– А что тут можно сделать… – поежилась от страха Мотя. – Меня, наверное, просто парализует от ужаса, и я ни рукой ни ногой не смогу пошевелить… Разве что заорать во все горло… Только вряд ли услышат. А если и решит кто на помощь прийти, так ведь и убийца ждать не будет… Страшно-то как, Ир. Аж мурашки по спине…
– Ты бы на работу шла, Моть, – устало посоветовала я, – коровы ждать не будут… У них молоко…
– Да разве ж я могу тебя тут одну оставить! – возмущенно всплеснула руками девушка. – Тоже придумала! Неужто ты думаешь, коровы для меня важнее человека?
– Они тоже живые…
– Да не бери в голову. Не одна ведь я доярка на ферме, найдут уж кому подоить коров моих, не сомневайся. Я с тобой посижу пока. Может, и надумаем чего путное, две-то головы лучше одной, правда? Да и спокойнее мне так. С двоими не каждый рискнет связаться, даже если это женщины. Особенно если убийца один ходит…
– Спасибо тебе, Моть, – со слезами на глазах прошептала я.
Мы долго сидели молча, думая каждый о своем. Неожиданный стук в окно буквально подбросил нас вверх.
– К-кто? – робко спросила Матрена.
– Открывайте, свои! – послышался с улицы веселый голос сержанта Скворцова.
– Ты его знаешь, можно пустить или как? – прошептала девушка.
– Я теперь ни в ком не уверена, – тяжело вздохнула я, – но впустить придется. Если ему понадобится, он и сам войдет.
– Вы чего там, вымерли все, что ли? – Громкий жизнерадостный голос звучал в нашем погруженном в тоску доме как-то нелепо, даже дико. – Или спите? Давайте просыпайтесь, я новости привез.
Я нерешительно открыла дверь. Из-за моего плеча выглядывала Матрена, вооруженная скалкой.
– Случилось что? – мгновенно встревожился сержант, увидев наши напряженные лица. – Вы прямо на себя не похожи…
– Так ты еще не в курсе новостей? – с тяжелым вздохом отозвалась я. – Проходи скорее, я дверь запру…
…Выслушав рассказ о нашей трагедии, Коля присвистнул.
– Да, дела! Знал бы, пораньше приехал. А я ведь не в курсе был, – расстроенно сказал он, озадаченно почесав затылок. – Втянул я вас, Ирина Анатольевна, сам не знаю во что. Кажется мне, что все это с Ксенофонтом связано. Может, я, конечно, не прав, но больно уж все одно к одному складывается. Труп за трупом… А сосед ваш где? Мне бы переговорить с ним нужно насчет Михалыча…
– Арестовали его, – коротко ответила я.
– Как арестовали? – Сержант от неожиданности опустился на стул. – Правда, что ли?
– Нет, шучу, – обозлилась я.
– Не сердитесь. Не так просто переварить сразу столько информации, – растерянно потер переносицу сержант. – За что хоть его? Или вы не в курсе?
– Думаю, просто для профилактики, – устало пояснила я, – официально если, то по подозрению в убийстве нашего гостя. Но это полная лажа. Кто в здравом уме станет убивать малознакомого человека в собственной постели?
– Вам виднее, – с сомнением нахмурился сержант.
– Слышь, Коль, хватит выкать, я старше тебя всего года на два-три.
– Это я по привычке, – печально улыбнулся он, – целый день на посту только и делаешь, что «вы» да «вы» каждому водителю. Сложно перестроиться сразу.
– Ты чего про новости говорил? – напомнила я. – Машину нашел?
– Нашел, – с гордостью кивнул Николай, – не слишком просто получилось, между прочим. Зарегистрирована-то она не в нашей области, а в Краснодарском крае. Владелец прописан там же был. Потом уехал, а машину с учета так и не снял… Я уж, грешным делом, чуть руки не опустил. Хорошо у знакомого моего прихват есть в паспортном столе. За коробку конфет вычислили девчонки, где живет теперь владелец. Вернее, владелица. Ковальзон Регина Давыдовна. Вот адрес. А вот тут справочка насчет нее небольшая. Не бог весть что, конечно, только то, что в учетной карточке девчата нарыли… Работает гидом в Интуристе. Двадцать шесть лет, не замужем, проживает одна. Больше пока ничего не узнал, – виновато произнес Николай.
– Так ничего не узнаешь, надо ехать к этой дамочке, – решительно поднялась я с дивана, – возьмем ее тепленькой в собственной квартире. Если повезет, может, расколется тетенька от неожиданности. У тебя пистолет есть?
– Ты что, пытать ее собираешься? – растерялся сержант. – Я на это не пойду…
– Не тараторь, – с досадой перебила я и сердито посмотрела на Николая, – не пойдет он! Ты, видно, не все понимаешь, Коля. Мы, между прочим, тут не в игрушки играем и не в казаки-разбойники. Меня уже столько раз пытались убить, что я счет потеряла, Сашку убили, Ксенофонта, Михалыча на ферме, Мотя вон чуть не погибла, Витька в тюрьме. Надеешься, что ты в стороне останешься? Поговоришь и спокойненько домой вернешься к женушке молодой под крылышко? Не обольщайся! В любой момент можешь в нашей шкуре оказаться. Пока не поймем, в чем тут дело, никому из нас не жить спокойно, – гневно пристыдила я нерешительного парня, – на карту жизни человеческие поставлены, пойми! Поэтому все средства хороши, чтобы разобраться, что к чему в этом деле… Давайте для начала пообедаем, а то маковой росинки сегодня во рту не держала. А потом в путь. И не вздумай возражать! Сам всех втянул в эту ерунду, а теперь не пойдет он! Неженка какая!
Через полчаса мы с Николаем на двух машинах тронулись в сторону города. Мотя, слегка успокоившись насчет моего ближайшего будущего, пошла на ферму.
Выехав с проселочной дороги на шоссе, мы значительно прибавили скорости. Дорога была практически пуста, и я утопила педаль газа полностью. Минут через десять такой езды я вдруг заметила, что с машиной сержанта, идущей впереди, творится что-то неладное. Она начала подозрительно вилять из стороны в сторону, Коля судорожно замахал рукой в открытое окно, а потом УАЗ, не вписавшись в поворот, соскочил с дороги и понесся по полю, не сбавляя скорости. За секунду до того, как машина покатилась в овраг, распахнулась передняя дверца, и Николаю удалось выскочить из машины. Чуть не попав под задние колеса, он перекувыркнулся через голову и остался лежать на земле в облаке пыли, поднятой искореженной машиной. Я остановилась, выскочила из автомобиля и со всех ног рванула к парню. Он не двигался и не подавал никаких признаков жизни. У меня тревожно засосало под ложечкой и противно задрожали ноги.
– Коль, а Коль, ты жив? – жалобно спросила я.
– Пациент скорее жив, чем мертв. – Неподвижное тело зашевелилось и попыталось принять вертикальное положение.
– Слава богу! – облегченно выдохнула я, вытирая слезы. – Раз еще шутить способен, значит, не все так страшно.
– Ага, попробовать не желаешь, случайно? – Коля умудрился сесть и начал осторожно ощупывать кости. – Похоже, ногу сломал, а может, вывихнул. Но идти точно не могу. Ты сможешь сюда машину подогнать?
Я посмотрела на перепаханное поле, которое нужно было пересечь, чтобы с шоссе попасть на то место, где приземлился Николай.
– Вряд ли, Коль, «десятка» не уазик, засядет на первой колдобине. – Я виновато посмотрела на Скворцова. – Может, как-нибудь на одной ноге доскачешь? Тут не очень близко, конечно, но мы потихоньку. Я помогу.
– Нет, – покачал головой он, – скакать я не смогу. У меня, чувствую, кроме ноги, пара ребер сломана, может, еще чего. Не то что прыгать, дышать получается не слишком сноровисто. Так-то в принципе терпимо, могло и хуже быть… – Николай осторожно попытался подняться. По тому, как исказилось при этом его лицо, можно было безо всяких объяснений понять его состояние.
– Ты сиди, Коль. Не нужно вставать, – бросилась я к нему, – не переживай, придумаем что-нибудь сейчас. Главное, ты жив. А нога и ребра быстро срастутся. И не вспомнишь потом об этом, – тараторила я, помогая ему усесться обратно на землю.
