обсуждали.
– Ну и что? Я и сто первый повторить могу, что лично я себя твоей женой считаю по прежнему.
– Ты еще про штамп в паспорте напомни. – С досадой буркнул Денис.
– И это тоже. – покладисто согласилась его собеседница. – Но ведь это не главное, правда? Самое важное, что мы любим друг друга, а значит не все еще потеряно…
– Хватит. – Не выдержал мой спутник. – Говори, что ты хотела, мне некогда обсуждать с тобой проблемы любви и привязанности.
– Ты что сейчас не один, да? Ты говорить не можешь?
– Что ты хотела? – Едва сдерживаясь, повторил Тихомиров.
– Ты сейчас с ней, да? Ну, говори же, с ней? – В голосе женщины послышались слезы, готовые в любое мгновение перерасти в истерику. – Я тут тебя жду, а ты с этой престарелой теткой развлекаешься?!
Денис нажал на кнопку отбоя и медленно посмотрел на меня. Я молчала. Телефон снова нервно запиликал. Где то на двадцатом звонке я почувствовала, как к моему горлу подкатывает дурнота, а в голове от этого противного навязчивого звука снова начинает гудеть. Я взяла трубку из рук Дениса включила ее и протянула Тихомирову. Несколько секунд я наслаждалась тишиной, потом ее нарушил резкий голос Марины.
– Ты не мужчина, Денис. Зачем же трубку бросать, неужели ты трусишь поговорить со мной откровенно?
– Ты считаешь, это необходимо сделать по телефону и именно сейчас? – Сухо поинтересовался он.
Немного сбавив обороты, женщина уже более миролюбиво ответила
– Нет, но ведь надо же когда то разобраться…
– Я приду, и мы еще раз поговорим об этом, а сейчас оставь меня в покое и дай нормально работать.
Я удивленно посмотрела в его сторону. Он виновато пожал плечами, но все же продолжил:
– У меня начинается операция, я выключаю телефон. Ты поняла? Марина, я не слышу, ты поняла?
– Да. – Тихо всхлипнула она. – скажи ты меня совсем не любишь, да?
– Господи, – простонал Денис, – ты теперь снова всю ночь реветь будешь?
– Ты любишь меня? – Снова повторила его собеседница.
– Люблю. – Грубо и резко буркнул он и швырнул трубку на заднее сиденье. – Господи, ну за что мне все это! Больше всего в жизни я боюсь и ненавижу женские слезы!
– Так вот почему ты сегодня такой нервный и на себя не похож. – Насмешливо протянула я. – Похоже, к тебе любимая женщина вернулась.
– Моя любимая женщина ты. – Хмуро отозвался Тихомиров.
– А я то уши распустила, как девочка, докопаться пытаюсь до твоей ранимой души… А все вон как просто, оказывается. Ты и бежать то хотел, потому что запутался, что тебе на самом деле нужно…
– Да не запутывался я. – С досадой возразил Денис. – Мы ведь и правда не разведены до сих пор, она пришла и заявила, что снова хочет со мной жить.
– А ты? – Преувеличенно заинтересованно распахнула глаза я.
– Я сказал, что теперь у меня есть ты.
– Понятненько. – Мы снова замолчали.
– Я не мог ее выгнать из собственного дома. Понимаешь?
– Конечно. – Легко согласилась я. – Нужно ехать. Мы ведь сюда собственно не отношения выяснять притащились. Правда?
– Успеем.
– Ты обещал вернуться ночевать домой. – Сухо напомнила я.
– Я помню. – Так же сухо отозвался Денис. – Значит, теперь ты будешь со мной в таком вот тоне разговаривать?
– В каком? – Безмятежно поинтересовалась я.
– Как со щенком, нагадившим на палас в прихожей.
– Фу. Можно выразиться и помягче, покультурнее как то. Например, как взрослая тетенька с нашкодившим малышом. Я ведь тетенька престарелая, оказывается.
– Я хочу тебя, Лиза. – Вдруг совершенно неожиданно и даже грубо сказал Денис и повернулся ко мне. – Прямо здесь и прямо сейчас. Я очень сильно тебя хочу. – Еще раз настойчиво повторил он, но даже пальцем не пошевелил в подтверждение своих слов.
– Я тоже тебя хочу. Сильно. – Серьезно и абсолютно честно ответила я.
Тихомиров не спеша вышел из машины, открыл мою дверку и подал мне руку. Я безропотно поднялась и пошла за ним в лес. Машина так и осталась стоять по середине пустынной дороги с распахнутыми настежь дверками.
Мы молча дошли до полянки, заросшей молодой зеленой травкой.
Денис опустился на поваленное дерево, достал из кармана сигареты и повелительно кивнул на середину
