С четвертого по пятый – явно. Дарил цветы, приглашал в кино и давал списывать лекции. На пятом курсе сказал, что любит и, не дождавшись «я – тоже», перевелся на заочное отделение.
Вера нашла его на госэкзаменах и сказала: «Сделай так, чтобы я была твоей». Александр не знал, как это сделать, и пошел за советом к старшему брату. Тот охотно поделился своим сексуальным опытом. Теоретически Александр все усвоил. Но когда дело дошло до практики, у него ничего не получилось. Получилось только с третьего раза. Когда я дала им ключ от своей квартиры. Так Вера стала женщиной, а
