нас будут две цифры из четырех... Последняя цифра в номере была четверка.
Опять четверка? Но Юрий Васильевич не показывал, что удивлен или очень обрадован. Он спокойно записал дополнительные показания, задал еще пару вопросов и отпустил свидетеля.
Гаевой на колхозной автомашине уехал по трассе искать машину с четверкой в номере, а мы вернулись в райотдел. Я никак не мог привыкнуть к спокойствию Юрия Васильевича. Случилось тяжкое преступление. Убит человек. Мне казалось, нужно принимать срочные меры, нужно что-то делать. Я, правда, не знал, что именно я делал бы на месте следователя, но во всяком случае не сидел бы спокойно в кабинете и рассматривал узоры на занавеске. Об этом, правда, в более вежливой форме, я сказал Юрию Васильевичу. Он даже не рассердился.
— Бесцельная возня делу не поможет. Мы сделали все, что возможно на первом этапе. Допросили всех известных пока нам свидетелей, направили на исследование труп, Гаевой уехал по трассе, и если преступник не скрылся далеко, то — можешь не сомневаться — он обязательно его разыщет.
Прошло несколько дней. Были проверены все автохозяйства в нашем районе, допрошено несколько десятков человек, но никаких новых сведений в деле не прибавилось. Уж очень неудачно сложились обстоятельства. Человек был сбит на дороге, по которой каждый день проезжали сотни автомашин. В довершение всего дождь полностью уничтожил следы.
Я был очень поражен, когда начальник райотдела вызвал Юрия Васильевича для доклада и, выслушав его соображения, начал отчитывать, словно именно он был виноват, что на месте происшествия не осталось никаких следов.
— Я согласен с вами, что дело сложное, — продолжал начальник, — но на то ведь вы и следователь, чтобы раскрыть его. Погиб человек. Мы обязаны найти виновника и привлечь его к ответственности. Идите, и чтоб завтра к обеду у меня на столе был детальный план дальнейших действий.
Я ожидал, что Юрий Васильевич начнет оправдываться, расскажет, сколько нами сделано за это короткое время. Но он только буркнул «ладно» и вышел из комнаты. У себя в кабинете он положил дело на стол и, усевшись в кресло, стал насвистывать какой-то веселый мотивчик.
— Ваши предложения, Аркадий? — спросил он как раз в тот момент, когда я хотел выразить ему свое сочувствие и откровенно заявить, что считаю начальника абсолютно неправым.
— Мои? — Я растерялся. — Какие могут быть еще предложения? По-моему, все, что можно, мы уже сделали.
— В таком случае, если я вас правильно понял, коллега, — Юрий Васильевич говорил с нескрываемой иронией, — вы предлагаете сидеть и ждать, когда преступник сам явится к нам? Если даже допустить на минуточку, что я согласен с вашим предложением, то остается еще наш уважаемый начальник, который, как вы сами могли убедиться, придерживается совершенно противоположного мнения. Он требует, чтобы дело было раскрыто, и как можно скорее. Нужно отдать справедливость, его требования вполне законны и ничего сверхъестественного в себе не содержат. Мы должны найти этого нахала, — окончил следователь совершенно серьезно.
— Но как?
— А вот как, этого я пока и сам еще не знаю. Но в том, что мы еще не все сделали, можете не сомневаться. Послушайте, Аркадий, а ведь мы, пожалуй, действительно можем это сделать. Как вы думаете, а?
— Но ведь вы не говорите, что именно мы можем сделать, Юрий Васильевич. Как же я могу...
— Да, да, вы правы, вы совершенно правы. Только дайте собраться с мыслями. А теперь слушайте...
...На следующий день Гаевой был послан в автоинспекцию области. Ему поручили выписать в картотеке адреса всех автомашин марки ГАЗ-51, у которых в номерах имеется цифра 4. Тем временем мы составили письмо всем руководителям автохозяйств, в котором просили направить нам копии путевых листов за 22, 23 и 24 сентября. Вместо адреса и номера машины был сделан прочерк. Эти данные должен был привезти нам Гаевой.
Начальнику наша идея понравилась.
— Вот видите, подумали и нашли выход. Только вот что меня смущает: почему вы решили, что машина должна быть обязательно в нашей области?
— Машина была загружена обыкновенным красным кирпичом. Кирпичные заводы есть в каждой области. Вряд ли кто будет гонять машину в другую область из-за тысячи штук кирпича. Так что процентов на девяносто это наша машина.
— Что ж, логично. Ну, а если это был левый рейс? Значит, в путевке он не будет отражен.
— Я об этом тоже думал. Машина не из нашего района, это уже проверено. Ближайший кирпичный завод в Ирпене. Значит, водителю, если бы он захотел провернуть левый рейс, пришлось бы составить фиктивную путевку или везти кирпич попутно. Тут мы ничего сделать не можем, нужно проверить.
— Во всяком случае, попробуйте. Я думаю, это даст положительный результат.
Гаевой вернулся через два дня. Автомашин ГАЗ-51 с четверкой в номере оказалось в области шестьсот восемьдесят одна.
— Юрий Васильевич, значит, мы будем писать шестьсот восемьдесят один запрос?
— Нет, Аркадий, немножко меньше. Во-первых, отнимите машины, которые есть в нашем районе: ведь мы их уже проверили. Во-вторых, в крупные гаражи, где по нескольку машин с четверками в номере, мы будем посылать только один запрос.
Несколько дней мы ожидали ответов. И вот появился первый:
«Машина № 43-51 находится на капитальном ремонте».
Я был разочарован. Юрий Васильевич спокойно поставил в списке против этого номера красным карандашом галочку, а ответ положил в пустую папку.
— А вы думали, Аркадий, что так, сразу, первое письмо и раскроет нам тайну? Нет, так почти не бывает.
Я понимаю Юрия Васильевича. И все же разочарован. Вместо погони за убийцей, вместо обысков и допросов, очных ставок я сижу и распечатываю конверты, которых поступает с каждым днем все больше и больше. Читаю ответы и отмечаю галочкой очередные номера. Потом показываю письма Юрию Васильевичу, и мы вместе решаем, следует ли вызвать на допрос шофера или просто положить копию путевки в толстую папку.
— Как в бухгалтерии.
— А между прочим, коллега, — Юрий Васильевич всегда употреблял это выражение, когда хотел поддеть меня, — следователь в первую очередь должен быть хорошим бухгалтером.
Я молчу. У меня на этот счет свое мнение. Снова берусь за конверты. О чем только нам не сообщают. Машина с номером 43-32 оказывается катафалком, а 14-48 давно переделана в спецавтомобиль для заводки моторов. Уж очень нелепо выглядит тот факт, что мы проверяем такие машины, но...
Машина ГАЗ-51 номер 84-11 следовала 23 сентября по маршруту Ирпень — село Новая Басань. В графе «груз» указано — «кирпич». Она? Слишком просто пришло то, что мы ожидали с таким нетерпением. Теперь уже я, подражая Юрию Васильевичу, спокойно говорю:
— Ну, эта наверняка окажется не той машиной, которая нам нужна.
— Что ж, посмотрим, посмотрим, — напевает тот, выписывая повестку водителю.
В день, когда водитель Павлюк должен был явиться для объяснения, наш начальник дважды заходил к нам в кабинет, разумеется, по делу. И всякий раз, между прочим, спрашивал:
— Что, не приходил еще?
— Нет, пока не видно.
— Придет ли вообще?
— Придет. Если он не появится, то тем самым навлечет на себя подозрение. Поэтому в любом случае он придет: и если виноват, и если не виноват.
Стоило Павлюку появиться в нашем кабинете, как уже сразу, после первых нескольких фраз, выяснилось, что он не тот, кто нам нужен. В кабине с ним ехал молодцеватый майор, который добирался в село к своей матери, а в кузове на кирпиче сидели грузчики. Для соблюдения формальности мы вызвали
