интересное, то его следы тщательно уничтожены. И вот тут то мы и увидели ЭТО… Вернее сначала луч фонарика выхватил из темноты только худенькую руку, закованную в тяжелые металлические наручники, потом покрытую свежими синяками ногу…
– Не фига себе! – присвистнул ошарашенный Денис. Я от неожиданности вскрикнула и испуганно закусила нижнюю губу.
– Кто это? – Прошептала я, прижимаясь к надежной Тихомировской спине.
– Человек… Женщина, если сказать точнее.
– А она что тоже… ну, не живая уже?
Денис передал мне фонарик и склонился над неподвижной фигуркой.
– Обморок. – Уверенно сообщил он через пару минут.
– Ты можешь привести ее в сознание?
– В принципе да, но считаю, что здесь этого лучше не делать. Она может шум поднять, или еще того хуже начнет рыдать…
– Что ты предлагаешь?
– Берем ее прямо так и переносим в машину. Потом отъезжаем на безопасное расстояние и там уже смотрим, что с ней и как.
– Ты сможешь ее до машины дотащить? – С сомнением поинтересовалась я.
– Обижаешь. Я даже тебя смогу, а она совсем худенькая…
– А я значит, нет? – Я шутливо ткнула его в бок.
– Лиза, дорогая ты уже не девочка и должна понимать одну простую вещь. Мы, мужчины, не собаки и на кости закинув уши не бросаемся… У женщины тело должно быть. Понимаешь тело, а не мощи святые…
– Хватит разглагольствовать, давай поднимай эти мощи и двигай к машине. Чувствую, пора нам убираться поскорее восвояси.
Тут вдруг перед нами встала очень серьезная проблема: девушка была прикована наручниками и к одной из секций массивной чугунной батареи.
– Нужно сбегать поискать у Юли в багажнике ножовку… – Задумчиво без особого энтузиазма почесал мочку уха Тихомиров. – Хотя и ей то вряд ли удастся так просто перепилить такую железяку прочную… А скорее всего у Юльки нет ножовки и в помине… Знаешь, может все таки к голосу разума прислушаешься и позвонишь в милицию?
– Они тут шухер с мигалками устроят, и мы навсегда распрощаемся с надеждой разобраться во всей этой галиматье.
– Но выхода то нет… Пойду хоть попытаюсь инструменты в багажнике поискать.
– Не надо. – Вздохнула я. – Всему вас, мужиков, учить надо. – Я вынула из пучка на затылке шпильку и без особых усилий довольно ловко освободила худосочную ручонку из железного плена.
– Да ты просто кладезь талантов, душа моя. Где ты только обучилась таким премудростям? Неужели в приличных престижных ВУЗах даже это преподают… А ты вышивать крестиком случайно не умеешь? – С легкой издевкой поинтересовался он, вышагивая рядом с худеньким женским тельцем в руках.
– Случайно умею. —, Рассеянно ответила я. – Родители очень ответственно подошли к процессу моей подготовки к замужеству. – Я все никак не могла уловить, что такое волнующее и знакомое чудится мне в фигуре и одежде освобожденной пленницы. Но в темноте, окружающей коттедж плотным кольцом, разобраться в своих ощущениях мне все никак не удавалось, да еще и нервы были как струны на гитаре натянуты до предела.
Немного успокоилась я только тогда, когда уютно заурчав мотором Юлькина машина спешно начала уносить нас вдаль от этого жуткого и какого то безжизненного места. Мы решили не останавливаться на обочине, а довезти девушку до города, и там уже вплотную заняться ее здоровьем.
– Ты уверен, что в пути ничего с ней не случится? – Озабоченно поинтересовалась я.
– Естественно, иначе я бы не смотря на все твои возможные возражения немедленно вызвал скорую или даже реанимацию, если нужно. – Пожал плечами Тихомиров, усевшись за руль он заметно успокоился и полностью сосредоточился на дороге. – Я же все таки врач, клятву Гиппократа давал… А девочка просто в обмороке, я же тебе сказал…
– Ну, тогда я спокойна. Скоренько доберемся до твоей больницы, приведем беднягу в чувства, потом расспросим ее что означает вся эта чертовщина с Изабель…
– Нельзя ее в больницу везти. – Перебил мои оптимистичные прогнозы Денис. – Мы же не собираемся рассказывать, где ее нашли. Я так понял? – Денис мельком вопросительно глянул в мою сторону и снова внимательно уставился в темное лобовое стекло .
– Само собой… Ну скажем к примеру, что нашли ее на улице… – Не слишком уверенно предложила я.
– А ты хоть предположить можешь, как она себя поведет, когда очнется? Что скажет? Она может вообще встать с кровати и уйти куда захочет, как ты ее потом снова искать собираешься, чтобы расспросить?
– Да кто ее отпустит? – удивилась я.
– Больница это не тюрьма, между прочим. В милицию ты категорически заявлять отказываешься о произошедшем… – Он на минуту замолчал, ожидая видимо моей реакции на его слова, но видя мое молчание продолжил все тем же размеренным, поучительным тоном, – значит удерживать права не имеешь…
– И Петя, как на зло испарился. Хоть бы сотовый не отключал, а то ведь не доступен и все… –
