на двух «Стоунерах», от стволов которых уже шел дым, грохот «калашниковых» был со всех сторон, и непонятно было, кто есть кто. Дэ выпал из своего гнезда, двое котиков бросились к нему – оттаскивать в тыл. Остальные открыли прикрывающий огонь, держа линию.
– Здесь Дробовик-три, готов к работе, кому нужен фокстрот – майк, прием?!
– Здесь Альфа-четырнадцать, даю отметку по карте, три один пять два зеро к девять – девять зеро два – два, сделайте один выстрел, я дам поправку, прием!
– Дробовик-три, вас понял!
Яркая вспышка фосфорной мины слепит глаза.
– Дробовик три, здесь Альфа-четырнадцать, поправка вверх пятнадцать, влево пять, сделайте десять выстрелов, прием.
– Дробовик-три, задачу принял…
– Сбор! Сбор!
Впереди мелькало что-то белое, видимо пикап, бил уже крупнокалиберный, который никак не удавалось подловить. Кончились сорокамиллиметровые гранаты, оставалось только отступать. Пока кто-то оттаскивал в тыл раненых, остальные из последних сил держали линию.
Потом впереди вспыхнули один за другим несколько разрывов – белый фосфор и осколочные. Отчетливо потянуло дымом – здесь было не так уж сыро, мог быть пожар.
– Отступаем! Отступаем! Отрыв, отрыв! Отрыв!
Пока «зеленые куртки» подсчитывают потери и думают, идти ли им дальше под огнем минометов, – можно оторваться.
– Пошел!
Командир взвода едва не упал, напоровшись на Проныру, который лежал и стрелял из своей «свиньи».
– Проныра! Мать твою, ты же ранен?
Проныра обернулся, лицо было белое как мел.
– Продержусь, сэр.
Понятно, кокаин. Хоть это было и запрещено – у многих спецназовцев для такого случая была с собой доза очищенного кокаина, смешанного с еще кое-чем. Под кокаином можно идти под градом пуль, чтобы потом не рухнуть замертво, боль не чувствуется. Из-за кокаина копы переходили на сорок пятый калибр – никакой иной не мог остановить витающего в облаках, обширявшегося гангстера – грабителя банков.
Комвзвода спрятался за дерево, за которым лежал Проныра, и тоже открыл огонь.
– Какого черта?! Мать вашу!
– Дядя Том что-то нашел!
– Надевайте снаряжение, мать вашу! У нас проблема на севере! И на юге тоже!
Пуля сбила с ног и комвзвода, рядом заткнулся пулемет Проныры. Комвзвода с трудом повернул голову и увидел, что Проныра мертв, на сей раз окончательно и бесповоротно. Пуля пробила ему череп, и на пулемет текла вязкая бурая жижа.
Зеленые куртки были все ближе. Командир достал гранату – и вдруг увидел, как со стороны лагеря к нему бежит Рэ, пули свистели как безумные, но он бежал. И добежал.
– Рад вас видеть, сэр.
– Черт, Рэ…
– Бросьте это. Мы выберемся! – Рэ высунулся из-за дерева и дал две короткие автоматные очереди в сторону противника.
– Идти можете?
– Наверное… если не быстро.
– Отходите, я прикрою.
– Проныра…
– Здесь слишком жарко! Идите, сэр!
«Крысы», выбравшись наружу из вонючей подземной преисподней, остались «крысами» – цепкими и опасными зверьками, способными выживать в любой ситуации. Держа оборону втроем, рискуя, что мина случайно прилетит им на голову, они выиграли две минуты. Две минуты, достаточные, чтобы командир взвода Лима добрел до них, до линии, где держали оборону они трое.
Рэ примкнул к автомату барабан на девяносто патронов – он был один и держался как раз на случай таких вот ситуаций. Примерно прикинул глазами маршрут отступления.
– Пошел!
Подбежав к мертвому Проныре, он схватил его за шиворот, где была петля, и потащил за собой, стреляя из «калашникова» с одной руки. За Пронырой волочилась и «
Погрузив в грузовичок тех, кто не мог идти по ранению, и тех, кого смогли вытащить мертвыми, спецназовцы начали отступать. «Тендерстики» укладывали мины в опасной близости от них, со всех сторон уже горело, дымились стволы, а кое-где было и открытое пламя. За спиной что-то приглушенно, но сильно бухнуло, кто-то почувствовал, что дрогнула земля. Это взорвался подземный, установленный в пещере заряд. Это и огонь – лагеря здесь больше не будет…
Первым шел грузовик, из него вели огонь из «спарки» – и водитель, и пулеметчик были ранены, но оставались в строю. За грузовиком шли те, кто мог держаться на ногах, кого-то несли. Сил сопротивляться у боевиков уже не было, неподалеку раздавались сухие, трескучие очереди. С «Тендерстиками» выручать их прибыла группы быстрого реагирования морской пехоты…
В Лондоне, городе для джентльменов и бывшей столице мира, наступал рассвет. Первые, еще робкие лучи восходящего солнца несмело ощупывали старинные, монументальные здания, игрались лучиками в величавой Темзе, изгоняли тьму из мрачного лабиринта улиц Вест-Энда. Жители столицы Соединенного Королевства умывались в раковинах, к кранам которых никто не додумался приделать смесители, ели свой жуткий английский завтрак и выходили пораньше из дому, чтобы успеть на работу до пробок. Новое метро – а за последние несколько лет в британской столице появилось больше новых веток метро, чем за последние пятьдесят лет, – делало процесс перемещения из спальных районов на рабочие места быстрым, но мучительным. Мучительным – в том смысле, что вам приходилось окунаться в людское месиво еще перед эскалатором, – метро заглатывало людей, как прожорливый хищный червь, и выплевывало их где-нибудь в Сохо или Ист-Энде, раздраженных, в помятой одежде, а то и без кошелька. Увы, но альтернативой этому была только служба Королеве – если повезет, дослужишься до чинов, которым полагается личный «Даймлер» с водителем, а то и вертолет. По крайней мере, именно так на службу предпочитали сейчас перемещаться высшие чины MI5, для чего на крыше потрясающе красивого здания на Темзе построили вертолетную площадку, безнадежно изуродовав его. Увы, безопасность теперь была приоритетом номер один, номер два и номер три.
Джейкоб Риц-Дэвис, тридцати шести лет от роду, выходец из обедневшей аристократической семьи, не дорос до того уровня, чтобы ему предоставляли машину с водителем, а использовать мотоцикл, чтобы добраться до службы, не хотел, потому что не лежала душа к мотоциклам. Проснувшись утром – дамочка, которую он снял вчера в «Загоне», одной из дискотек Лондона, уже ушла, – он машинально прибрал кровать, как это привык делать в армии, выпил тайленола от головной боли и пошел в ванную. Там он встал под обжигающе холодный душ и героически стоял там не меньше двух минут, потом выключил воду и достал принадлежности, необходимые джентльмену для бритья – помазок, опасная бритва от Wilkinson, крем. Посмотрел в зеркало – то, что он увидел, он не решился бы опознать как Джейкоба Рица-Дэвиса.
Бритву надо было бы поправить, но он каким-то образом ухитрился побриться всего лишь с одним порезом, остановил кровь карандашом и нырнул на кухню. У него не было сил, ни моральных, ни физических, чтобы готовить завтрак, поэтому он удовольствовался мясными консервами из Уилтшира, банку которых открыл настоящим окопным ножом. Наскоро запихав в себя консервы и запив все это водой
