– Правда, хочешь? – Он заинтересованно кивнул. – У меня пока твердого представления нет… В принципе, ты мне нравишься. Я даже, когда-нибудь потом, вполне могла бы в тебя влюбиться… Может быть, хотя и вряд ли… Вообще, меня такой тип мужчин всегда привлекал. Решительный, независимый, умный, красивый…
– Искренний, отзывчивый… – с улыбкой подсказал Коля, заметив, что я запнулась.
– С этим я не торопилась бы, – спокойно возразила я. – В этом вопросе мне еще нужно разобраться… Но в тебе безусловно есть доброта и даже некоторые признаки рыцарского благородства.
– Правда? – рассмеялся он. – Вот бы не подумал! Я рад. Рад, что нравлюсь тебе. Ты мне тоже.
– Считаешь, теперь нам легче будет общаться?
– Я не психолог, откуда мне знать. Но мне все больше этого хочется.
– Чего именно? – Теперь уже я с подозрением уставилась на него.
– Общаться. Общаться. И еще раз общаться. Как говорил дедушка Ленин.
– Он говорил – учиться, – поправила я.
– Тоже правильно. Учиться общаться тоже полезно. Но мы вроде уже все умеем… – Николай подошел вплотную и неожиданно крепко прижал меня к себе. – Поделимся знаниями?
– Прямо сейчас?
– А чего откладывать? Я этого хочу, и ты, надеюсь, не против. Кто знает, как там все потом сложится… Жизнь штука непредсказуемая.
Я отстранилась и задумчиво посмотрела на него. Привязать парня к себе покрепче сейчас было бы совсем не лишним… А близость не самый худший для этого способ, тем более что он и правда весьма симпатичный и так этого желает… Но заниматься любовью в такой день… Эта мысль показалась мне настолько кощунственной, что я даже слегка поморщилась, словно от зубной боли… В глазах Николая мелькнуло бешенство.
– Сейчас не смогу, – искренне призналась я. – Таня там лежит в холоде… а я тут буду…
– Извини, – глухо протянул он и отошел к окну. – Я не подумал…
– Давай не будем больше говорить об этом, ладно? – попросила я. – Не будем ставить друг друга в неловкое положение.
– Что ты планируешь предпринять дальше? – Николай довольно быстро справился с эмоциями.
– Не знаю. Мне до этого ни разу не приходилось заниматься чем-то подобным… Я даже не знаю, с чего нужно начинать.
– Расследование обычно с версий начинают, – подсказал Николай, вытаскивая из пачки очередную сигарету. – Сначала тщательно их продумывают, а потом начинают проверять, что в них совпадает с известными фактами, а что нет…
– Но как я могу придумать хоть одну версию, когда понятия не имею, что вообще могло произойти. И фактов никаких еще нет…
– Как же нет? Есть нападение, похищенный планшет, разгромленный вагон… Фактов полно. Другое дело, что их пока не к кому и не к чему прицепить… Тогда давай начнем с другого конца…
– С какого еще конца? – устало вздохнула я. У меня в голове опять начиналась путаница от всего этого словоблудия. Такое ощущение, что в течение последнего часа мы с квартирантом только и делаем, что соревнуемся в осведомленности. Я ему лекции по психологии читаю, он мне – по криминалистике.
– Да с любого. С погрома в вагоне твоей подруги… Как ты считаешь, зачем это было нужно и кто это мог сделать?
– Смеешься, что ли? – с досадой отозвалась я. – Ты сам-то на эти вопросы какой ответ желаешь услышать?
– Не сейчас, – спокойно пояснил собеседник. – А когда ты немного поразмышляешь… К примеру, могли это сделать личности без определенного места жительства?
– Зачем им? – пожала плечами я. – Они украли бы матрасы, одеяла или стаканы… Могли бы спать в вагоне завалиться. Там тепло. Но тратить силы на вспарывание матрасов им вряд ли пришло бы в голову. Они в основной своей массе люди вполне адекватные. Просто несчастные. Погром – это скорее почерк банды наркоманов…
– Значит, ты подозреваешь, что это действовали наркоманы? – с азартом подхватил мою мысль Коля.
– В принципе, я так сначала и решила… Если бы не одно но… Наркоманы не выбрали бы для этой цели вагон, рядом с которым всю ночь горел свет и веселились пьяные мужчины. Зачем рисковать и нарываться на неприятности? В составе еще полным-полно вагонов, кроме Таниного… Да там в резерве вообще десятки поездов бок о бок стоят. Конечно, если бы они были уверены, что наши алкаши не выйдут из штабного вагона, то риска не было бы… Но они не могли этого знать наверняка…
– А кто мог знать?
– Тот, кто пил с ними вместе. А их было всего трое: техник, электрик и Игорек Афонов… Начальник поезда приехал под утро, когда уже все спали…
– Значит, у нас есть целых четыре подозреваемых? – удовлетворенно потер руки квартирант. – Удобно, черт возьми, иметь дело с психологом…
– Ты смеешься, что ли? Зачем кому-то из них бить посуду у своего же коллеги…
– Не спеши, – нетерпеливо остановил он меня. – Это уже вопрос второй. Мы до него попозже дойдем. Сначала поразмысли, кто из четверых мог это сделать? Психологически и практически. Я тоже подсказал бы что-нибудь дельное, но, сама понимаешь, ни одного из этих ребят никогда не видел. Какие они? Давай по порядку.
– Ну, начнем, к примеру, с Игорька… Афонов Игорь… Иванович, кажется. Да, Иванович. Двадцать восемь лет. Хронический алкоголик. Пьет лет с пятнадцати. Малообразованный, безответственный. Больше сказать о нем нечего. Разгром устроить вполне мог. Не по злобе, а в момент белой горячки, к примеру… Но горячки у него в ту ночь, видимо, не было. Он собственным ходом успел убраться восвояси еще до наступления утра. Значит, был вполне адекватен. Что для него, в принципе, не просто необычно, а даже дико. Чтобы Игорек сам остановился во время выпивки и ушел домой, оставив на столе недопитую бутылку, – это, как говорится, фантастика. Дальше Юра. Вернее, Жаров Юрий Алексеевич. Электриком числится в бригаде. Про него сказать что-либо определенное трудно. Скользкая личность. Ему тридцать два, кажется, семьи нет и никогда не было, да он, похоже, к этому и не стремится особо. Всю жизнь мотается из стороны в сторону, работал сторожем на складе, вахтером, охранником, теперь вот электриком в нашем поезде устроился… Как видишь, должности в основном выбирает необременительные, не требующие особенных вложений сил и энергии. Насчет алкоголя слабоват, но не так, конечно, как Игорек Афонов. В рейсе практически никогда пьяным не бывает… Ну, если только слегка выпимши, да и то редко. Вообще, он человек неответственный, много болтает, даже посплетничать с девчонками не брезгует иной раз, косточки знакомым перемыть. Любопытный жутко и приставучий, как банный лист. Сказать о нем что-то более конкретное не могу, понять, что у этого парня на уме, вряд ли кто сможет, а снаружи он почти всегда улыбкой сверкает. «Искренней» до приторности. А смог ли бы он погром учинить в Татьянином вагоне, сказать еще труднее. Если бы ему это было нужно по какой-то причине, то, скорее всего, сделал бы это не задумываясь. К тому же это он подбил ребят остаться в вагоне на ночь, якобы справлять его день рождения, хоть на самом деле он у Юры месяца через два будет, не раньше. Вчера я не придала этому значения, решила, что мужики просто повод нашли выпить и придумали такое незамысловатое объяснение, чтобы Хоттабыч не ругался особо, но сегодня поведение электрика кажется мне подозрительным. Он постоянно крутился в Татьянином вагоне во время уборки и вчера все о чем-то меня расспрашивать пытался. Хотя, если быть до конца честной, он всегда пристает с глупыми вопросами… Ладно, про Юрика пока хватит. Теперь Анатолий Гусев. Отчества не помню, но оно нам с тобой без надобности в общем-то… Его Хоттабыч техником назначил, а если по-простому сказать – своим заместителем. Толе всего двадцать четыре года, но внешне он на все тридцать пять тянет без вопросов. Такой солидный, крепкий, немногословный… лицо серьезное постоянно. Его, в отличие от тридцатидвухлетнего Юрика, парнем назвать как-то язык не поворачивается, ей-богу. Афанасий Петрович не зря его своим замом назначил, Толик человек положительный. Интересуется всем на свете. И наукой, и искусством, и медициной… короче, личность разносторонне развитая, только поверхностная… Знания он в основном черпает из развлекательных журналов и газет, которые в ларьках на вокзале продают… Ну, знаешь, рубрики есть типа
