на Земле. Уилксу уже давно на все наплевать, а ему не безразлично, как он будет выглядеть. Он повернулся и пошел к дальней стене. Уилкс последовал за ним, а десантники, замерев по стойке «смирно», вытянули шеи и навострили уши.
Когда они отошли достаточно далеко, Стефенс повернулся к Уилксу. Его ярость была неописуема.
– Будьте вы прокляты, Уилкс!
– Сэр, у вас наверняка не будет проблем, если ваше решение взять на борт гражданского эксперта вы зафиксируете соответствующей записью. Я уверен – в вашем бортовом журнале есть код ПСЗ.
Стефенс вытаращился на Уилкса. Будь его глаза лазерами, сержант превратился бы в коричневое пятно на полу. Уилкс не имел доступа к служебному журналу Стефенса и не мог взломать соответствующие файлы, но был почти уверен, что полковник установил в нем код ПСЗ – «прикрой свой зад», с датой, близкой к началу операции. Эта штука, бытовавшая среди пугливых офицеров, – простая мера страховки, которая обычно и не использовалась, если только что-нибудь непотребное не вылезало наружу. А делалось это так. Все записи в журнале автоматически снабжались пометками о времени и дате; код ПСЗ представлял собой какую-нибудь невинную фразу, относящуюся к текущим данным и событиям, но изложенную туманно. Офицер использовал этот «код», если происходили некие непредвиденные происшествия, чтобы прикрыться им и защитить себя от ответственности, – просто ссылался на фразу, записанную якобы в предчувствии этих неприятностей. Любое длинное предложение можно составить так, что его изучение ничего не скажет компьютеру, а офицер сможет поклясться, что предвидел именно эти события и именно о них сделана запись в служебном журнале, ведущемся в компьютере, но запись была сделана закодированной фразой, чтобы любопытный посторонний глаз не смог уловить ее смысла.
Например, ваш повар украл продовольствие и продал его на черном рынке. Внезапная ревизия обнаруживает недостачу в пару сотен килограммов. О вас как о командире мнение в таком случае будет очень неважное – недосмотр! А вот если где-то в журнале у вас на всякий случай была предусмотрена фраза, вроде – «есть подозрение, что повар ворует продовольствие, оставить пока без последствий для накопления данных и привлечения к ответственности», тогда вы оказываетесь на высоте и всегда можете оправдаться. Это старый фокус, и он не обманет даже новобранца, однако некоторые офицеры его по- прежнему использовали. Уилкс был убежден, что и Стефенс пользуется им.
– С какой стати я должен вам помогать?
– Нет, сэр, вы будете помогать себе. Я пущу слух, что эта... наша дискуссия была частью продуманного вами секретного маневра. Когда мы вернемся на Землю, вы окажетесь прикрытым, а я тихонько отправлюсь, куда вы захотите.
Стефенса приперли к стенке. Уилкс видел, с какой неохотой полковник пошел на соглашение, но ради будущего успеха его экспедиции Стефенс не посмел отказаться.
– Ну ладно, выводите десантников и покажите мне его, – сказал полковник.
– Ее, – поправил Уилкс.
– Где вы ее раздобыли?
– Я вытащил ее из сумасшедшего дома, сэр.
Глава 14
Уилкс и Билли сидели в столовой за завтраком – яйцами с бисквитом из подогретого в микроволновой печи Корабельного Продовольственного Пакета. У Билли опять не было аппетита.
– Как ты чувствуешь себя, детка.
Она покачала головой:
– Да так, внутри что-то побаливает, и какая-то противная вялость, а в остальном все нормально.
Пока Уилкс поглощал яичницу из необыкновенно желтых искусственных яиц, Билли разглядывала столовую. За соседними столами – по двое и по трое – расположилось первое отделение, всего восемь человек. Билли стала вспоминать лица десантников и их имена, затверженные ею в первые часы после пробуждения. Всего было пятеро мужчин и три женщины. Женщин звали Блэйк, Джонс и Мбуту, а мужчин – Исли, Рамирес, Смит, Чин и симпатичный высокий блондин Бюллер...Плюс еще три отделения колониальных морских пехотинцев, в общей сложности тридцать два человека. Плюс команда корабля из девяти человек. Вместе с Уилксом и ответственным за операцию Стефенсом получалось сорок четыре человека, собиравшихся сделать вызов целой планете чужих.
А на Риме было народу в пять раз больше и одно-единственное гнездо чужих, и живыми остались только она да Уилкс. Арифметика не очень-то ободряет. Трудно сказать, сколько времени просидела она погруженная в свои мысли, когда голос Уилкса вернул ее к действительности.
– Я собираюсь принять душ, – сказал он. – Ты посидишь здесь?
– Ладно.
Уилкс ушел, а Билли сидела и смотрела на остывшую еду. Помещение столовой было не слишком велико, и время от времени до нее долетали обрывки разговоров.
– А Стефенса-то щелкнули по носу, а? – сказал Исли.
– Он же просто дурак, чего же вы хотите? – ответил Чин.
– А я думаю, что наш сержант в опасности. По крайней мере, именная пуля для него уже отлита. Вы меня понимаете? – заметил Рамирес.
Блэйк вынула колоду карт:
– Как насчет покера? Чин? Исли? Бюллер?
– Я пас, – отозвался Исли. – У меня дежурный обход, так что погрейте для меня местечко, через час вернусь.
Он поднялся с места и отправился к двери. Возле нее в нише лежал переговорный комплект – наушник с микрофоном. Исли экипировался: наушник – в левое ухо, микрофон – на держателе – у губ.
– Смотрите за Бюллером, он передергивает, – уходя, предостерег он.
