предостережениям.
– И что же теперь? – проговорил Саша. Рука его помимо воли поднимала автомат.
– Что же теперь?.. Вы встали поперек дороги такой силе, что лучшие из лучших ваших фантастов не смогут описать ее мощь даже приблизительно. Считайте, что вы бросили вызов Богу. А этот господин очень не любит, когда ему становятся поперек дороги. – Алексей Иванович покачал головой.
– Так что же вы тогда ничего не делаете? Что стоите сложа руки? Зачем вам вся эта комедия? – Саша сам ринулся в наступление.
– Душа – это настолько тонкая и трудно поддающаяся анализу материя, что грубая сила здесь ничего не решает, – очень серьезно сказал Алексей Иванович. – Я не перестаю пытаться переубедить вас, Александр Юрьевич… И, право, мне очень жаль, что вы окончательно перешли в оппозицию. Посудите сами, сравните – что мы предлагаем вам и что вы имеете. Мы согласны даже даровать вам бессмертие. Извечная мечта вас, людей! Разве не так?..
– И взамен вы потащите с Земли души? Сколько вам потребно? – перебил Саша.
За спиной карлика Алексея Ивановича тяжело и хрипло дышал Виталий.
– Потащим, – медленно кивнул карлик. – Но это будет честная сделка. Каждый получит то, о чем мечтал. Разве это плохо? А душа… это ведь, извините, Александр Юрьевич, не тот сакральный призрак в белых одеждах, что после смерти воспаряет на воздуси, к Божьему престолу… Все гораздо сложнее. Ментальный код личности… впрочем, сейчас не время и не место для таких дискуссий. Вы не сможете понять, а я не смогу объяснить… – Он досадливо махнул сморщенной лапкой.
– А Светлана…
– Станет равна вашей Богоматери, – без тени улыбки заметил Алексей Иванович. – Да, у нее уникальный, РЕДЧАЙШИЙ талант. Талант наделять… э-э-э… душами.
– А какой же тогда талант… вот у него? – внезапно спросил Саша, кивком головы указывая на Виталия.
Карлик чуть заметно усмехнулся – едва-едва, самыми уголками губ.
– Понимаю, понимаю вас, Александр Юрьевич! Чтобы расположить вас к себе, мне придется отвечать на ваши вопросы – а вы потом в последний момент возьмете да откажетесь… Впрочем, это уже не имеет никакого значения. Вы выйдете отсюда нашим союзником или не выйдете вообще. Так вот, Виталий Николаевич – тоже уникальный человек. Он един во всех мирах. Он тут и там. Можно сказать, у него множество двойников… и он способен воспринимать информацию, идущую от них. Здесь у него одна задача – вытащить сюда Свету… И здесь – только здесь! – он наш сознательный союзник. Прототип, так сказать, еще не обо всем догадывается… Он поддерживает связь с вашим миром… где роль якоря сперва играл Юрий, но вам удалось оборвать эту ниточку… Впрочем, прошу извинить меня, но наша увлекательная беседа несколько затянулась. Пришло время решать, Александр Юрьевич. – Кряхтя, карлик соскользнул с кресла.
– А зачем вам души? – вдруг спросил Саша. – Зачем Богу грешные человеческие души? Или там дьяволу?
Алексей Иванович улыбнулся.
– Представьте себе, Александр Юрьевич, то, что неверно именуется вами «душой», и в самом деле бессмертно. Так вот. У вас – у людей, я имею в виду – она есть. А у нас… неважно, как мы зовемся в действительности и как выглядим, ее нет. Вот и все. Мы хотим просто купить у вас эти души. Ну, теперь вы знаете все. Можете решать. А чтобы вам было уж совсем понятно… почему мы еще не превратили вас в первичную протоплазму… души, как я уже сказал, материя очень тонкая. Их нельзя взять силой. А уничтожение вас, с вашим громадным даром… может обернуться столь же громадными трудностями. Да, да, не удивляйтесь, это и впрямь парадокс – наши самые сильные противники являются одновременно и теми столпами, на которых зиждется все наше предприятие. Позвольте мне не вдаваться в технические подробности, хорошо? Примите это просто как данность. Тем более что мы вас и в самом деле не убиваем – следовательно, я не лгу.
Потом оказалось, что вся эта молчаливая дуэль не заняла и секунды. Саша внезапно и резко развернулся, рванув за рукав Валеру. Нужно было уходить. Алексей Иванович наверняка постарался, чтобы им сели на хвост местные спецслужбы.
Грохочущий поток времени обрушился на них.
Именно в этот момент Дрягин выстрелил. Кто-то из амбалов Виталия оказался то ли излишне храбр, то ли излишне самоуверен. Во всяком случае, он оказался настолько глуп, что прыгнул на Валеру сзади.
Автомат коротко огрызнулся. Что-то завопил карлик Алексей Иванович – похоже, удерживая Виталия. Но было уже поздно. Ствол дрягинского «АКМС» описал полукруг, и упругая свинцовая струя прошила сперва Антонова, а затем и карлика.
И тут оказалось, что слова о неуязвимости были всего-навсего блефом. Во всяком случае, та телесная оболочка, в которой посланец Неведомых явился к Саше и Дрягину, противостояла пулям так же плохо, как и обычный человек.
– Так хорошо притворяться может только труп, – заметил Валера, склонившись над карликом. – Уходим, – спокойно закончил Дрягин, бросая автомат.
Глава четырнадцатая
ЮРА. Света. Игорь. Саша. Виталий
Юрия мучили кошмары. Вернувшись от доктора Игоря, он против обыкновения не стал приставать к Илоне, а, сославшись на усталость, прилег.
Ему снилось нечто жуткое. Он бежал, по пятам преследуемый каким-то двухголовым монстром, одна из голов которого отчего-то имела лицо шефа, а вторая – того самого маловразумительного «ассистента». Юрий спасался, бежал, продираясь сквозь какие-то джунгли, проваливался в ловушки, застревал в волчьих ямах, а топот монстра раздавался все ближе и ближе…
Несколько раз на цыпочках заходила Илона, но, не дерзнув потревожить, так же тихо уходила.
Юрий проспал весь вечер и всю ночь – не раздеваясь, на диване в гостиной. Наутро он проснулся с сильнейшей головной болью и полным неведением насчет того, за каким хреном его вчера понесло в эту самую «Фуксию». Дурит шеф, ох дурит… Во всем остальном – железная хватка, а вот с этой конторой – как околдовали его. Ох. Юрий вспомнил. Он прощается с доктором Игорем, выходит… идет в коридор… и слышит прощальную фразу Поплавского: «Да, да, пожалуйста, Юрий Петрович, тридцать две тысячи пятьсот рублей в кассу за кабинет психологической разгрузки…» На кой черт ему, Юрию, эта самая «разгрузка»? Пивка выпить – вот и весь сказ.
Света повернула ключ в замочной скважине. Гардена, бежняжку, так и не выпустили – воет, надрывается, запертый. Чем-то наш славный повелитель нас, бунтарей, встретит? Либо ледяным презрением обольет, либо… сделает вид, что ничего не случилось. Потому как сильно гневались батюшка- барин.
А оказывается, они и не гневались вовсе! Цветами встречают. Розами. Длиннющими-и!.. Метра полтора каждая. И, похоже, недавно срезаны. Вот только… что у него с лицом?
Под глазами у Виталия залегли широкие синюшные круги. Словно пил неделю. Светочка не удержалась – осторожно втянула ноздрями воздух. Нет, спиртным совершенно не пахнет.
– Как сходила, Сиропчик?
– Спасибо, так, прошвырнулась немного…
– Мне уехать надо. Останешься за командира. На звонки не отвечать, дверь никому не открывать, ухажерам записочки из окон не швырять. – Пытается шутить, а глаза совершенно бешеные. Из-за меня?.. Да нет как будто. На работе что-то?
– Помнишь тех «дойчей», что ты по Русскому гоняла? Ну так вот откликнулись. Хорошее дело. Надо спешить.
Вот это да! Наш повелитель, наш фараон, наш сфинкс снизошел до рассказа о своих делах! Невероятно.
Виталий уже надевал плащ.
– Целуй сюда. – Как обычно, подставил щеку и скрылся за дверью.
Светочка осталась одна. Что-то с нашим пресветлым солнышком нынче не так… Впрочем, хватит о нем. Правильно я подумала – человек-волк. Волк-одиночка. Самый опасный из всей волчьей породы. Никогда и
