Несколько минут спустя до нее донеслись визг и крики со двора. Аманда улыбнулась: игра пойдет ученикам на пользу. Они были хмурыми с того самого момента, как она принесла им печальную новость. Позволила себе расчувствоваться и вылила на них свою горечь. Даже если им и пришлось повзрослеть раньше своих сверстников, все-таки они оставались полудетьми.
Мальчики понесли тяжелую утрату, но ее задачей было заботиться о них и провести по тому пути, по которому задумал Николас. Времени на саможаление не оставалось, поэтому Аманда заставила себя подняться со стула и заняться делами. Необходимо было найти и ввести в штат новых преподавателей по классу скрипки и фортепьяно.
Она знала, что многие, даже муж, считали ее излишне прагматичной и даже алчной. Но если бы Аманде не удавалось перехватывать время от времени некоторые безумные инициативы Николаса, сберегая тем самым накопленные средства, то сейчас уже не существовало бы ни Дома Максфилда, ни Кросроуда вообще. А мальчишкам пришлось бы зарабатывать себе на хлеб на улицах и площадях городов в качестве уличных музыкантов. И то, если б у них сохранились музыкальные инструменты.
Через три недели она получила коротенькое письмо от Эдвина, в котором тот сообщал о своем скором возвращении. Видимо, этого времени вполне хватило для завершения дел в Канаде. Спустя еще несколько дней Эдвин тем же самым способом уведомил ее о точном времени прилета и номере рейса.
Миссис Максфилд ответила таким же коротеньким сообщением, что пошлет Чеда в аэропорт, чтобы он подвез его.
Сердце ее зашлось при мысли о том, что теперь придется делить с совершенно чужим человеком дом и работу. Будет, должно быть, невыносимо видеть его физиономию ежечасно, ежеминутно…
Как знать, может статься, что ему все это быстро надоест и он вернется к прежней — интересной и обеспеченной — жизни за океаном, к которой уже привык. Он увидит, что может препоручить заботу о колледже ее чутким рукам. А уж она-то постарается сделать для этого все, что в ее силах.
Эдвин приехал в неурочное время. Мальчиков освободили от занятий на один день, а Аманда сидела в комнате, которую все еще считала офисом Николаса, и писала благодарственные письма всем тем, кто присылал ей свои соболезнования. До ее слуха доносились веселые крики со двора: игра, наверное, была в самом разгаре.
Вдруг характер звука изменился, он стал возбужденнее и походил уже не на выражение восхищения, а на возгласы, подстегивающие сцепившихся боксеров. Поняв это, Аманда сорвалась с места и выбежала из кабинета.
Еще от дверей она заметила толпу, собравшуюся посредине двора. Оказавшись ближе, встревоженная женщина увидела, что один из преподавателей безуспешно пытается разнять повздоривших мальчишек, которые катаются в пыли под рев окружившей их ватаги. При очередной неудачной попытке он получил смачный удар в нос и оставил эту затею.
Предавая тону своего голоса как можно больше властности и повелительной окраски, Аманда закричала:
— Прекратить это! Немедленно!
Но ее никто не послушался. Семнадцатилетний Зак цепко держал соперника за шею и так надавливал на нее, что лицо несчастного посинело.
Аманда схватила парня за руку:
— Зак!
Увидев Аманду, тот ослабил тиски, и его жертва кое-как вырвалась на свободу. Желая отомстить обидчику, мальчишка нанес удар кулаком, но промахнулся и оставил след на щеке миротворицы.
Она пошатнулась и упала на колени. В глазах потемнело, закружилась голова. К ней подбежал преподаватель с носовым платком и протянул руку, чтобы поднять ее:
— Вы в порядке?
Аманда отмахнулась от него.
— Огнетушитель! Скорее! — воскликнула она. — Зак, похоже, хочет убить этого парня!
Стоя в победной позе, Зак вновь толкнул на землю мальчишку и склонился над ним, забивая его ногами.
Пока преподаватель бегал за шлангом, Аманда ловким прыжком набросилась на спину Зака, схватила его за руки, и оба они рухнули вниз. Она повернула воинственного драчуна, оседлала и подмяла под себя. Вцепившись в его шею, Аманда прошипела:
— Я сказала, хватит! Остановись!
Он уперся руками ей в плечи, и она ощутила, что вот-вот упадет, но тут Зак стал постепенно ослаблять нажим, тяжело дыша. Вдруг взрослый мужской голос спокойно произнес:
— Что здесь, черт возьми, происходит?
И Аманда почувствовала, как чьи-то сильные руки стаскивают ее с Зака на землю. Феерия завершилась «пожаротушением» и визгом разбегавшихся зевак.
Она сама оказалась облитой с ног до головы, ее шелковая блузка и льняная юбка были забрызганы пенящейся жидкостью.
Протерев глаза, сквозь брызги и оседающие клочки пены она увидела, как Эдвин растаскивает двоих мальчишек и за шкирку отбрасывает друг от друга, в то время как расхрабрившийся Зак советует всем остальным побыстрее убирать отсюда свои задницы, пока и на них не нашлось приключений.
Под руководством мужчин и при помощи огнетушителя всех удалось быстро привести в чувство. Преподаватель наконец-то опустошил орудие успокоения, Эдвин пресек остаточные агрессивные проявления в толпе. А забияка Зак, приказав всем идти к себе и переодеться в сухую одежду, напомнил, что это еще не конец.
Убирая с лица мокрые прилипшие волосы, Аманда поднялась с земли, пытаясь не дрожать от холода. Когда же Эдвин подошел к ней, она прислонилась к нему, обхватив себя руками, а он накинул ей на плечи свою куртку. Однако бедняжка быстро спохватилась и, опасаясь, что он заметит, насколько она сейчас не владеет собой, чуть отошла от него.
Промокшая насквозь, она увидела, что взгляд Эдвина как-то слишком долго задержался на ее блузке, и взглянула вниз. Поняв, что именно привлекло его внимание, она вдруг неожиданно для себя покраснела и попыталась отлепить словно приклеившуюся к груди ткань блузки. Мокрая материя не только подчеркивала ее линии, но и предательски обнажала и тонкий гипюровый бюстгальтер, и то, что под ним.
— Прости, что пришлось тебя в это втянуть.
Эдвин очнулся и снова взглянул в ее лицо.
— Бог знает, что могло произойти, не вмешайся мы вовремя! — сказал Феннесси. — Ты что, с ума сошла? Зачем ты-то туда полезла?
— Чтобы предотвратить убийство. Для непонятливых, — парировала Аманда. — Или, как минимум, увечья. Я почти взяла ситуацию под контроль.
— А мне так не показалось.
— Нет, я бы и сама справилась, но все равно спасибо.
— Интересно, как? Получив пару тумаков?
— Они не посмели бы бить меня.
Бровь Эдвина удивленно приподнялась.
— А это что?
Он поднял руку и внешней стороной ладони осторожно и нежно, стараясь не причинить боли, погладил ее щеку, на которой пылал след от кулака.
— Кто ударил тебя?
Несмотря на нежное прикосновение Эдвина, она почувствовала напряжение мышц лица.
— Не обращай внимания. Это случайно. Не важно…
— Нет, это очень даже важно!
— Спасибо за заботу. Хотя не понимаю, с чего это ты вдруг стал проявлять ее? — Аманде никогда не приходило в голову, что она могла волновать бывшего ученика ее мужа.
— Думаю, я перенял чувство прекрасного, которое было свойственно Николасу, — обронил он. — Сердце сжимается, когда видишь красивую вещь поврежденной.
