в десять больше и весь покрыт лесом. Люди живут там отдельными ранчо и селениями и добывают себе мясо на пропитание с помощью оружия. Если этот парнишка из Сибири, то многое становится понятно. Нет лучшего способа получить выдающегося стрелка, чем дать подростку винтовку и заставить его добывать пропитание себе и своей семье с помощью этой винтовки. Все или почти все великие американские стрелки начинали именно так.
– Сэр? – Ландрю видел, что контр-адмирал где-то далеко.
– Как у него с физической подготовкой?
– На уровне, сэр. Не лучше, чем у других – но и не хуже.
– Понятно…
Контр-адмирал немного подумал – и принял решение.
– С курсов он уйти не должен. Проследи за этим.
– Он и не уйдет. Он… гордый, сэр. Это есть в нем.
– Это хорошо. Он нам пригодится в будущем… думаю, что он нам сильно пригодится…
Обычно, когда государственные деятели в САСШ переходят на скамейку запасных во время смены администрации, они отправляются преподавать в университеты. Лига Плюща – это, вообще, кузница политических кадров страны, во власти практически невозможно найти человека, который не закончил бы Лигу Плюща, причем многие имеют юридическое образование, это как бы пропуск наверх. Очень мало кто рискует заниматься бизнесом: в политике ценятся чистые руки, а в бизнесе их сохранить очень трудно. Хотя все это просто и однозначно только на первый взгляд: как это сопоставить, например, с тем, что советы директоров крупных оборонных компаний представляют собой сборище
Контр-адмирал Билл Рэндольф приехал в Техас на машине: разведывательная и контрразведывательная служба картелей мало уступала ФБР, и он избегал оставлять хоть какие-то следы типа заказанного и оплаченного билета на самолет: ищите дураков в другом месте. В Далласе он остановился в «Хилтоне», точнее, не он, а его женщина, заказав номер на одну персону: ничего, поместятся. Сам же контр-адмирал поменял машину – на сей раз он арендовал старый «Бронко Центурион»[72] на лифтованной подвеске, популярный в этом штате коров, ковбоев и нефти, и выехал на восток. У него была встреча на одном из ранчо, и он не мог опаздывать.
Даллас с его оплаченными нефтью небоскребами остался давно позади. Он ехал по настоящему, нутряному, исконному Техасу, не Америке даже. Широкая, проходящая по равнинной местности дорога, иногда пересекающаяся с железнодорожными путями, маленькие городишки, жители которых гордятся тем, что они живут здесь намного больше, чем жители больших городов, и не променяют Америку ни на что другое. Старые пикапы, «Кадиллаки» и «Линкольны» – здесь любят большие машины. На некоторых машинах – бычьи рога на капоте, на такое способны только техасцы. Полно оружейных лавок, мужчины со старыми «Миротворцами» и новыми «М1911» на поясе. Бэрчисты и минитмены – в просвещенном Нью- Йорке за такое предали бы анафеме. Контр-адмирал не был техасцем, было еще хуже – он был арканзасцем, никогда не видевшим море до того, как пошел во флот. Но здесь – отдыхал душой…
После двух с лишним часов расслабленной поездки он свернул с хайвея на ничем не примечательном повороте. Обычно гордые собой и своим приобретением владельцы ставят большой щит, извещающий всех желающих, что здесь за ранчо, какую площадь оно занимает и кто является его владельцем. Но здесь ничего подобного не было: ни плаката, ни красочного указателя, ничего. Дорога была так себе – щебень, прикатанный катком и залитый гудроном. Была видна земля, нанесенная сюда грубыми колесами мощных тракторов и комбайнов.
Он проехал несколько миль посреди бескрайнего кукурузного поля, прежде чем дорогу ему перегородил патруль. Не было видно ни домика, ни шлагбаума, ничего подобного. Только большой «Шеви Субурбан» с лишними антеннами и мужчины с внимательными глазами и новенькими полуавтоматическими полицейскими карабинами от «Ремингтона», вполне возможно, что незаконно переделанными в автоматические винтовки. Они чем-то были похожи на Секретную службу – хотя бы бронированным «Субурбаном», хотя контр-адмирал знал, что это – не Секретная служба.
– Ваше имя, сэр? – спросил один из них, в то время как второй контролировал его, а третий шел вокруг машины, заглядывая под днище с помощью зеркала на ручке.
– Рэндольф, Билл. Контр-адмирал ВМФ САСШ. Я приглашен.
– В машине кто-нибудь есть кроме вас, сэр?
– Нет.
– Разрешите убедиться…
Контр-адмирал разозлился, но показал заднее сиденье и багажник. Он не был уверен в том, что где- нибудь в зарослях кукурузы не спрятано пулеметное гнездо. Он знал, что страну надо спасать, и как можно быстрее, но иногда действия этих людей заставляли его задуматься, во что он вляпался и к чему они идут.
Четвертый тем временем связался с главным домом и узнал о том, действительно ли приглашен Билл Рэндольф.
– Можете ехать, сэр.
Поездка до дома продлилась вдвое дольше, не менее пятнадцати миль. Заросли кукурузы уступили место пятиэтажным бетонным комплексам. Точнее, комплексу – они были установлены на большом расстоянии друг от друга, чтобы в случае заражения одного болезнь скота не передалась на другой. Это ранчо, по справочнику, входило в десятку крупнейших в Техасе, анонимный владелец после его покупки переоборудовал его из зернового в скотоводческое. Откуда он взял деньги на переоборудование – а в последнее время сельское хозяйство банкиры не жаловали, – сказать было сложно. Этот же фонд за последние пять лет скупил половину независимых производителей вооружения в САСШ и наладил выпуск большого количества боевого и полицейского оружия, почти свернув охотничье. Куда оно девалось – непонятно, но выпуск шел, и фирмы эти процветали, значит, покупатели были.
Затем появился дом – старый дом с колоннами в южном стиле, непонятно какой прихотью судьбы перенесенный сюда из дельты Миссисипи, то немногое, что осталось здесь от прежнего владельца. Машин на посыпанной гравием обширной площадке было немного, чаще встречались новенькие закрытые квадроциклы для четверых с небольшой грузовой площадкой от «Поларис», такие же, как и в армии. Неподалеку был аэродром, оттуда доносился шум реактивных двигателей. Многие крупные ранчо имеют собственные взлетные полосы, в том числе для реактивных деловых самолетов. Но немногие вместо одной полосы построили себе частный аэропорт с взлетной полосой длиной в три мили, где нет никакого таможенного контроля.
Человек в блузе рабочего, и явно, что со скрытым под ней оружием, подбежал от дома к внедорожнику, прыгнул на подножку. Контр-адмирал опустил стекло.
– Сэр, мистер Мисли на аэродроме, сэр.
– Спасибо…
Контр-адмирал обогнул дом и нажал на газ, дорогу он знал. На его глазах с «аэродрома для частной деловой авиации» в воздух, тяжело гудя моторами, поднимался четырехдвигательный грузовой «Нортроп Грамман»[73], способный везти груз до тридцати пяти тонн…
Бывший вице-президент САСШ, а сейчас – попечитель нескольких непонятных фондов и член советов директоров полутора десятков компаний, от оборонных до производства продуктов питания, встретил контр-адмирала Рэндольфа на бетонной площадке построенного ими аэропорта. Аэропорт был самый настоящий – с армейским контейнерным пунктом управления воздушным движением, с несколькими крупными ангарами, в каждом из которых можно было спрятать грузовой самолет. Около одного из них самолет сейчас грузился, новенький, серого цвета, как в ВВС «С130», точнее – его гражданская версия «L100». Погрузчики затаскивали в него штабеля ящиков, и по одному взгляду на них опытный Рэндольф
